Глава четырнадцатая
Петя рванул наверх в надежде, что там найдет спасительный выход на чердак или сразу на крышу – эти новые русские наверняка какие-нибудь пути к отступлению от возможного пролетарского бунта себе замастырили. Дверь на чердак действительно имелась, но взламывать мудацкий замок на стальной двери у Пети уже не было времени. Прорываться вниз? Там грохнул выстрел. Скрипач и Гопа, кажется, решили биться. Ну, пусть бьются…
Петя осторожно выглянул через перила вниз. Там мелькали неясные черные силуэты, то появляясь, то исчезая за лестничными маршами. Услышал сдавленный хрип Скрипача: «Су-у-ки-и-и!..» Похоже, заломали старика. А Гопа помалкивает, пристрелили, что ли?
Петя, стараясь не греметь ботинками, кинулся на этаж ниже и надавил на кнопку звонка первой же квартиры.
– Кто там? – спросил женский голос.
– Откройте, милиция. Ваших соседей снизу ограбили, – сказал Петя первое, что пришло в голову. Конечно, только глухой бы не услышал этот грохот с выстрелами, которые затеяли внизу Скрипач и невесть откуда свалившиеся на них не то менты, не то комитетчики в штатском, но при пушках, и морды такие протокольные, что и удостоверений не надо. Только чудо могло спасти Петю, и чудо произошло.
Замок заскрипел, хозяева этих квартир в престижном доме, в охраняемой днем и ночью парадной расслабились, бдительность потеряли. Милиция? Значит, бояться нечего, открывают.
Петя ткнул стволом пистолета в лицо женщины, появившееся в щелочке приоткрытой двери, ломая ногти, просунул руку в щель, рванул дверную цепочку.
Страх, говорят, придает силы. Петей же двигал не страх, а ощущение полной безвыходности положения. Цепочка со звяканьем выскочила из длинного паза-желобка, херово сделали мастера, халтурщики… Только от малолетней шпаны такие цепочки…
Женщина сидела в прихожей на полу, держась обеими руками за окровавленное лицо. Петя ударил ее ногой в голову, захлопнул за собой дверь, покрутил ручки двух замков, щелкнул собачками предохранителей.
Повернулся, перепрыгнул через лежащее тело и наткнулся на мужика в спортивном костюме, который только и успел выйти на шум из комнаты. Мужика Петя даже не разглядел, устрой потом кто очную ставку – не опознал бы. Увидел только поднимающуюся руку, в которой был зажат пистолет. «Газовый, наверное», – мелькнула со скоростью света мысль. И, не раздумывая, выстрелил мужику в грудь. Опередил. Тот выронил свою хлопушку и упал на спину почти беззвучно, угодив затылком на край толстого пушистого ковра.
В дверь звонили, стучали, ломились. Петя обернулся и, уже теряя рассудок, несколько раз выстрелил на стук и топот. Покойные, как он думал, хозяева не удосужились поставить себе железную дверь, полетели во все стороны щепки, клочья кожаной хорошей обивки, на лестнице кто-то внятно заматюгался.
Вероятно, гэбисты там сейчас затаятся, не станут так истово дверь ломать, им ведь тоже жизнь дорога. Пару минут, во всяком случае, он выиграл.
Он бросился в комнату, наступив на лежащего хозяина, и, едва не споткнувшись, задел коленом журнальный столик, с которого покатились на ковер бутылка дорогого сушняка и два бокала. «С бабой своей развлекался», – машинально отпечаталось в Петином мозгу.
Балкон. Петя рванул на себя стеклянную дверь, оказавшись на узком, с крепкими стальными перильцами балконе, пригнулся, осмотрелся. Во дворе никого. Это еще ничего не значит, сейчас выскочат, начнут по окнам палить или сверху полезут на веревках, как в кино… Спецназ хренов.
Стараясь не думать ни о чем и не смотреть вниз, он перемахнул через перила, повис на руках, качнулся два раза, увеличивая амплитуду, разжал руки и через долю секунды уже сильно ударился спиной – хорошо еще, не затылком – о перила балкона этажом ниже. Третий этаж «толстовского» дома для прыжка на мостовую слишком высок, раньше строили на совесть, потолки высокие, это тебе не «хрущевский» третий – здесь все кости переломаешь…
Петя, сам удивляясь своей невесть откуда взявшейся обезьяньей ловкости, вскочил ногами на боковые перила и красиво, как ему показалось, «ласточкой» прыгнул в сторону, пролетел метра полтора и врезался в жестяную водосточную трубу, обхватил ее руками, оплел ногами. Труба от удара подалась в направлении его движения, затрещали стальные опоры, ввинченные в стену, но труба удержалась, только предательски качнулась, проверяя висевшего на ней человека на испуг.
Он сползал вниз, раздирая пальто и руки, оставляя на светло-серой жести кроваво-бурые полосы, моля всех богов, чтобы успеть приземлиться до того, как эти суки выбегут из парадной.
Снизу слева грохнул выстрел. Пуля ударила в стену прямо над его головой, в глаза брызнули осколки кирпича, и Петя разжал руки, полетел вниз. И снова неожиданно проснувшаяся в нем обезьянья ловкость заставила его сгруппироваться, упасть на ноги, перекатиться на спине к стене дома.
Крутанув головой, он увидел прямо рядом с собой мамашу в длинном синем пальто и коляску, в ручку которой она вцепилась охваченная смертельным ужасом. Расширенные глаза, ставшие совершенно белыми, лицо, превратившееся в гипсовую маску.
Петя, не обращая внимания на бегущего к нему парня в кожаной куртке и второго, выскочившего из парадной, вскочил на ноги, оттолкнул плечом мамашу и выхватил из коляски теплый толстый «батон», замотанный в одеяло. «Батон» запищал, показав на миг розовое пухлое личико.
– Стоять, суки, я убью его!!! Стоя-а-ать!!!
Петя орал, одной рукой прижимая к себе ребенка, второй вытаскивая из-за пояса пистолет, который он сам не помнил, как и когда туда засунул.
– Стоя-а-аать!!!
Парни в кожанках – в руках у второго тоже появился пистолет – замерли на месте, мамаша, как-то странно забулькав горлом, бросилась было на Петю, но он ударом ноги в живот отправил ее в нокдаун, потом, пятясь и стараясь, чтобы за его спиной все время была стена дома, двинулся к воротам из двора, закрывающим выход на набережную Фонтанки.
Возле ворот какой-то кент возился рядом со своим «Фольксвагеном». Вернее, возился до определенного момента, до того, как во дворе началась стрельба. Сейчас он словно окаменел, согнувшись в три погибели рядом с открытой дверцей машины, не моргая глядя на приближавшегося к нему Петю с ребенком на руках, лежащую женщину и отверстия стволов двух «Макаровых» в руках гэбистов, направленных почти на него.
– В машину, сука, за руль, – скомандовал Петя.
Хозяин новенькой иномарки послушно, как будто он был под гипнозом, полез в салон.
Петя, плюхнувшись на заднее сиденье, положил рядом теплый пищащий сверток и скомандовал:
– Газуй, братан, за город поедем.
– Ку-куда? – переспросил водитель.
– В Пулково давай. Хотя нет…
Машина уже мчалась по набережной к Московскому проспекту.
– Сворачивай на Витебский, потом вдоль Обводного дуй. В промзону…
