Вернувшись на корму, Дэш взялся за перила и уставился на воду, пытаясь осмыслить, что произошло. Он хотел ее, все еще хотел. Дэш задрожал с головы до ног.
«Да, ее, - казалось, насмехались над ним волны. - Так же, как она хочет тебя, всегда хотела».
Он фыркнул. Всегда? Не всегда.
- Отец, все ли в порядке? - спросил тихо подошедший Нейт.
Дэш впился взглядом в сына, но заметил на палубе других моряков. Все нервно смотрели на капитана, будто он того и гляди спятит. Похоже, к нему только что на его собственном судне пристала бабенка. Как тут не спятить.
Но это не значит, что он тут не капитан.
- Отец, - тихо окликнул Нейт.
- Что? - огрызнулся Дэш достаточно громко, чтобы все слышали. Расставив ноги, он скрестил руки на груди.
Нейт чуть поклонился, отдавая должное ему как капитану.
- Будут распоряжения, сэр?
Дэш оглядел чистую палубу, безупречно поставленные паруса, дисциплинированную команду. На некоторых лицах виднелась слабая улыбка, но она тут же исчезла, как только Дэш глянул на них.
Значит, о стычке в коридоре уже шепчутся на палубе.
- Нет. Похоже все в порядке. Так держать, мистер Дэшуэлл.
- Слушаюсь, капитан, - ответил Нейт и повернулся к штурвалу.
- Мистер Дэшуэлл, - окликнул Дэш. - И еще одно.
Нейт замер.
- Да, капитан?
- Проследите, чтобы пассажирка мне на глаза не попадалась. Вы притащили ее на борт, вот и занимайтесь ею. Я не желаю иметь с этой особой никаких дел, вы меня поняли?
- Да, сэр, - ответил Нейт нейтральным тоном. Хорошо, что он стоял спиной к отцу. Если бы Дэш увидел на лице сына улыбку, он бы задал ему хорошую трепку.
Глава 7
- Мистер Дэшуэлл, - прошептала Пиппин из люка. - Он здесь?
Оба знали, о ком речь: нет ли поблизости Дэша.
Нейт покачал головой и быстро махнул рукой, приглашая подняться на палубу. Пиппин радостно вскарабкалась по последним ступенькам и вздохнула, почувствовав овевающий ее бриз.
Три дня. Три дня она безвылазно просидела в каюте! Пряталась как мышка. Прочитала все книги, которые взяла с собой, зачинила свои носки, починила две пары Нейту и начала вязать новые.
Но ей было ужасно скучно, вынужденное затворничество и отсутствие занятий сводили ее с ума. Пиппин привыкла управлять домом, каждый день совершать долгую прогулку и иметь собеседников. В нынешней ситуации даже Локли, ее молчаливый дворецкий, был бы просто сокровищем.
Почему она не прихватила с собой какого-нибудь рукоделия? «Потому что ты думала, что будешь выхаживать Дэша… Или проводить время в его постели, занимаясь любовью, как бывало, когда ты прятала его в Холлиндрейк-Хаусе».
Она отбросила эту мысль. Она ведь прибыла сюда не за удовольствиями. «Тогда почему ты взяла с собой то платье…»
Пиппин закрыла глаза, но когда сделала это, поцелуй Дэша, его прикосновения резво всплыли в памяти, как стая дельфинов, прыгающих по волнам перед судном. Его поцелуй в коридоре воскресил шквал воспоминаний, и она не могла погасить страсть, которую он извлек из ее чопорной сдержанности, как ловкий карманник - кошелек из кармана.
Дэш похитил ее разум и заменил его вожделением, жгучим желанием оказаться под ним, ощутить его внутри себя, пережить те же чувства, как в те времена, когда она влюбилась в него, когда он преподал ей науку любовных игр и распалил ее голод, который до сих пор не утолен.
Это не значит, что ее муж был плохим любовником. Совсем наоборот. Но он не был Дэшем… С Госсеттом она никогда не чувствовала себя такой… раскрепощено озорной и греховной, как с Дэшем.
- К черту его, этого Дэша, - выругалась Пиппин себе под нос. Идти ему недалеко, размышляла она. Он жутко выглядит, и если будет продолжать в том же духе, то долго не протянет.
Вцепившись в перила, она собралась вознести к небесам новые горькие жалобы, но вид звездного неба ошеломил ее. Долго живя в Лондоне, она забыла, как выглядит ночное небо без пелены угольного дыма. Миллионы мерцающих огоньков приветствовали ее, а она, как всегда, искала одно созвездие, не в силах удержаться.
Орион. В вышине, как раз над головой, искрились три звезды Пояса Ориона, напоминая о той ночи, когда Дэш открыл небеса ее лучистым глазам, как будто небо принадлежало ему и он мог дарить звезды. И глупышка, какой она была тогда, поверила, что такое волшебство возможно.
Дэш, покачиваясь, вышел из каюты и направился на палубу. После интенсивных поисков он сумел найти, где Нейт спрятал его запас бренди, и употребил достаточно. Еще бутылка - и он сможет заснуть.
Нечего мечтать о ней.
Он поднялся по лестнице и глубоко вдохнул.
- К черту ее, - пробормотал он, направляясь к перилам.
И словно чтобы разозлить его еще больше, она стояла там, откинув на спину толстую косу. «Иди к ней, - шептал внутренний голос. - Скажи, как ты жалеешь».
Жалеет? Как бы не так! Он жалел лишь о том, что недостаточно пьян для того, чтобы без всякого чувства вины швырнуть ее за борт.
И все же это она… даже ради спасения собственной жизни он не смог бы с собой справиться, его тянуло к ней, как мотылька на огонь.
Но едва он сделал несколько шагов, как Нейт перехватил его.
- Пусть она побудет на палубе, отец, - напряженным шепотом сказал его сын и попытался оттащить назад к проходу.
Дэш выдернул руку и взглянул на Нейта. Предатель!
- Что, черт возьми, она тут делает? Я приказал, чтобы ты держал ее в каюте.
- Она не заключенный, - стоял на своем Нейт. - Она пассажирка. И она заплатила за рейс.
Оглядев отца с ног до головы, Нейт сморщил нос. Его глаза сказали то, о чем он промолчал: «Ты пьян». Больше того, своим тоном сын посмел подчеркнуть, что леди Госсетт имеет больше прав находиться на борту «Эллис Энн», чем Дэш.
Фыркнув, Дэш скрестил руки на груди, жалея, что ноги не слишком устойчивы и выдают его состояние. Иначе он бы подошел к ней… схватил в объятия и посмотрел бы, окажется ли она столь же сговорчивой, как на днях в коридоре.
- Отец, вернись в каюту, пока она тебя не видит, пока тебя команда не заметила.
- Это мое судно, Нейт, - сказал Дэш. Как он хотел, чтобы его слова звучали столь же грозно, как в прежние времена, но они получились нечленораздельными, а сам он покачнулся, как мачта в бурю.
«Нейт прав, капитан. Спускайтесь вниз, пока она вас не увидела», - зашелестел голос Харди скорее всего от врат ада.
Дэш снова взглянул на нее, какая-то часть его сердца, давно бездействующая, сжалась. Пиппин…
- Я поднялся, только чтобы… - Черт, он не мог вспомнить, зачем вышел на палубу. Какова бы ни была причина, она мгновенно исчезла, как только он увидел Пиппин, глядевшую в ночное небо. - Не имеет значения. Пусть остается, если ты этого хочешь, - сказал он скорее себе, чем Нейту, но, проследив за ее взглядом, поднял глаза к небу, этот вид обычно успокаивал его, как волны и ветер в спину.
