— А ключ? — спросил Трикс.
Вместо ответа Груя наклонилась и приподняла изящную терракотовую плиту, установленную перед дверью. Под плитой лежал длинный ключ сложной формы.
— Встретимся наверху, — открывая дверь, сказала Груя. — Мы вместе сразимся… и вместе победим!
— Победим! — звякнув кайлами о броню, поддержали ее подруги.
— Спасибо, Груя, — сказал Трикс.
— Спасибо и вам, — кивнула Груя. — Тебе, Умный, тебе, Учтивый, и тебе, Иногда Носящая Белое Платье! Я всегда мечтала увидеть настоящее Белое Платье!
С этими словами Груя привстала на цыпочки и крепко поцеловала Трикса в подбородок. Трикс смутился, но, к счастью, Груя тут же поцеловала и Тиану (та даже наклонилась, чтобы гномихе было удобнее), и Халанбери.
— Идите, — вытирая выступившие на глазах слезы, сказала Груя. — Идите, а то я что-то расчувствовалась…
Ребята смущенно вошли в дверь. За ней и впрямь оказалась прочная просторная клеть — только потолок был низковат. На стене медленно, с шипением разгорался газовый фонарь. Возле двери торчали две рукоятки, над одной было написано «ГОРОД», над другой «ПОВЕРХНОСТЬ». Рукоятки почему-то были закопченные, будто какой-то хулиган жег их спичками.
— Мы обязательно победим! — пообещал Трикс, у которого тоже защипало глаза — то ли от волнения, то ли от подтекающего из лампы газа. И твердо нажал на рукоять «ПОВЕРХНОСТЬ».
С лязганьем сошлись решетчатые дверцы клети. Закрылась железная дверь, за которой толпились гномы. Где-то зажурчала вода, заскрипели шкивы, загремели зубчатые колеса.
И клеть поползла вверх.
2
К вечеру того же дня, едва начало смеркаться, к шатру бедного пастуха Хамуда (любой пастух, у которого меньше ста овец и пяти верблюдов, в пустыне считается бедным — ведь прокормить двух-трех жен и десяток детей не так-то просто) пришли из пустыни три удивительных человека. Один был стройным юношей с добрыми, но серьезными глазами, какие бывают у людей, перенесших не по возрасту много приключений, но вышедших из них достойно и успешно. Другой юноша был хрупок, белокур и так симпатичен, что Хамуд посчитал бы его девушкой, не будь он одет в мужскую одежду, что для девушки немыслимо. «Ай-яй-яй, — подумал Хамуд, с огорчением глядя на юношу. — А девкой был бы краше!» Третий был совсем еще мальчишкой и потому внимания не заслуживал. Однако Хамуд, как подобает настоящему кочевнику, к шатру которого пришли незнакомцы, вежливо поклонился гостям, велел женам принести чистой воды, дочерям — кислого забродившего верблюжьего молока, шубата, а сыновьям — зарезать овцу, ту, черную, которая два дня назад подвернула ногу, наступив в сусличью нору, и все никак не могла оправиться. На вид неожиданные гости были светлокожими и слишком уж чистенькими, но говорили на самаршанском так хорошо, что никак не могли быть чужестранцами. Только мальчишка больше молчал, иногда бормоча что-то невразумительное или жизнерадостно говоря «Ага!» Но это разъяснилось легко — по словам юноши с добрыми глазами, в детстве мальчик упал вниз головой с верблюда и с тех пор немного не в себе. Хамуд, прекрасно понимающий, что сумасшедшие угодны всевышнему — ведь не зря же тот милосердно лишил их разума, избавив от тягот земного существования, посочувствовал мальчику и поручил его заботам младших сыновей. Поскольку у бедного больного ребенка в карманах оказался просто нескончаемый запас халвы, жженого сахара и еще каких-то незнакомых лакомств, то вскоре за ним табуном ходили все дети Хамуда, а временами к ним присоединялась даже младшая жена.
Сам же Хамуд, как подобает хозяину шатра (пусть даже маленького и бедного), сел с юношами у костра и, в ожидании пока старшая жена приготовит плов, попивал шубат и разговаривал с гостями.
Оказалось, что родом юноши из далеких мест. Жили они вблизи соляных озер, дни и ночи помогали родителям добывать соль — что в тех краях делается очень затейливо. Каждый день соледелы купаются в соляных озерах, потом сохнут на солнце, а осевшую на коже соль соскребают друг с друга костяными скребками. Работа эта нетрудная, но соль щиплет кожу и осветляет ее — отчего они и выглядят такими бледными.
Посочувствовав соледелам, Хамуд подлил им еще шубата и спросил, что же занесло юношей в такую даль. Как он и ожидал, старший юноша — звали его Трикс, воздел руки к небу и воскликнул, что даже до их краев дошла слава Алхазаба, Прозрачного Бога. Вот потому он со своим лучшим другом Тианом не утерпели, испросили разрешения у родителей, прихватили с собой младшего брата Тиана — дурачка Агу и отправились на поиски Алхазаба.
Хамуд покивал, потом вздохнул и велел средней жене принести кальян. Гости сидели у костра и ждали его ответа.
— Не надо врать старому Хамуду, — со вздохом сказал пастух. — Хамуд не путешествовал к краю света, Хамуд не учился у мудрецов. Но Хамуд знает сердца людей и Хамуд знает жизнь.
Юноши смущенно переглянулись.
— Хорошо, я скажу тебе правду… — начал Трикс. — Мы…
— Вы не спрашивали разрешения у своих досточтимых родителей, — кивнул Хамуд. — Вы захотели славы и приключений, богатства и уважения. Тайком покинули вы шатры своих отцов, а дурачок просто увязался за вами.
— А… — пробормотал красавчик Тиан.
— Молчите, молчите… — махнул рукой Хамуд. — Отцов надо чтить и слушаться каждого их слова. Но что случилось бы с миром, если бы дети повторяли судьбу родителей, а не пытались добиться большего? Не бойтесь, Хамуд — пастух с передовыми взглядами! Когда я был в ваших годах, я тоже спорил с родителями. И хотя они всю жизнь водили отары с востока на запад, с запада на север, а с севера снова на восток, я решил иначе. Я вожу овец с востока на юг, с юга на запад, а с запада на восток. Потому что каждый человек рожден для того, чтобы принести в мир что-то новое!
Гости, открыв рты, слушали Хамуда.
— Алхазаб — могучий воин! — продолжал Хамуд. — Лев пустыни, орел гор, тигр джунглей, акула морей и крокодил болот! Алхазаб — великий волшебник. От слов Алхазаба дрожат небеса, тускнеет солнце и закипают реки. Алхазаб — Прозрачный Бог. Честь служить Алхазабу!
Юноши покивали.
— Мой старший сын тоже служит в его войске, — гордо сказал Хамуд. — Два месяца назад он отправился в лагерь Прозрачного Бога и за это время успел покрыть себя славой и заслужить всеобщее почтение. Два дня назад ко мне заезжал фуражир Алхазаба. Так и сказал — твой сын хорошо сражается, все его любят и ценят. Я передал войскам Прозрачного Бога пять жирных баранов!
— Как легко должно быть на сердце у отца такого отважного сына! — похвалил Хамуда Трикс.
Хамуд кивнул и сказал:
— Идите в лагерь Прозрачного Бога и найдите там Амаля, сына Хамуда. Пусть он устроит вас на хорошее место в войсках Алхазаба — да склонится перед ним вселенная!
— Спасибо тебе, мудрый Хамуд, пастух передовых взглядов! — нежным голосом произнес Тиан. — Мы воспользуемся любезной помощью твоего героического сына!
