— Если тебе захочется погрустить, можешь позвать меня. Я расскажу тебе о трудной и горькой жизни маленьких цветочных фей. О том, как безответна может быть их любовь… — Голос Аннет дрогнул. — О том, как коварны бывают некоторые продукты их питания… Об ужасах холодной зимы, когда бедные феи, чьи цветы погибли от мороза, забиваются в мышиные норки… или просятся в человеческие дома, где всю зиму отрабатывают право жить на герани и фиалках, развлекая детей и даже истребляя тараканов…
— Печальная история. — Сутар просветлел лицом. — Я обязательно попрошу тебя о помощи, когда рабочий день будет уж слишком тяжелым.
— Так вы поможете мне встретиться с Великим Визирем? — гнул свое Трикс.
— Да, — кивнул шут.
— А с султаном?
Самаршанец покачал головой.
— Боюсь, что это невозможно.
— Почему? — спросил Трикс.
— Мудрейший Абнувас очень занят государственными делами.
— Но разве то дело, о котором я хочу поговорить… — начал Трикс.
— Я попробую устроить твою аудиенцию с визирем уже завтрашним вечером, — сказал Сутар.
— А когда…
— Это то, чем я могу тебе помочь, — чуть повысил голос Сутар. — И пойми, что никто не поможет тебе большим.
Васаб испуганно посмотрел на Трикса и тот смирился.
— Благодарю тебя, Сутар Бухул.
— Приятно было с тобой поговорить о делах, — кивнул шут. — От долгого разговора даже пересохло мое горло…
Васаб кивнул жене, та неодобрительно поджала губы, но все-таки ушла и вернулась с большим глиняным кувшином, откуда разлила по маленьким пиалам бледно-белую жидкость. Ни Триксу, ни Иену ее не досталось.
— Прости, но у нас не принято наливать арка юношам, — смущенно пояснил Васаб. — Но если ты все-таки хочешь попробовать…
Трикс не захотел. Он слышал, что в Самаршане делают из забродившего молока напиток, который крепче любого вина, но все, кому доводилось его пробовать, отзывались об арка не слишком восторженно. Впрочем, это, наверное, было делом вкуса и привычки — Адрон пил арка радостно и помногу, быстро хмелел и почему-то грустнел. Трикс маялся. Ему хотелось уже пойти спать, но это выглядело бы невежливым.
Наконец распрощался и ушел Сутар — за дверями шута ждали двое слуг. Стал неохотно собираться и Адрон. Почему-то он счел своим долгом еще раз поговорить с Триксом, пообещать ему всяческую поддержку и рассказать про то, что он хочет вернуться в королевство, вот только сомневается, возможно ли питаться едой, которую там выращивают, не убьют ли шутки ради стражники и остались ли под владычеством Маркеля хоть какие-то академии, где он сможет работать. Трикс как мог попытался развеять его опасения, но Адрон, продолжая рассказывать о своих планах вернуться на родину, одновременно качал головой, вздыхал и потирал затылок.
— Странный он какой-то, — сказал Иен, когда они отправились спать. Для Иена в комнатку Трикса притащили набитый соломой матрас и еще одно одеяло. — Если ему тут нравится, то зачем он говорит, что хочет вернуться? А если не нравится, то почему не возвращается?
— Он слишком долго здесь прожил, — сказала Аннет, присев на подсвечник. В глазах ее поблескивали языки пламени. — Когда-то испугался тягот и трудностей, решил пересидеть их в Самаршане. Потом долго и горько пытался устроиться здесь. А если он сейчас вернется, то будет считать, что зря потратил пятнадцать лет своей жизни.
— Но ведь он и впрямь их зря потратил? — спросил Трикс. — Или нет?
Фея тихонько засмеялась.
— Все-таки ты совсем еще глупый мальчишка… Знаешь, иногда мужчина и женщина, прожив вместе много лет, решают расстаться. Они расстаются, находят новую любовь и живут счастливо. Но при этом постоянно повторяют: «Я зря потратил драгоценные годы своей жизни…» Это смешно. Ведь это были хорошие годы. Это была жизнь. И вовсе не факт, что с другим человеком они прожили бы эту жизнь лучше. Можно расстаться, можно сойтись… Можно уехать, можно вернуться… Но только тот и в самом деле теряет кусок своей жизни, кто говорит — «годы были прожиты зря». Жизнь не зря, мальчики. Какая бы они ни была — человек живет не зря… — Аннет вздохнула. — И фея — тоже.
— Нет, я так жить не собираюсь, — твердо сказал Трикс. — Я женюсь на Тиане. И разводиться с ней не буду. И заниматься тем, чем не хочу, не стану. И жить там, где не нравится — тоже. Я так буду жить, чтобы сразу все хорошо получилось.
— Я тоже! — пылко сказал Иен. — Я, может, не сразу понял, кем хочу стать. Я бы магом хотел стать, только способностей нет. Но теперь понял — рыцарство моя стезя! Тем более я уже совсем благородный!
Фея улыбнулась и пожала плечами.
— Возможно. Иногда такое и впрямь получается. Это очень здорово, если у вас все сразу в жизни получится, ребята… Погасить свет?
— Угу, — сказал Трикс. — А ты где ляжешь?
— Луна, — просто ответила фея. — Я потанцую немного в лунном свете. Поищу местных фей… странно как-то, все цветет, а фей не видно… Спокойной ночи.
Она взмахнула крылышками, погасив свечу, и светлым силуэтом выпорхнула в окно.
— Надо мне что-то с ней делать, — озабоченно пробормотал Трикс. — Вся эта местная самаршанская растительность… для нее это слишком сильно.
— Трикс… — позвал с пола Иен.
— Ну?
— Ты не переживай за перстень. Я его обязательно тебе верну. Я даже придумал как.
— Да ладно тебе… — сонно сказал Трикс. — Совершу подвиг — мне Маркель еще подарит…
— Нет, я верну, — упрямо повторил Иен. — Всенепременно. Я же теперь благородный человек, почти рыцарь. А рыцарь не оставляет зло безнаказанным. Верно?
Но Трикс уже спал.
Драконов в Дахриан прилетело и впрямь немало. Наверное, это были все самаршанские драконы, а их здесь водилось куда больше, чем во всем остальном мире.
Трикс и Иен, разинув рты, стояли на городской стене и смотрели вниз. Там, на месте бывшего пастбища, неторопливо прогуливались, спрятав голову под крыло, дремали, о чем-то оживленно беседовали и скучающе поглядывали на людей драконы. Были они всех цветов радуги и даже больше — красные и оранжевые, желтые и зеленые, голубые и синие, фиолетовые и белые. Особняком держались несколько черных, самых крупных и горделивых. У самых мелких драконов расцветка вообще могла сложной — к примеру, хвост синий, туловище красное, а голова белая.
Народа на стене толпилось немало. Всем жителям хотелось посмотреть на драконов и желательно из безопасного места. Разумеется, было бы не в натуре самаршанцев оставить просмотр на самотек. У ворот, ведущих на стену, выставили стражников, которые взимали с каждого зеваки по медной монете. Зато смотреть можно было сколько угодно, хоть с утра до вечера.
— И где твой дракон? — спросил Иен.
— Он не мой, — поправил Трикс. — Он просто знакомый.
