– Да мы только что из Штатов…
– У-у-у… Лихо вас обложили… Ну вы даете. Так что думаете-то? У меня можете, конечно, пожить, мне не жалко, только всю жизнь ведь дома не просидишь…
– Нет. Разберемся. Вот Настю, может быть, у тебя стоит оставить. Она что-то не в себе…
– Да я заметил. Трудно не заметить. А сам-то как?
– Я вроде ничего. Мне надо с людьми встретиться, хоть ситуацию прояснить…
– Расскажи, может, и я на что сгожусь?
– Да, понимаешь… – Олег даже сам не понимал, почему он испытывает к этому, сидящему напротив заросшему густыми рыжими волосами близорукому алкашу такое доверие, что готов был рассказать все подчистую. – Понимаешь… Настиного друга посадили. Непонятно за что. И тут еще…
– Быкова, что ли?
– А ты откуда знаешь? – напрягся Олег.
– Ну, я ведь, батенька мой, все-таки журналист. А эта штука у настоящего журналюги в крови. Тебя могут отовсюду выпереть, можешь сидеть дома, все равно журналистом останешься по гроб жизни. Знаю, конечно. Газетки почитываем…
Он махнул рукой на горы газет, валявшиеся на подоконнике кухни.
– А что, в газетах уже об этом пишут?
– Только начали. Но уже достаточно, чтобы искушенный человек кое-что понял. А я ведь Настю-то знаю – будь здоров как. С самых разных сторон. И Быкова этого видел. Они ведь жениться собирались даже, точно?
– Да. Есть такое дело.
– Ну вот, а ты говоришь – тайна…
– Я не говорю…
– Ну ладно, неважно. Короче, я, в общем, в курсе дела.
– И что же?
– Ну из собственного опыта я, сопоставив некоторые факты, делаю очень простой вывод. Он очень свеж и необычен… Кстати, выпить нет у вас ничего?
– Выпить нет. Так что за вывод, короче можно?
– Хм. Короче некуда. Вы, друзья мои, столкнулись с такой мощной структурой, которая все крушит на своем пути. Вся банда этого Быкова отдала Богу душу в течение суток. Вот, – он вытащил из пачки газету, – смотри – «Расстрел в спортзале». Во всех газетах. А я-то благодаря Насте знаю, что это за спортзал. И что это за люди, которые были убиты в течение тех же суток в разных местах города…
– Много ты знаешь, – буркнул Олег. – С такими знаниями жить опасно…
– А я готов. Я уже смирился. Собственно, я вам дверь-то открыл как быстро – не обратили внимания? Ждал. Правда, не вас. Но эти скоро нагрянут. Они, судя по всему, «хвосты» обрубают. Разошлись не на шутку. Всех метут, кто как-то связан либо с Настей, либо с Быковым. И Быков этот, я тебя уверяю, из тюряги не выйдет…
– Ну это мы еще посмотрим. Я вот сейчас поеду к одному человечку, у меня ведь в «Крестах» тоже связи есть.
– Связей здесь мало.
– И деньги есть.
– Ну, дай Бог, дай Бог… Только не верю я. Не по нашим силам дело.
– Нашим?
– Нашим, нашим. Придут за вами – меня не спросят, при делах я или так… Все одно. – Он прищурил и без того превратившиеся в щелочки глаза, посмотрел хитро на Олега: – Слышь, ты сейчас уйдешь, так, может, денег мне дашь? У меня, бляха-муха, аванс кончился вчера. Неделю назад получил за книжку, то-се, знаешь, долги раздал, выпил-закусил, и хана. Теперь жди месяц, когда остальное выплатят. А может, и не понадобится уже…
– Ладно каркать… Слушай, я пошел, ты за Настей тут…
– Да послежу, послежу, не боись. Денег-то дашь?
– Ты что, в магазин собрался?
– Знаешь, Олег, у тебя здравый смысл-то остался? Если они сейчас, следом за вами не пришли, значит, еще вас не отследили. А если они придут, когда тебя нет, что ты думаешь, я тут Куликовскую битву устрою? Они меня загасят, как и не было. Так что есть я, нету меня – без разницы. Схожу, пожрать заодно куплю. Вы-то тоже, поди, не святым духом питаться будете? Главное, чтобы информация не просочилась, а в магазин-то, извини, ходить все равно придется. И лучше это делать мне. А тебе не светиться в общественных местах.
– Да уж знаю… Не учи ученого.
– Что там Настя говорила – Егору позвонить? Это телохранитель ее, помню такого… Что его, не замочили еще?
– Вот и проверим, – сказал Олег и пошел в комнату. – Настя!
Девушка лежала на диване без движения и никак не отреагировала на его голос.
– Настя, телефон Егора дай…
Она, не поворачиваясь, продиктовала номер слабым, еле слышным голосом.
– Ты как вообще-то? Как чувствуешь себя?
– Все нормально, – так же вяло ответила Настя.
– Ладно… Я скоро приду. Отдыхай…
– Подожди, – сказала Настя. – Подойди сюда. Наклонись.
Олег послушно подошел и, согнувшись, стал ждать, что же скажет ему Настя.
Она начала говорить, так и не повернувшись к нему лицом. Говорила она минут пять, но то, что узнал Олег за эти пять минут, в корне изменило его планы. Точнее, оформило их, поскольку до этой минуты определенных планов у него и вовсе не было.
– Ну ты даешь, – тихо сказал он. – Ты даешь… Как это тебе удалось?
Настя молчала. Не дождавшись ответа, Грабко кивнул появившемуся в прихожей Кузу, выдал ему все оставшиеся у него русские деньги и прибавил пятьдесят долларов.
– Хватит?
– За глаза, – серьезно ответил Куз. – У тебя-то осталось?
– Осталось…
На улице Олег поймал такси и поехал к Боковой. Он решил звонить от нее. Вряд ли эти мафиози сунутся на квартиру старшего следователя, который вообще был не при делах во всей этой истории.
Глава пятнадцатая
Михалыч еще раз порадовался своей прозорливости. Похоже, с годами он становился все более изворотливым и все больше и больше казался себе хорошим шахматистом, прогнозирующим партию на много ходов вперед и совершающим ходы, казавшиеся окружающим странными и даже ошибочными, но в конце концов подготавливающими блестящий эндшпиль, обещающий противнику бесповоротный и не лишенный изящества разгром.
Мало кто отваживался давать ему советы, но те, кто полагал, что их слова имеют для Михалыча какое-то значение, говорили, что если уж мести, то всех. А он оставил Егора в покое. И очень порадовался, что так поступил, после того, как в Америке эта маленькая блядь исчезла из вида, чуть не завалив между делом Баскета. Баскет-то выкарабкался, не замочил его этот ебаный Грабко, мент и есть мент, как его не прикармливай, сучье нутро прорвется рано или поздно. Вот и прорвалось. Казалось бы, ну чего ему еще желать? Денег до жопы, работа престижная… Нет, полез, подонок, опять воевать… Главное – за каким хреном? Этого Михалыч понять никак не мог. Неужели не понимает, что, пойдя против него, он сейчас выступил не против уличной гопоты и даже не против воров в законе. Он пошел против власти. А таких растирают в порошок, даже если за их спиной стоят дяденьки из министерств и Думы. За спиной Грабко же, насколько знал Михалыч, не было никого. Равно как и за спиной маленькой бляди.
