Гремя сапогами по железу, Джейс пошел туда, куда вел багровый след. На драку не похоже… Скорее тут несли раненого. Наконец он оказался перед железной дверью, выкрашенной в черный цвет и пестрящей серебристыми щербинками и царапинами. На ручке алел кровавый отпечаток пальцев. Джейс покрепче ухватился за железный прут и толкнул дверь.
В лицо ударила волна такого холода, что перехватило дыхание. В помещении не было ничего, кроме металлической трубы, идущей вдоль стены, и кучи тряпья в углу. Из иллюминатора высоко под потолком падал скудный свет. Джейс с опаской шагнул внутрь, присмотрелся и понял, что в углу никакое не тряпье. Та м лежал человек.
Сердце вновь начало бешено колотиться, как незакрытая дверь в бурю.
Пол был липким от крови, подошвы сапог отдирались от него с отвратительным хлюпающим звуком. В углу скорчился темноволосый парень в джинсах и синей футболке. Джейс склонился над ним, взял за плечо, перевернул и в ужасе уставился в застывшие карие глаза на белом лице. Это был Саймон. На горле и запястьях у него зияли чудовищные раны с рваными краями. Джейс осел на колени рядом с бездыханным телом и с тоской подумал о Клэри, о том, как она до боли сжимала его руки в своих маленьких пальцах и умоляла: найди Саймона! Я знаю, ты сможешь.
Он нашел. Но слишком поздно.
Когда Джейсу исполнилось десять, отец объяснил ему, как правильно убивать вампиров. Пронзить колом, отрезать голову и сжечь, как фонарь из тыквы. Испепелить на солнце. Или выпустить из жил всю кровь. Вампирам нужна кровь, чтобы жить, как машине нужен бензин. Судя по ранам Саймона, Валентин избрал последний способ.
Джейс протянул руку и закрыл Саймону глаза. Если Клэри придется его увидеть, лучше уж не таким.
Он хотел подтянуть ворот футболки повыше, чтобы прикрыть рану на шее, и тут Саймон шевельнулся. Веки дрогнули и снова открылись, сверкнули белки. Саймон еле слышно захрипел, верхняя губа приподнялась, обнажая острые клыки. В рассеченном горле заклекотало дыхание.
Джейс ощутил подступившую дурноту. Саймон еще жил. Но какую-же он должен испытывать боль! Он не может регенерировать, не может залечить раны без…
Без крови.
Джейс отпустил воротник Саймона, зубами задрал рукав и глубоко рассек себе руку вдоль предплечья зазубренным концом железного прута. Из раны выступила кровь. Джейс чувствовал ее резкий медный запах. Прут выскользнул из пальцев и с металлическим звоном упал на пол.
Саймон не двигался. Кровь уже бежала ручьем по саднящему запястью. Джейс поднес руку к самому его лицу, так, чтобы капли падали прямо в рот. Никакой реакции. Тогда Джейс приблизился вплотную, прижал порез к губам Саймона и прошипел, выдыхая облачка пара:
– Да пей же ты, идиот! Пей, тебе говорю!
Сначала ничего не произошло. Потом Саймон закрыл глаза, и Джейс ощутил в запястье резкий укол. Саймон впился в его руку выше локтя, выгнул спину и вонзил клыки еще глубже. Руку обожгла боль.
– Эй-эй, полегче! – сказал Джейс.
Саймон уставился на него темными глазами. Белков уже не было видно, щеки покрылись лихорадочным румянцем. Он разжал хватку и оскалился, обнажив обагренные клыки.
– Саймон?
Джейс даже не успел опомниться. Саймон с невероятной скоростью вскочил, сшиб его на пол, навалился сверху и вонзил зубы ему в шею. В ушах звенело. Джейс попытался вырваться, но безуспешно – Саймон прижимал его к полу стальными руками, крепко вцепившись пальцами в плечи. Боль ослабла, притупилась и стала почти приятной – как бывает приятным обжигающее прикосновение стило. Накатила сонная истома, мышцы расслабились, Джейс перестал отталкивать Саймона – скорее наоборот, притягивал ближе. Замедлялось и угасало сердцебиение, зрение туманилось, перед глазами возникала мерцающая тьма, и это было очень странно и очень красиво. Он закрыл глаза и…
Шею резанула острая боль. Джейс вскрикнул и очнулся. Саймон сидел у него на груди, прижимая ладонь к губам. От жутких ран не осталось даже следа, только свежая кровь пятнала футболку.
Сонное оцепенение прошло – заныли ушибленные плечи, рассеченая рука, прокушенная шея. В ушах перестала стучать кровь, но Джейс знал, что сердце в груди продолжает биться.
Саймон отнял руку ото рта, клыки уже спрятались.
– Я чуть не убил тебя! – прошептал он извиняющимся голосом.
– Я чуть тебе этого не позволил, – сказал Джейс.
Саймон булькнул, скатился с Джейса и рухнул на пол, съежившись. Сквозь бледную кожу на его шее просвечивали вены – голубоватые и лиловые. Вены, полные крови.
Моей крови. Джейс сел, нашарил за поясом стило и принялся выводить на плече «иратце». Стило двигалось тяжело и медленно, как будто он тащил свинцовую трубу по футбольному полю. Голова раскалывалась. Джейс закончил руну и прислонился к стене, тяжело дыша. Моя кровь в его жилах.
– Прости меня, – произнес Саймон. – Я очень, очень виноват…
Исцеляющая руна начала действовать, боль постепенно уходила, в голове у Джейса прояснилось, и сердцебиение пришло в норму. Он осторожно встал, ожидая приступа головокружения. Саймон все так же сидел на полу, опустив глаза. Джейс рывком поднял его на ноги:
– Хватит извиняться. Пошли. Валентин похитил Клэри, время дорого.
Как только пальцы Клэри сомкнулись на рукояти Меча смерти, их пронзил леденящий холод, и Клэри вскрикнула от боли. Валентин с интересом наблюдал, как она отчаянно пытается удержать Меч в немеющих руках. Клинок выскользнул и со звоном упал на железный пол. Молниеносным движением Валентин подхватил его.
– Ты и в самом деле думала, что я подпущу тебя к оружию, которое ты сможешь обратить против меня? – спросил он с отвращением. – Ты, видимо, не поняла ни единого слова из того, что я тебе говорил. Неужели только один из моих детей способен осознать истину?
На ладони Клэри краснел саднящий рубец. Она сжала руку в кулак, почти радуясь боли.
– Если ты про Джейса, то он тоже тебя ненавидит!
Валентин поднял меч. Острие уперлось Клэри меж ключиц.
– Все, тобой я уже сыт по горло.
Стоило Клэри сделать вдох, как острое лезвие рассекло кожу, и по груди побежала алая струйка. От прикосновения Меча по телу разливался леденящий холод, как будто кровь в жилах застыла и сковала руки и ноги.
– Главная твоя беда – дурное воспитание, – произнес Валентин. – Твоя мать всегда отличалась упрямством. Я полюбил ее в том числе за это. Не ожидал, что она отступится от своих убеждений.
Клэри смотрела на отца, и в голову ей пришла очень странная, пугающая мысль. Когда она встретила его в прошлый раз, в приюте Ренвика, Валентин еще пытался произвести впечатление на Джейса. Сейчас он уже не прилагал к этому никаких усилий, и как только сошла позолота харизмы и обаяния, оказалось, что под ними пустота. Его глаза напоминали дыры, пробитые в глазницах полой статуи, – в них не было ничего, кроме тьмы.
