– Нет, конечно! – воскликнул Алек в изумлении то ли от вопроса, то ли от того, каким тоном он был задан. – Да плевать мне, кто твой отец. Все равно ты – это ты.
– Я – это я. Вопрос в том: кто я? – холодно отчеканил Джейс, сам того не желая.
– Просто в последнее время ты стал очень несдержан, – примирительным тоном сказал Алек. – В любой момент готов вспылить. Сначала думай, а потом говори – вот и все. Мы тебе не враги, Джейс.
– Спасибо за совет. Кстати, до библиотеки я вполне способен дойти самостоятельно. – Джейс быстро зашагал по коридору, оставив Алека в недоумении смотреть вслед.
Джейс терпеть не мог, когда за него волнуются. От этого немедленно появлялись мысли, что и правда есть причина волноваться.
Дверь в библиотеку была приоткрыта, и, не утруждая себя стуком, Джейс вошел. Он всегда любил библиотеку больше прочих уголков Института. В окружении старого дерева и меди его ожидали старые друзья: любимые книги в кожаных и бархатных переплетах. Осенью и зимой в огромном камине горел жаркий огонь. Но сейчас в лицо Джейсу ударил холодный воздух. За каминной решеткой виднелась лишь куча пепла, скудный свет лился из узких окон под самым сводом крыши.
Сам того не желая, Джейс подумал о Ходже – будь здесь учитель, огонь в камине никогда бы не угас и газ в лампах ярко горел бы, проливая золотистый свет на паркетный пол. Ходж сидел бы в кресле у огня с ручным вороном на плече и с книгой на коленях…
Однако в кресле Ходжа и в самом деле кто-то сидел. Навстречу Джейсу, словно змея из кувшина, быстро поднялась тощая серая фигура – женщина в длинном старомодном плаще почти до пола. Из-под плаща виднелся приталенный грифельно-серый костюм с воротником-стойкой, врезавшимся в шею. Бесцветные волосы были туго стянуты назад и закреплены гребнями. Холодно улыбаясь, женщина смерила Джейса серыми пронзительными глазами. Он почти физически ощущал прикосновение ее взгляда, как поток ледяной воды, пока незнакомка изучала его заляпанные грязью джинсы, синяки и ссадины. Наконец она уставилась на него в упор, и в глубине холодных бусинок на мгновение что-то вспыхнуло, как отблеск пламени в толще льда.
– Ты и есть тот самый мальчик?
Ответить Джейс не успел, потому что за его спиной раздался голос Маризы:
– Да, Инквизитор, это Джонатан Моргенштерн.
Джейс сперва удивился, что не услышал, как она вошла вслед за ним, потом заметил, что вместо туфель на каблуках Мариза надела мягкие тапочки, а вместо костюма – домашний халат из расписного шелка. Губы у нее были поджаты.
Инквизитор подплыла к Джейсу, будто волна серого дыма, и протянула к его лицу тощую длиннопалую руку, похожую на белого паука.
– Смотри сюда, мальчик, – сказала она, с неожиданной силой вцепившись в его подбородок и развернув его лицо к себе. – Будешь называть меня Инквизитором и никак иначе. Ты понял?
От ее глаз во все стороны разбегались тонкие лучики морщин, две глубокие складки шли от углов рта к подбородку. Инквизитор до сих пор представлялась Джейсу почти мистическим существом. То есть он знал, что она существует, но все ее действия Конклав держал в строжайшем секрете. Инквизитор представлялась кем-то вроде Безмолвных братьев – отстраненной фигурой, хранящей скрытую силу и скрытые тайны. Джейс никак не ожидал увидеть кого-то столь напористого и враждебного. От взгляда этой женщины не спасала привычная броня – самоуверенность и насмешливая ухмылка.
– Между прочим, у меня имя есть, – сказал он. – Меня зовут Джейс Вэйланд.
– У тебя нет никаких прав на это имя, – заявила Инквизитор. – Твоя фамилия – Моргенштерн. А назваться Вэйландом ты пытаешься, потому что ты лжец. Такой же, как Валентин.
– А я-то тешил себя мыслью, что лжец я совершенно уникальный, – огрызнулся Джейс.
– Все ясно. – Бледные губы Инквизитора скривились в недоброй улыбке. – Непокорный, как и отец. Как и ангел Люцифер, чье имя носит весь ваш род. – Пальцы Инквизитора неожиданно больно сжали его подбородок, так что ногти впились под кожу. От ее дыхания несло чем-то кислым. – За непокорность этот ангел был низвергнут с небес в бездну ада. Посмеешь не подчиниться моей воле, и я заставлю тебя ему позавидовать.
Она выпустила Джейса и отступила. По расцарапанному подбородку юноши бежала тонкая горячая струйка, но Джейс не стал вытирать кровь. Руки дрожали от ярости.
– Имоджен, – начала Мариза и немедленно поправилась: – Инквизитор Эрондейл. Джонатан согласился пройти испытание Мечом. Вы можете выяснить, говорит ли он правду.
– Об отце? – переспросила Инквизитор, обернувшись к Маризе. Высокий воротничок врезался ей в шею. – Разумеется. Разумеется, могу. Кстати, Конклав недоволен тобой, Мариза. Вы с Робертом – хранители Института. На ваше счастье, в последние годы обстановка оставалась более или менее спокойной. Практически не было столкновений с демонами – я хочу сказать, до недавних событий… И сейчас все сравнительно тихо. Никаких донесений, даже из Идриса. Поэтому Конклав к вам пока снисходителен. Однако с самого начала нас заботил один вопрос – а было ли ваше отречение от идей Моргенштерна искренним? И вот вы так глупо попались в расставленную ловушку. Неужели ничего не заподозрили?
– Не было никакой ловушки, – вмешался Джейс. – Отец знал, что Лайтвуды позаботятся обо мне, если будут думать, что я сын Майкла Вэйланда. Вот и все.
Инквизитор воззрилась на него, как на говорящего таракана:
– Тебе известно что-нибудь о кукушках, Джонатан Моргенштерн?
В недоумении Джейс подумал о том, что у Инквизитора явно очень нервная работа, и это сказывается на трезвости ума.
– О ком?
– О кукушках, паразитах среди птиц. Они кладут яйца в чужие гнезда. Когда кукушонок вылупляется, он выталкивает других птенцов из гнезда. Несчастные родители выбиваются из сил, пытаясь накормить огромного прожорливого птенца, который занял место их собственных детей.
– Огромного? – возмущенно переспросил Джейс. – Прожорливого?! Вы меня обжорой обозвали?
– Я пытаюсь объяснить тебе на примере.
– Я не обжора!
– Я не нуждаюсь в снисхождении, Имоджен, – сказала Мариза, расправив плеч. – Вряд ли Конклав решит наказать нас с мужем за то, что мы приняли в дом сына погибшего друга. Мы ничего не скрывали.
– И я не сделал ничего дурного никому из Лайтвудов! – продолжал Джейс. – Я не бездельничал! Я работал, тренировался… Можете говорить что угодно о моем отце, но он вырастил из меня Охотника.
– Не пытайся защищать Валентина, – отчеканила Инквизитор. – Я отлично его знала. Он был и остается самым гнусным из людей!
– Гнусным?! Ну и словечко вы подобрали!
Инквизитор сощурила глаза и смерила Джейса изучающим взглядом:
– Ты очень заносчив, очень непокорен. Отец научил тебя такому поведению?
– Он этого не терпел, – коротко ответил Джейс.
