– А когда?
– Утром, с одиннадцати до часу мы занимаемся.
– Я не успею. У меня тренировка до одиннадцати, так что раньше полудня не добегу…
– Ну, приходи к двенадцати. Фигурант как раз закончит – две собаки у нас, а потом с новичками будем ОКД
[6]
заниматься… Вы в промежуток и вотретесь, попробуем сперва пса твоего подразнить.
– Хорошо, – сказала я, – и… извините…
– Да чего уж там…
Глава 26
На площадку я прибежала в школьной форме и в бантиках – знала, что не успею зайти домой и переодеться.
– О-о-о, кого я вижу! – улыбнулся мне Федор Сергеевич. – А вот, кстати, кого я вижу? Так и не познакомились… Тебя как зовут-то?
– Глория… А это Ричард.
– «Глория» по-русски значит «слава»… это мне запомнится… надолго, – переврал цитату Федор Сергеевич. – Глория – поди ж ты… А мама как тебя называет?
– Гло…
– Кошачья кличка, – поморщился Федор Сергеевич. – А я буду тебя Славочкой звать. А? Хорошо? По-моему – хорошо…
«Да хоть горшком», – чуть не ляпнула я любимое, но сдержалась. Федору Сергеевичу я нахамила авансом в прошлый раз на пару лет вперед.
Он подвел нас к группе людей, державших на поводках разномастных собак, в основном овчарок, но были и доберманы, колли и пара эрделей.
– А вот и Славочка со своим псом, я вам о них сегодня рассказывал. Сейчас вы все увидите, каких результатов можно добиться, если правильно и регулярно заниматься с собакой… Прошу!
Я по привычке прижала руку к груди и чуть наклонила голову, приветствуя публику.
Ричард спокойно сидел рядом, только нос у него чуть вздрагивал, так ему хотелось побегать по площадке. Я не стала мучить собаку и первым делом скомандовала: «Вперед!», указав на бум. Ричард ракетой рванул по препятствиям и вернулся ко мне повеселевшим. Тогда уж мы стали показывать все эти «сидеть», «место» и «лежать».
Никаких нетипичных команд он пока не знал, так что мы справились быстро, и нам стали хлопать, – видимо, аплодисменты спровоцировал мой цирковой комплимент, и я подумала, что сама ничем не лучше собаки – я сделала комплимент автоматически, Бабай учил нас крепко.
– А кто учил собаку? – спросил дядька с чепрачным немцем.
– Так она же сама и учила, – ответил за меня Федор Сергеевич.
– Не может быть! Она же совсем ребенок!
Бантики произвели впечатление и на собачников.
– Сама, сама. Вот скажи, сколько раз в неделю вы занимаетесь?
– Как время есть, так и занимаемся, – пожала я плечами, – утром, вечером. Каждый день… Я его везде за собой таска… Он меня постоянно сопровождает, ну у него работа такая, это чтобы не скучал…. Днем, когда я в школе, он двор охраняет на конюшне. Спит. Ест. С лошадью гоняю, пока погода есть…
– Ну, это так каждый сможет, – протянул дядька с овчаркой, – если каждый день… А люди работают, знаете ли, людям некогда…
– А зачем тогда заводить большую собаку? – удивилась я.
Дядька поморщился. Да все, кто был, стали морщиться и недовольно загудели.
– Это у нас не модный вопрос, – весело сказал Федор Сергеевич, прохаживаясь вдоль выстроившихся в ряд собаковладельцев. Он шел с прискоком, как скворец, но казалось, что это не из-за больной ноги, а от жизнелюбия, словно мальчишка вприпрыжку, подумала я. – Но этот вопрос вы услышите еще не раз. Серьезная собака требует серьезной нагрузки, работы, внимания, и – главное! – понимания. Собака – не игрушка…
Мы с Ричардом не стали слушать дальше и тихо отползли в сторону. Федор Сергеевич говорил проникновенно и страстно, я все ждала, что он добавит обращение «Товарищи бойцы!», но, по-видимому, бóльшая часть слушала его со скукой и досадой.
Собака – не игрушка… Да, конечно, и кто всерьез думает об этом? Скажите, кто не мечтал в раннем детстве о том, чтобы его игрушки вдруг ожили?
Разве что я и дети, подобные мне, кто с самого малого возраста был окружен этими живыми игрушками, кого научили тому, что они требуют не только любви, но и заботы, что с ними надо не только играть, но и кормить их, учить, лечить.
А по отношению к собакам даже взрослые ведут себя, как дети с вдруг ожившей игрушкой, – удивляются тому, что у нее есть характер, что, наигравшись, нельзя просто положить ее в ящик и забыть до следующей игры – она вылезет, увяжется следом, станет чего-то хотеть от тебя. А то и не увяжется, а просто убежит по своим делам.
«Позвольте, какие же у собаки могут быть дела, кроме любви к хозяину?» – спросите вы.
Не поверите – масса дел.
Поесть дерьма (почти все собаки это любят), поваляться в падали (и это, да), подраться с другими собаками, поймать и убить кошку или птичку, просто бегать и лаять, бегатьилаять, бегатьилаятьбегатьилаятьбегатьилаять и так, пока не упадешь без сил, а потом – спать.
Ну да. Собака – символ преданности, воспетый в стихах и песнях. Только вот собаки обычно не умеют читать, поэтому они не в курсе – про преданность, ага.
Люди так удивляются, когда им говорят, что собачью преданность надо воспитать, а любовь – заслужить.
«Как так? Она же собака, она же – должна…»
Да, она – собака, и она не знает, что именно и кому должна, пока ее этому не научат.
«Зачастую люди заводят собак так же, как женятся – по любви и сглупу», – шутил мой папа.
Как это ни смешно, «будущую собаку» идеализируют так же, как будущую жену.
Любимое существо просто обязано быть самым лучшим, самым-самым. Все женщины, разумеется, – замечательные хозяйки, нежные и внимательные, а все собаки – послушные и верные защитники. Ну да, как же.
Моя мама научилась готовить, когда ей было тридцать лет.
Есть собаки, которые не способны никого защитить, даже себя.
И это не отменяет остальных достоинств моей мамы и неспособных к агрессии собак.
Как ни странно, собаки даже чаще, чем люди, вынуждены тащить на себе груз чужих иллюзий, горечь разочарований тех, кто не может их любить такими, какие они есть.
Федор Сергеевич закончил речь и, не дожидаясь оваций, отпустил своих мучеников.
– Ну что, пойдем знакомиться с фигурантом, – обратился он ко мне, и мы пошли к деревянной времянке, в которой иногда посиживали инструкторы и хранили весь свой собачий реквизит.
Фигурант оказался амбалом, – румяный, светловолосый, с широко расставленными голубыми глазами, да еще в стеганом комбинезоне, напоминающем ползунки, он был похож на огромного младенца из какого-нибудь кошмарного сна.
Он сидел, закинув ноги на шаткий столик, в уютном мерцании электрокамина «Уголек» и читал газету «Спорт».
