Как обычно после злоупотребления пыльцой, фея была не в духе.
— Прекрасная пери! — взмолился Васаб. — Я умолкаю, если на то твоя воля!
— Не надо умолкать, — мрачно сказал Трикс. — Неужели Алхазаб и впрямь так силен?
Васаб часто закивал.
— Если убийцы ему ничего не смогли сделать, так неужели ваши придворные волшебники сплоховали?
— Они колдовали три дня и три ночи, собравшись в главном зале башни колдунов! — понизив голос, сказал Васаб. — А потом раздался страшный хохот, идущий из ниоткуда, и в одно мгновение башня заполнилась болотной грязью. Некоторые колдуны выплыли, некоторые остались в башне навсегда. Но насылать на Прозрачного Бога проклятия уже никто не решался.
— Понятно, — сказал Трикс.
— Рассказать что-нибудь еще? — любезно спросил Васаб.
— Нет уж, хватит! — решительно ответила Аннет. — На этом ты прекратишь дозволенные речи, а Трикс отправится спать.
Трикс не стал спорить с феей, которая так решительно взялась командовать от его имени. Ему и впрямь хотелось спать, а еще его немного подташнивало — то ли от кальяна, то ли от историй Васаба, то ли от не слишком свежей баранины, пошедшей на кебаб.
Как волшебник, он получил в свое полное распоряжение лучший шатер, довольно мягкий тюфяк и очень удивившее его шерстяное одеяло. Зачем одеяло в пустыне?
Понял это Трикс только глубокой ночью, когда проснулся, стуча зубами от холода. Аннет, которая, когда он засыпал, еще коротала вечер у кальяна с Васабом, забилась ему под рубашку.
Кляня странный климат пустыни, Трикс закутался в одеяло и некоторое время лежал, слушая ночные звуки. Вдали печально выл шакал (во всяком случае, Трикс надеялся, что это шакал, а не кто-нибудь пострашнее). Стрекотали неведомые насекомые. Сухо шумели сухие листья на пальмах (пальмы почему-то сухие листья не сбрасывали, они оставались на стволе, обвисая, и покрывали его шелестящей чешуей). Громко храпел в своем шатре Васаб Куркум. Поскрипывал песок под ногами охранника, прохаживающегося вокруг лагеря. Вздыхали во сне верблюды.
Трикс представил себе узкие улочки Босгарда, где до сих пор небось празднуют начало нового года. Гоняет по улицам детвора, рассказывая взрослым поздравительные стишки и клянча за это сладости. На улицах продают горячее вино с пряностями. Жарят колбасы с приправой из можжевельника и гарниром из красной капусты. Сжигают старый хлам на площадях (обычай, всецело поддерживаемый и одобряемый ремесленными гильдиями). Если нападало много снега, то строят из него крепости и кидаются снежками…
Триксу стало грустно и жалко себя, а в юности — это лучшее средство для крепкого и здорового сна.
Утро наступило куда раньше, чем хотелось бы Триксу. Он проснулся оттого, что шатер, под которым он спал, подняли, перенесли в сторонку и стали сноровисто упаковывать. Солнце только-только готовилось подняться из-за горизонта, было прохладно, позевывающий племянник Васаба готовил завтрак на костре, сам купец, вздыхая, пил чай пиалу за пиалой.
Трикс ошарашенно уставился на разбирающих шатер охранников. Васаб, увидев его удивление, пояснил:
— Надо выйти в путь пораньше, могучий юный маг. К полудню придется остановиться, солнце будет слишком жестоко к путникам.
— Ну, что решил? — тихонько спросила Трикса фея.
— Скажи, Васаб, а правда ли, что путь в мою страну лежит через этот оазис? — поинтересовался Трикс.
— Правда, — кивнул Васаб. — Одна из караванных троп пролегает здесь. Ты передумал ехать в столицу?
Трикс молчал.
— Дахриан — красивый город, — вздохнул Васаб. — Но если ты хочешь вернуться… и почему-то желаешь проделать свой путь как обычный человек… Я думаю, днем через оазис пройдет один, а то и два или три каравана. Они с удовольствием наймут тебя в качестве боевого мага.
— Так много караванов? — приятно удивился Трикс.
— Конечно. Ведь все знают, что скоро наши страны сойдутся в страшной войне, после которой, быть может, песок пустыни засыплет Дахриан, а трава прорастет сквозь камни вашей безымянной столицы. Пока этого еще не случилось — самое время немножко заработать.
Трикс подумал, что образ мысли самаршанцев все-таки остается для него полнейшей загадкой.
— Я поеду с тобой, Васаб, — сказал он. — Как долго будет длиться путь?
— Если будет на то воля Высшего, — купец почтительно прикрыл голову ладонями, поскольку упоминать о Высшем Божестве с непокрытой головой считалось у самаршанцев неуважительным и потому опасным, — то завтра к вечеру. Или послезавтра к утру. На все воля Высшего, да совьет он нам такую крепкую веревку, чтобы мы поднялись из Теснины Страданий на Гору Блаженства ничуть не утомившись!
— Я поеду с вами, — вздохнул Трикс.
Через полчаса, умывшись в озере и позавтракав вчерашними лепешками с остатками вчерашнего кебаба, Трикс взгромоздился на верблюда (нельзя сказать, что это сильно понравилось верблюду или Триксу) и маленький караван двинулся в путь.
Солнце медленно вставало из-за горизонта. Теплело. Верблюды монотонно шагали между дюнами, Трикса раскачивало из стороны в сторону. Это сильно напоминало качку на палубе корабля.
— Не хочешь ли скоротать дорогу? — спросил Васаб.
— Как? — заинтересовался Трикс. — Песней?
— Песней? — поразился Васаб. — Нет, что ты. Песня сушит рот и горло, в пустыне не надо петь. Негромкое чтение стихов — вот что скрасит путь!
— Ну… начинай, — предложил Трикс.
Васаб откашлялся. И сказал:
— Я прочту тебе несколько врубай моего сочинения.
Стражники и племянник как-то незаметно поотстали от Куркума.
— Врубай? — удивился Трикс. — А что это?
— О! Это одна из вершин нашей поэзии! — обрадовался купец. — Не каждый может врубиться в мудрость, сокрытую в четырех коротких строчках… Вот, послушай…
Трикс кивнул и приготовился врубаться.
— Я напился вчера, хоть совсем не хотел,
И сегодня напьюсь, хоть пока не успел.
Что поделать! Я очень люблю напиваться,
Я и завтра напьюсь — ведь таков мой удел!
— Сильные стихи! — похвалил Трикс, которому вовсе не хотелось выглядеть неврубившимся. Ободренный Васаб кивнул: — Да, это из любимых… А вот еще:
Мы ничтожны пред небом, как будто червяк,
Не постигнуть Вселенскую мудрость никак!
Лишь Великий Визирь — он сильнее, чем небо,
Он мудрее Вселенной! Клянусь, это так!
Трикс задумался:
— Ну… интересная мысль, конечно. Но как-то немножко приземлено.
Васаб вздохнул и самокритично признал:
— Да, философии чуть-чуть не хватает. Но это из обязательного. В начале каждого чтения врубай положено восхвалить Великого Визиря. Для иностранца, конечно, лучше врубайи с общечеловеческими ценностями. Вот, к примеру:
