Джон почувствовал приступ яростного бессилия. Не осознавая, что делает, он схватил себя за волосы. Ему хотелось чувствовать боль!.. Скольких мук ему стоило извлечь процессор, избавить свой разум от постоянного давления изнутри, имплантировать себе настоящие глаза, вместо подделки, за которой прятались видеокамеры…
Неужели все было зря…
В памяти внезапно возник четкий ряд образов.
Зороаста… 3695 год…
Именно тогда, упав лицом в шелковистый газон, вместо того чтобы бежать на помощь матери, он понял, что его разум поделен на две половины — живую и кибернетическую, которые, помимо его воли, находятся в непримиримой вражде. То, что было логично и правильно с точки зрения человеческих ценностей Джона Митчела, вовсе не являлось логичным для находящегося в его голове базового процессора.
Тогда он выиграл схватку, но накрепко запомнил урок, и год за годом после тех памятных событий он ограничивал власть своей искусственной половины, пока наконец не избавился от нее вообще.
Вряд ли окружающие его люди имели представление о той борьбе, что он вел каждый день, каждую минуту на протяжении пятнадцати лет…
Теперь, чтобы выжить, он должен добровольно вернуть все на свои места.
Джон не сомневался, что, справившись однажды, победит и теперь, но ему претила сама мысль о реставрации искусственного интеллекта.
Для того, чтобы выжить…
Другой на его месте впал бы в отчаянье и отказался от борьбы. Действительно, к чему? «Звездный Пес» улетел, шансов выжить до того момента, как Артур Грозз продаст эту планету, и тут появятся первые колонисты, фактически никаких, так зачем затягивать собственную агонию?
Такой вопрос мог задать себе кто угодно, но только не Джон.
На этой планете он в первый раз за многие годы вздохнул полной грудью, вернул себе веру, почувствовал себя человеком…
Потом он потерял все…
Пятнадцать лет нечеловеческой борьбы, гонений и гнева научили его проигрывать.
Он представил себе «Пса», уносящего Гею сквозь черную тьму гиперсферы… и скрипнул зубами.
Грозз был обязан ответить за все. Пусть ему придется снова превратиться в машину и жрать бурые листья, чтобы выжить, но этот ублюдок ответит сполна.
Рука непроизвольно нашарила твердый прямоугольник микрочипа.
Он разгрыз край упаковки и вытащил процессор.
Отвернув лоскут искусственной кожи на правом виске, он непроизвольно зажмурился и вставил черный прямоугольник в контактный разъем.
В черной бездне вспыхнули далекие огни.
«РАКТИВАЦИЯ!»
Два этих слова прозвучали как гром.
«ТЕСТ ПАМЯТИ».
«ТЕСТ ПЕРИФЕРИЙНЫХ УСТРОЙСТВ».
«ТЕСТ СЕРВОПРИВОДОВ».
«АКТИВАЦИЯ».
Как будто мрак смахнули, как ненужное покрывало.
За ослепшими глазами Джона Митчела включились видеокамеры, и он снова увидел мир.
* * *
На этот раз у него было достаточно времени, чтобы не только загерметизировать кабину, но и совершить все необходимые предстартовые операции.
Пальцы Джона, затянутые в темный гермопластик скафандра, методично перемещались по группам переключателей пульта управления АРК.
«КОНТРОЛЬ СИСТЕМ».
«ГЕРМЕТИЗАЦИЯ».
«РЕЖИМ ВНЕАТМОСФЕРНОГО ПОЛЕТА».
Шлюз АРК закрылся, подкрылки исчезли, и вместо них выдвинулись дюзы планетарных двигателей, из которых ударило голубое пламя.
Теперь он просто не мог упустить какую-нибудь мелочь.
Земля вдруг качнулась и провалилась вниз.
Корабль выходил на орбиту Рая.
На обзорных экранах пронеслись перистые разводы облаков, мелькнул алый серп догорающей зари, и, вслед за фиолетовым свечением стратосферы, они вдруг налились бездонным мраком пространства, в котором серебряной пылью рассыпались мириады далеких звезд.
Все орбиты были пусты. «Звездный Пес» ушел в гиперсферу, теперь в этом не оставалось никаких сомнений.
Джон повел АРК вниз, туда, где среди сгущающихся сумерек горели скошенные залпом излучателей «Пса» могучие деревья.
В душе Джона царил ад.
Мир смыкался вокруг него, черный, как ненависть, пустой, как сама безысходность… Казалось, планета тянет к его горлу корявые каменные пальцы горных хребтов…
Киборг не должен ничего чувствовать… Он не может любить…
Тогда почему ему хотелось взвыть от горя?..
На высоте тысячи метров он начал различать подробности.
У кромки воды лежал обгорелый остов грузовой платформы. Чуть поодаль, перевернутый на бок, щерился провалами прогоревших люков транспортный корабль. Пляж на протяжении нескольких километров был покрыт, как коростой, слоем оплавленного песка. Гигантские красные деревья, сметенные ударной волной нескольких взрывов, хаотично громоздились вдоль берега. Некоторые из них еще горели.
Джон посадил АРК на границе песка и изуродованных джунглей.
Спрыгнув на оплавленную поверхность, он огляделся.
Где-то тут должно лежать тело Инвара…
Сделав несколько шагов, он заметил какой-то предмет и наклонился. У двух валунов лежал оторванный и обгоревший манипулятор робота. Джон поднял его, рассмотрел и отбросил в сторону.
Его внимание привлекло что-то блестящее, какой-то предмет, оброненный среди поваленных взрывом деревьев.
Он подошел ближе и увидел среди обгорелых ветвей рухнувшего исполина покореженную импульсную винтовку ганианца.
Инвар лежал неподалеку, безвольно раскинув руки, придавленный толстой веткой упавшего дерева.
Склонившись над ганианцем, Джон ощутил липкую кровь на своих пальцах. Ощупывая запястье, он вдруг почувствовал слабый пульс.
Инвар был жив!
В этот момент он почувствовал взгляд. Кто-то стоял сзади!
Джон резко развернулся, выхватив оружие, и остолбенел, хотя внутренне он готовил себя к этой встрече.
Чуть поодаль, на краю огромного лесоповала, там, где еще горели чадные костры исполинских деревьев, на фоне огня и дыма четко вырисовывалась отвратительная фигура ксеноморфа!..
Огромная гора мускулов, едва прикрытая хаотично выращенными панцирными пластинами, медленно двинулась на него, внимательно изучая оцепеневшего человека пристальным взглядом двух голубых, как небеса, глаз, в которых ворочались поразительно знакомые зрачки…
Джон знал, что будет драться, хотя сопротивление могло лишь отсрочить смерть и растянуть агонию, — это полумистическое существо уже доказало людям свою неуязвимость…
Он сделал несколько шагов навстречу монстру, чтобы отвлечь его от ганианца.
