— Ну, как сказать… — Вязиль пожал плечами. — Бой подушками тих, но ужасен. Тяжело дышат победители, прижимая побежденных подушками, колотят пятками побежденные, пытаясь вдохнуть воздух…
— Не надо продолжать! — потребовал Трикс. — Торговец, нам нужно что-то более мирное и традиционное!
— Тогда вашему другу я посоветую это копье, — разочарованно сказал торговец. — Острый наконечник прямой заточки, без всяких зазубрин и шипов… нежное и доброе оружие… Ну а вам… вижу, у вас есть посох. Боевой? Умеете обращаться?
— Ну… да… — ответил Трикс, потрогав свой магический посох.
— Тогда вам я бы посоветовал вот этот наконечник для посоха. Превращает простую дубинку в пернач… — Торговец протянул Триксу увесистую металлическую трубу, из которой торчали четыре треугольных выступа. — Надеваете на посох… диаметр, мне кажется, подходящий… заклиниваете накрепко… Будете выглядеть словно воинственный молодой маг!
Трикс отдернул руку от наконечника.
— Нет, знаете, мне лучше тоже копье… — попросил он.
Торговец вздохнул и пожал плечами:
— Как угодно… Но все-таки жаль, что мы так неохотно перенимаем красивые экзотические обычаи…
Расплатившись остатками монет — к счастью, расстроившийся торговец торговался недолго и отдал копья почти даром, Трикс и Тиана двинулись к шатру, в котором укрывалось от зноя подразделение Шамада. Впрочем, согнанные Прозрачным Богом тучи до сих пор не разошлись до конца, и воины сидели снаружи. К удивлению Трикса, все они внимательно слушали Халанбери, который прохаживался взадвперед и возбужденно рассказывал:
— И тут мы увидели пустынных гномов! Ага! Они шли нам навстречу по туннелю и распевали боевые песни! А в руках у них были сверкающие кайла! При виде нас одни гномы забрались другим на плечи, чтобы быть выше, и приготовились сражаться. Но я не испугался и вышел навстречу…
— Заклинание сработало! — с восторгом и тревогой одновременно воскликнул Трикс.
— Я ему уши оторву! — прошептала Тиана, колотя пятками верблюда. — Он же нас выдаст!
Но дружный взрыв хохота заставил ее умерить пыл.
— Так прямо все и забрались друг на друга? — спросил Шамад.
— Ага, все! Только их предводительница, Гру, осталась стоять!
— О! Расскажи нам про гномьих женщин! — обрадовался кто-то из воинов. — Правда, что они ростом по пояс и с бородой?
— Правда! — подтвердил Халанбери.
Все дружно захохотали.
— А правда, что у них золотые зубы?
— Нет, зубы обычные!
Воины захохотали еще громче. Трикс и Тиана спешились и подошли поближе.
— А они лысые?
— Нет! — запротестовал Халанбери. — Некоторые с длинными волосами, некоторые с косами…
Амаль, утирая выступившие от смеха слезы, повернулся к Триксу:
— Как же мудр всевышний! — воскликнул он. — Когда он не дает кому-то физической стати, приятной для глаз наружности или мастерство в торговле, то взамен обязательно дарит какой-нибудь приятный пустячок. К примеру — способность врать так складно и красиво, что заслушаешься!
Трикс облегченно вздохнул.
— Да, это верно, — сказал он. — В моих краях тоже так. Те сказители, которые некрасивые и одинокие, рассказывают о любви. Те, кто трусоват и не владеет оружием, воспевают битвы и сражения. А те, кто простоват и тугодум по природе, рассказывают о мудрости и тайнах мироздания.
— Все в мире устроено справедливо! — кивнул Амаль. — Ну скажи сам, зачем великому воину воспевать отвагу в бою? А любимцу женщин — хвастать о любовных победах? Всевышний дает каждому либо умение что-то делать, либо способность красиво об этом говорить!
Трикс почесал затылок. Как-то оно все-таки обидно получалось, что бы ни говорил Амаль…
— Вечером мы идем охранять Алхазаба, — сказал Трикс. — Мы оставим своего маленького друга с вами? Никто его не обидит?
— Да ты что, — возмутился Амаль. — Даже если бы вас не боялись, никто бы мальца не обидел. Послушать байки у костра — это же такая радость! Ему достанется самый лучший кусок мяса и самая неподгорелая лепешка!
Помолчали. Потом Амаль вздохнул и произнес:
— Мы все так вам завидуем! Вы будете охранять Алхазаба…
— Ага, — кивнул Трикс, почему-то чувствуя неловкость.
— Быть может, — дрогнувшим голосом сказал Амаль, — вам даже выпадет честь… защищать его от врагов… и пасть в бою…
— А ты бы хотел пасть в бою за Прозрачного Бога? — спросил Трикс.
— Конечно! — Амаль вздохнул и понурил голову. — Но вряд ли мне выпадет такая честь. К тому времени, как я научусь хорошо сражаться, Алхазаб уже будет владеть миром!
Трикс задумчиво кивнул. Конечно, преданность солдат своему полководцу — дело похвальное и обычное. Плох тот генерал, за которого не готов умереть хотя бы один солдат.
Но воины Прозрачного Бога не просто готовы были за него умереть, они прямо-таки об этом мечтали! Такое, конечно, тоже случается — но только если полководец совершил что-то уж совсем невероятное: победил в битве с превосходящими силами живых мертвецов, отвоевал родную землю у коварных захватчиков или искренне старался уберечь своих солдат и не посылал их на смерть почем зря.
Но ведь Алхазаб пока не выиграл ни одной крупной битвы. Он легко громил неподвластные ему племена, присоединял все новые и новые территории, но в этом не было ничего удивительного для могучего волшебника. Солдаты должны были его бояться, уважать, возможно — рассчитывать на легкие победы и богатую добычу… но вот любить предводителя так, чтобы мечтать умереть за него…
— Амаль, скажи, а почему ты так любишь Прозрачного Бога? — спросил Трикс.
Против его опасений Амаль не обиделся на вопрос и не насторожился. Он расплылся в улыбке, будто влюбленный юноша, которого попросили рассказать о любимой, и сказал:
— Ах, Три, как можно не любить Алхазаба? Ведь он не только самый мудрый, но и самый добрый человек в мире. Он хочет, чтобы все жили счастливо, в мире и довольстве, чтобы не было войн, чтобы все люди были добры друг к другу и поступали с ближними своими по справедливости! Как же его не любить?
— Ага… — чувствуя себя не в своей тарелке, ответил Трикс. — И впрямь.
Караул вокруг огромного, роскошного шатра Алхазаба расставлял лично Хамас, самый давний и преданный соратник Прозрачного Бога, прославившийся как полководец еще задолго до того, как Алхазаб обрел свою силу. В отличие от большинства вождей, которые не верили в могущество Алхазаба и пытались с ним бороться, Хамас вовремя понял, что ветер поменялся — и присягнул на верность Прозрачному Богу вместе со всем своим племенем. Рассказывали, что когда войско Алхазаба (тогда еще совсем небольшое) подошло к армии Хамаса (и многие сочли это недостойным деянием, ведь отец Алхазаба был дружен с Хамасом), тот выехал навстречу врагу, воткнул рукоятью в песок свой меч, разорвал на груди одежды и воскликнул: «Слава Алхазабу, чьи помыслы чисты, как вода, и прозрачны, как хрусталь! Слава Алхазабу, вставшему вровень с богами и даже немного выше! Если Алхазаб велит — я умру с его именем на устах!» Алхазаб, который готовился к долгой и кровавой схватке (пусть он и был великим волшебником, но опыта у него тогда было немного, а на стороне Хамаса стояло немало умелых колдунов), немного помедлил, а потом взмахнул рукой и сказал: «Повелеваю!» Все ожидали, что Хамас после этих слов выхватит меч и бросится в бой. Но Хамас и впрямь прыгнул грудью на клинок! Вот только Алхазаб успел что-то шепнуть и стальной меч рассыпался брызгами воды, а Хамас, живой и невредимый, плюхнулся грудью в лужу. Соратники Алхазаба принялись льстиво хихикать, уверившись, что Прозрачный Бог (впрочем, тогда его еще так не звали) решил унизить прославленного воина. Но Алхазаб спрыгнул со своего верблюда, подошел к Хамасу, помог подняться, обнял, расцеловал в обе щеки, как принято у кочевников, и опоясал своим мечом, после чего воскликнул: «Тому, чьи помыслы чисты, нет нужды бояться Алхазаба! Я стал богом, но душа моя прозрачна перед вами!»
