— Учитель, а может быть, мы отсюда уйдем? — спросил Трикс, опасливо поглядывая на темные глубины ущелья. — Давайте перенесемся в Сердце Ада и уже там поговорим…
— Ты готов нас перенести? — заинтересовался Щавель. — Ты освоил телепортацию?
— Не очень, — признался Трикс.
— Жаль. А я не смогу перенести всех нас в то место, где никогда не был.
— Но сюда же вы как-то перенеслись!
— Я телепортировался к тебе, — пояснил Щавель. — Тебя-то я знаю достаточно хорошо. А в Самаршане я бывал всего один раз, очень давно, в юности, на раскопках древней столицы. Я тогда только учился магии и поехал на восток по обмену. Два месяца копались в песке с самаршанскими магами, ничего интересного не нашли, пустые руины…
— Щавель! — воскликнул потрясенный Трикс. — Это и есть Сердце Ада!
— Да? — удивился Щавель. — А мы-то называли это место Всемирная… — Он взглянул на Тиану и осекся. — Ну, в общем, это была совсем другая часть тела. Можно, конечно, попробовать, хотя мне там ужасно не нравилось…
— Подлый обманщик! — донесся из ущелья голос Сфинкса, перекрываемый тяжелыми ударами крыльев. — Это была не магия!
— Ностальгия — сильное чувство, — быстро сказал Щавель. — Все ко мне, живо!
Сложившийся волшебник отличается от ученика волшебника вовсе не магической силой. Ученик, быть может, и заклинания сочиняет ловчее, и фантазия у него богаче, и даже слов он знает больше. Волшебник — это дело опыта. На каждый случай, на каждую неприятность (а неприятности к волшебникам просто липнут) у него готово заклинание, заботливо записанное в книжечку.
Вот и у Щавеля, нечасто покидавшего свою башню и уж тем более не собиравшегося в жаркие края, в заклинательной книге нашлось замечательное волшебство — большой тент из сверкающей серебристой ткани, под которым на солнце было не то чтобы жарко, а всего лишь тепло. Из вещевого мешка Щавель достал объемистую флягу с водой и пакет с крошечными пирожками, которые он понюхал, а потом сказал:
— Их надо немедленно съесть.
— Они защитят нас от жары? — предположила Тиана.
— Нет, это мы их защитим от жары. Еще час и они протухнут.
Так что вначале все пообедали, запивая пирожки с ливером прохладной водой (фляга, похоже, была волшебной, вода в ней не нагревалась) и разглядывая серые руины и застывшую на их фоне розовую самоходную повозку. Потом Трикс кратко, но подробно пересказал Щавелю все, что с ним произошло.
— Ох уж эти драконы… — вздохнул Щавель. — Все-то они припомнят, когда не ждешь… Так ты считаешь, что Элин Абулла Мумрик и был вашим учителем?
— Наверняка, — кивнул Трикс. — Его отец же намекал, что у нас будет помощь… И про то, что дракона он мог бы отправить в прошлое больше, чем на месяц, тоже говорил. Вот он и заслал Элина на несколько лет назад, чтобы тот поступил в школу ассасинов, выучился и нам помог. Значит, драконы и впрямь умеют превращаться в людей!
— Это очень серьезный поступок для драконов, — нахмурился Щавель. — Когда дракон превращается в человека, он живет человеческой жизнью. Если Элин повзрослел на пять лет, то его драконье тело постарело на полтора века! Он пожертвовал целой жизнью, чтобы помочь вам!
— Они так нас уважают? — восхитился Трикс.
— Они так боятся Алхазаба… — вздохнул Щавель.
— Учитель, а почему вы оказались здесь, да еще и с Халанбери?
— Вернулся с капитула. На столе — письмо. Решил для начала заглянуть к твоим родителям… — Щавель нахмурился. — Выслушал от них много обидных слов… можно подумать, я уговаривал тебя приехать ко мне учиться!
Трикс смущенно потупился.
— Ну а Халанбери я захватил с собой, потому что счел это полезным, — туманно добавил Щавель. — Он был не против, можешь поверить. Кстати, очень смышленый и послушный мальчуган, ему бы немного способностей — взял бы в ученики!
Халанбери навострил уши.
— К сожалению, раз способностей нет, то ничего не поделаешь, — вздохнул Щавель. — Приходится работать с тем, что есть… Пошли, покажешь мне свою самодвижущуюся повозку.
— Бэ-Эм-Вэ! — похвастался Трикс. — Большая Механическая Волшебная!
Выходить из-под тента на палящие солнечные лучи не очень-то хотелось, но желание похвастаться замечательной повозкой пересиливало.
— Любопытно, — сказал Щавель, когда они приблизились к Большой Механической. — Как же она двигалась?
Трикс ошарашенно уставился на повозку. Замечательные черные колеса, покрытые упругим черным материалом, куда-то делись. Одно стекло было разбито. Заглянув внутрь, Трикс обнаружил, что в доске с множеством часов зияет дырка — будто кто-то что-то выковырял из повозки.
На глаза юноши навернулись слезы.
— Не грусти, Трикс, — сказал Щавель и похлопал его по плечу. — Такова судьба всех волшебных повозок, про которые я слышал. Стоит ее оставить без присмотра — вначале куда-то исчезают колеса, потом разбивают стекло и что-нибудь забирают изнутри. Через пару дней тут останется только куча железа, а потом его сожгут.
— Забирают? Сожгут? Кто? — поразился Трикс. — Здесь же пустыня!
— Неизвестно, — торжественно ответил Щавель. — Никто и никогда не мог найти таинственных грабителей. Это загадка мироздания, которую, боюсь, нам никогда не разрешить. Утешься, Трикс, век самодвижущихся повозок недолог, особенно розовых. Но я скажу честно, что впечатлен! Создать такую замечательную повозку — достижение даже для опытного волшебника!
— Так я теперь волшебник? — обрадовался Трикс.
— Нет. Преспешник. Но очень талантливый. Что ты собираешься делать, Трикс?
Несколько мгновений Трикс подумал, а потом спросил:
— Я?
— Правильный вопрос, — кивнул Щавель. — Именно ты. С Тианой, раз уж ты ее впутал в это дело. И с Халанбери, конечно.
— Он-то мне зачем? — возмутился Трикс. — Он славный, но маленький и мало что умеет. А вы нам не поможете, учитель?
— Не могу, — печально сказал Щавель. — Король Маркель строжайше запретил всем рыцарям, алхимикам и волшебникам встревать во внутренний самаршанский конфликт.
— Ага… — задумчиво сказал Трикс. — А я, что очень удачно, не волшебник…
— Именно, — подтвердил Щавель. — Поэтому можешь попробовать… что-нибудь сделать.
— Но хотя бы совет? — спросил Трикс с надеждой.
— А что тут советовать? — Щавель пожал плечами. — Надо будет открыть волшебную дверь и проникнуть в подземное царство пустынных гномов. В этом я вам помогу. Там разобраться с источником силы Алхазаба — это уж как-нибудь сами. Ну и победить Прозрачного Бога!
— Я постараюсь, учитель, — твердо сказал Трикс.
— И не думай, что я восхищаюсь твоим героизмом! — твердо сказал Щавель. — Для нас, волшебников, героизм и самопожертвование — можно сказать, обычное, будничное дело. Ну, пошли под тент. Как же я ненавижу эту жару!
