– Добрый день, – сказал Лысов, не зная, что сказать еще.
Мужик молчал и дерзко смотрел на капитана и Зоеньку.
– Знакомься, Лысов. – сказала Зоенька, подталкивая его в спину. – Это – Кругозор. Тот самый.
Глава тридцать седьмая
Они выбрались на поверхность через банальный канализационный люк.
– Можно было, как люди, через метро выйти, – сказал Гриша, словно извиняясь за причиненные неудобства, – но так быстрее. И так там проваландались…
– Может, перекусим чего? осторожно спросил Ваня.
Гриша метнул на него такой неожиданно злобный взгляд, что молодой подчиненный потупил глаза и сделал вид, что ничего и не предлагал.
– Не хочется много народу привлекать, – словно размышляя вслух, пробормотал Гриша. – Черт, Андрюша, может, справимся сами?
– Ты о чем?
– Да, понимаешь, надо бы нам заскочить в малину одну… небольшую такую. Сутенерский, бля, оздоровительный центр… Побеседовать там по душам. Как думаешь?
– А что за место? – серьезно спросил Андрей.
– А, ну да, ты ведь у нас специалист… На Староневский…
– Так там целая куча таких малин. К «Октябрьской», что ли?
– Наверное. Ну да. Можно с нее начать…
– Так это не на Староневском. На Третьей Советской.
– Ну, поехали. Сдюжим?
– Сдюжим, надеюсь… Только ты, – посмотрел он на Ваню. – И ты, – снова вернувшись к Грише, – в общем, корочками своими не трясите там. Не напугаешь никого. Только хуже будет… С такими корочками надо или с группой захвата приезжать, или вовсе их не доставать… – Андрей вытянул вперед руки и хрустнул суставами. – Ну, разомнемся наконец… Застоялся я что-то… Григорий, когда все это кончится, в первую очередь оборудуем спортзал. Не дело так себя запускать… Ты-то тоже, смотрю, расклеился. Рожа зеленая вся…
– Будет зеленая от такой жизни… Вот когда…
– Слушай, – Андрей улыбнулся, – ты мне знаешь кого сейчас напомнил? Красного комиссара из глубинки. «Вот когда разобьем эту белогвардейскую сволочь, тогда заживем…» Так, да?
– Мудак ты, – просто ответил Гриша. – Хоть и Крепкий…
– Слушай, а Вика, секретарша Когана, она давно на тебя работает?
– А-а… Расколол. – Гриша даже не удивился. – Ну. Она же не профи. Так, подрабатывает у нас… Мало ли кто у нас подрабатывает. Вот Боровик тоже, а какой из него работник? Каждый раз вышибать приходится, выжимать силой… А Вика – раздолбайка, каких свет не видел. Ей бы только потрахаться, а про дело и не думает…
Они перешли улицу Восстания и двигались по Некрасова в сторону рынка.
– Машина туда подойдет, – сказал Гриша, предупредив вопрос Андрея. – Слушай, а что у тебя с Коганом-то было? Ты не знаешь, часом, за что его замочили?
– Коган – бизнесмен. За что у нас бизнесменов мочат? За бабки, надо думать…
– Да? – Гриша посмотрел на Андрея. – Ну, может быть, может быть…
Они миновали концертный зал «Октябрьский» и свернули на искомую Советскую улицу.
– А ты что, знаешь эти места? – спросил Гриша, оценив уверенный шаг Андрея.
– Ну, ты даешь. Конечно, знаю. Я-то этим делом не занимался, Настя все больше присматривала…
– А-а. Понятно. Ну, тогда все проще…
Дверь, возле которой они остановились, была ничем не примечательной, поцарапанная, с проплешинами отвалившейся местами краски, старая питерская дверь обычной, судя по количеству звонков на стене, коммунальной квартиры.
Гриша смело позвонил в четвертый сверху звонок – всего их было, кажется, семь.
– Кто? – спросил из прихожей бодрый мужской голос, напрочь лишенный коммунальных интонаций. Что-то в нем было такое, обозначавшее и утверждавшее, что голос этот принадлежит человеку, который не любит делиться. Не коммунальный голос. Голос собственника.
Гриша быстро взглянул на Андрея и кивнул ему – мол, ну, давай, Андрюха, твой ход!
– Я, – сказал Андрей.
– Кто это – я?
– Крепкий. Не признаете?
– Крепкий? – В голосе в прихожей послышалась растерянность. Заскрипел замок, и дверь приоткрылась, в образовавшуюся щелочку выглянуло краснощекое широкое лицо, обрамленное коротким светлым ежиком волос.
– Я, я, – кивнул Андрей. – Дело есть. Впусти в дом-то…
Парень, придерживающий изнутри дверь, замешкался, раздумывая, впустить ли неожиданного гостя, и это было как раз то, что требовалось Грише. Андрей еще раз удивился профессионализму этого парня, который и впрямь был, кажется, не хуже его самого, Андрея Крепкого, признанного лидера города по части рукопашного боя и владения холодным и огнестрельным оружием, причем в лучшие свои времена. В руке Гриши словно сам собой образовался пистолет, ствол уперся парню в лоб, и Гриша уверенно шагнул вперед, в дверной проем, который расширился благодаря Ване, стоявшему сбоку и навалившемуся на дверь плечом.
– Тихо, сука, – спокойно произнес Гриша, уже идя по прихожей и по-прежнему толкая парня пистолетом. – Где начальство?
– Там… – Парень растерянно махнул рукой в глубину бывшей коммуналки, теперь явно имеющий несколько другие функции. Собственно, это была обычная районная база проституток, так называемый отстойник, где сидели девушки в ожидании вызова, при них находились охрана, телефонный диспетчер, шофера… Ну и начальство в лице какого-нибудь бригадира, иногда просиживающего (или пролеживающего) здесь сутки напролет, иногда просто навещавшего, приглядывающего за порядком и контролирующего процесс древнейшего женского бизнеса. Хотя, если смотреть правде в глаза, он уже давно стал мужским, а женщины были лишь орудием труда, средством производства в руках крутых и могущественных сутенеров разных рангов и мастей.
Поравнявшись с дверью в первую комнату, Гриша сильно ударил парня стволом пистолета в солнечное сплетение, и тот беззвучно рухнул на пол. Андрей, оттолкнув Гришу в сторонку, первым ворвался в комнату с криком: «На пол, суки», хотя в руках у него ничего не было. Да и не надо ему было ничего. Тело, тосковавшее по настоящей работе, по хорошей разминке, рвалось в драку, и, окажись сейчас пистолет под рукой, возможно, Андрей и сам бы отбросил его в сторону.
Он мгновенно определил соотношение сил. Комната была выбрана правильно. Андрей бывал здесь и раньше, правда, давно и мимоходом, не помнил он уже, в каком из помещений сидела охрана, но какое-то наитие подсказало им правильный выбор.
Трое «быков» жрали пиццу, сидя за низким кругленьким столиком. Кроме трех картонных коробок, на столике стояли литровая бутылка водки («Мудак бригадир, если позволяет квасить на службе»), стаканы, дымились в пепельнице сигареты. Возня в прихожей вызвала у них какие-то подозрения, а топот приближающихся к комнате людей заставил их слегка насторожиться. Но они, как сразу определил Андрей, были классическими лохами. Накачанные груды мяса без малейших признаков мозгов. Их реализация была нулевая. Они даже не успели встать из-за стола. Только приподнимали свои толстые задницы.
