— Умная… — проворчал Федор и отправился в ванную.
Вернулся с красной физиономией. Видно было, что тер. Сел на табуретку, надулся. Аж распушился весь. Кофе залпом допил.
Лантхильда каким-то очень хозяйским движением взяла карандаш. Федор встрепенулся.
— Куда, куда!.. Эй!..
— Нэй охта, Тьюдар.
— Сиди, — перевел Сигизмунд, предвкушая потеху.
Федор затих. Проворчал только:
— «Тьюдар»…
Девка трудилась над Федором долго. Очень старалась. То и дело прерывала работу, вглядывалась. Приговаривала что-то. Словом, пыхтела, как Леонардо да Винчи над Джокондой.
Когда она, наконец, завершила труды, Федор повернулся к Сигизмунду.
— Ну что? — сказал он недовольно.
— Ни хера себе! — невольно выдал Сигизмунд. — Ну ни хера!..
— Что?.. — забеспокоился Федор.
— Пойди глянься в зеркало.
Федор, в принципе, симпатичный парень. Девушкам нравится, у мужчин с первого же взгляда вызывает доверие. Простое открытое лицо. Девка, явив незаурядное мастерство, превратила его в богомерзкую рожу. Не захочешь — испугаешься.
Из ванной, где висело зеркало, доносились восторженные восклицания Федора.
— Это где же ее так навосторили? — спросил он, являясь на пороге кухни. Зубы бойца сверкали в омерзительной ухмылке. Сигизмунда передернуло.
Лантхильда что-то важно произнесла.
Сигизмунд тут же перевел:
— Так погранцы ихние делают. Она в учебном центре работает.
— Прозвонить бы ее надо, — вернулся Федор к прежней теме. — Ох, не нравится мне это.
— Да нет, с ней все нормально.
— Вы проверяли, Сигизмунд Борисович?
— Что ж я, по уши деревянный? Конечно, проверял. У нее сейчас отпуск. Вот она и оттягивается. Говорит, в учебке от скуки в глазах зелено.
— А где учебка-то?
— Что — где?
— Где, говорю, дислоцируется-то?
— На Шпицбергене где-то.
— Ох, блин!.. — от души посочувствовал Федор. — Дыра редкостная. И ночь по полгода.
Он посмотрел на Лантхильду с пониманием. Головой ей покивал.
— Талантище!..
— Йаа, Тьюдар, ита ист годс, — напевно произнесла Лантхильда.
Федор опять ушел в коридор — на себя любоваться. Потом выпросил у Сигизмунда бумажку и засел перерисовывать.
Наконец Федор ушел, смыв с неохотой лантхильдино творчество. Унес экскиз. На шурине будет пробовать теперь, не иначе. Размалюются оба и щук ловить пойдут.
* * *
— И чем они там занимаются? — спросила Людмила Сергеевна.
Был день получки. По этому случаю маленький, но дружный коллектив «Морены» был в полном сборе. Все уже все получили, везде расписались и теперь в самом благодушном настроении пили чай. Людмила Сергеевна принесла свой домашний пирог с клюквой. Это стало уже традицией.
Сигизмунд очень ценил эту домашнюю атмосферу. Сам немало сил потратил, выстраивая этот — как он выражался — «оазис человечности в мире скотства». При этом понимал, конечно, что фирма «Морена» существует на волоске от гибели. С другой стороны, что в этом удивительного. В этой стране все на волоске.
— Да кто их знает. Торгово-закупочные какие-то, — ответила Людмиле Сергеевне Светочка.
Федор прожевал большой кусок пирога и солидно сказал:
— Девочка у них — очень ничего. Я ее в туалете встретил.
Людмила Сергеевна удивленно приподняла брови. Федора это не смутило.
— Мы там чашки мыли. У нас санузел совмещенный один на всех. Очень красивая девочка.
— Что, вот так и сидят целыми днями? — спросила Людмила Сергеевна.
— Ну, — сказал Федор. — Сами дивимся. Вон, на часах уже — шестой час. Сидят как вкопанные. И ни звука.
— Вообще-то, странно, — подумав, сказала Светочка.
— Вот. И я говорю — странно. — Федор энергично кивнул и потянулся за следующим куском пирога.
— Ну вот мы как нормальные люди, — добавила Светочка. — Издаем звуки жизнедеятельности. Ну, не знаю там. Мебелью скрипим…
— Гм, — сказал Сигизмунд.
— А чего? — Светочка не позволила себя смутить. — На стуле иной раз поерзаешь…
— У них стулья бесшумные, — сказал Федор авторитетно. — Я видел.
— А может, они вампиры какие-нибудь? Или инопланетяне? — предположила Людмила Сергеевна. Сигизмунд втайне предполагал, что Людмила Сергеевна почитывает «Очень страшную газету».
— Все это грубые суеверия, — проговорил Федор, дожевывая второй кусок пирога.
— Может, постучаться к ним? — предложила Светочка.
— Ну Светочка, в самом деле… Детский сад какой-то, — сказал Сигизмунд.
— А что такого? Я у них калькулятор попрошу. Скажу, что мой сдох. Ну — на пять минут.
— Не вздумай.
— Почему?
— Глупости потому что.
Федор встал.
— Сейчас все разузнаю. В момент.
И направился к выходу. Сигизмунд крикнул ему в спину:
— Федор, не позорься!
— Все будет пучочком, Сигизмунд Борисыч. Они даже не прочухают.
Минут через десять боец Федор вернулся из разведки. Отдувался. Руки были грязные. Доложил, не сходя с места:
— Значит, так. Девица сидит что-то пишет. А эти двое ухриков в дисплеи пялятся.
— Играют, что ли?
— Да нет, вроде. Экран синенький. База данных или что там у них. Сидят не двигаются. Очень заняты.
— Откуда данные, боец? У них же шторы глухие висят. В замочную скважину перископ вставил, что ли? НАТОвско-ООНовский, микроскопический?
— Не, Сигизмунд Борисыч, проще. Там у них форточка… Ну, я во двор вышел, палочку подобрал и по трубе приподнялся. Труба-то водосточная возле самого их окна проходит. Справа. Я приподнялся, значит, и палочкой тихонечко штору у фрамуги подвинул. Ее все равно ветром пошевеливает…
— С ума сошел! — Сигизмунд так и взвился. — Двор-колодец, увидел бы кто…
— Да кто меня увидит, темно сейчас…
— А поймали бы — что сказал бы?
— Сказал бы, что на девочку лез поглядеть, окном ошибся… Блин, такая девочка у них!..
Людмила Сергеевна хихикнула, безмерно удивив Сигизмунда.
— И вы против меня, Людмила Сергеевна! — вскричал он, почти в смешном отчаянии.
— Помните, Сигизмунд, какой вы были?
— Какой я был? Я всегда был примерный. Налоги, блин, плачу и за квартиру тоже.
