Следующий день ничем не отличался от предыдущего. Оборачиваясь, Эммелин обнаруживала, что Алекс наблюдает, как она проверяет работу или разговаривает с мастерами, а затем движением губ, горящим страстью взглядом он заманивал её наверх, и они снова бросались в объятия друг к другу, пренебрегая тем, какие разговоры вызывает среди слуг их безрассудное поведение. А когда Эммелин проснулась в это утро, её спальня была полна букетов жёлтых роз. И позже, упиваясь их опьяняющим ароматом, Эммелин без стеснения отблагодарила Седжуика…
Они никогда не говорили о будущем, о том, к чему в конце концов должно привести их соглашение, но у Эммелин не было абсолютно никакого желания задумываться о том дне – тем более что оставалось ещё десять восхитительных дней и ночей до того момента, когда ей придётся уехать.
Занятая своими мыслями, Эммелин сошла с тротуара на Бонд-стрит и чуть не попала под колёса экипажа, резко остановившегося перед ней, так что её глаза оказались на одном уровне с гербом, украшавшим его дверцу.
Эммелин не требовалось вспоминать «Дебретт», она тотчас же узнала оказавшийся перед ней фамильный герб – герб герцога Сетчфилда. С наследником герцога, маркизом Темплтоном, она познакомилась на приёме у леди Оксли.
Из простого любопытства Эммелин взглянула на открытый экипаж, предполагая увидеть герцога, пользовавшегося в обществе огромным уважением, но обнаружила, что экипаж пуст, а переведя взгляд выше, к сиденью кучера, в изумлении открыла рот.
– Вы?! – Её рот захлопнулся, и она прижала к себе свои свёртки. Как это может быть? Ведь считалось, что он мёртв. Но так как он не мёртв, то какого чёрта напоказ всем разъезжает в экипаже герцога Сетчфилда?
– Я тоже рад тебя видеть, Кнопка.
– Не называйте меня так. – Эммелин нахмурилась и, оглянувшись по сторонам, постаралась определить, куда лучше всего бежать. Но когда она шагнула в сторону, мужчина дёрнул поводья и последовал за ней.
– Сядь сюда, Кнопка, мне нужно поговорить с тобой.
– А мне – нет, – бросила она и, резко повернувшись, заспешила в противоположном направлении.
Оглянувшись на ходу, Эммелин увидела, что мужчина не собирается отказываться от своей затеи. Но ещё хуже было то, что он умело обращался с лошадьми и, несмотря на плотное движение на оживлённой улице, быстро развернул неуклюжий экипаж и подъехал к ней, когда она остановилась на углу, чтобы перейти улицу.
– Сядь, Кнопка, или я расскажу хозяину – Темплтону, кто ты такая на самом деле.
Хозяину? Эммелин никогда не слышала, чтобы Элтон какого-нибудь человека называл своим хозяином. И конечно, он не прочь пощипать маркиза Темплтона – что ж, угроза раскрыть этому ветреному любителю поболтать, кто она такая, отдавала шантажом. Да это и был шантаж.
Ладно, во всяком случае, Эммелин с определённым удовольствием обнаружила, что некоторые вещи никогда не меняются.
– Я отвезу тебя, – сказал Элтон.
Поджав губы, Эммелин кивнула. К её удивлению, он собрался спуститься, чтобы помочь ей, как положено настоящему кучеру, но она остановила его, помахав рукой:
– Не беспокойтесь. Я прекрасно справлялась до сих пор без вашей помощи и, полагаю, обойдусь без неё и впредь. – Эммелин распахнула дверцу, бросила свои пакеты на сиденье позади Элтона и, подняв юбки, забралась в коляску.
– Ганновер-сквер, миледи? – Элтон оглянулся на неё, когда она уселась.
Ему известно, где она живёт? О, все ещё хуже, чем Эммелин себе представляла. Затем она поняла, что от неё ждут подтверждения, и кивнула, потому что не было смысла отрицать правду.
– Значит, Ганновер-сквер, – повторил он, приподняв шляпу, а Эммелин, скрестив руки на груди, отвернулась.
Элтон натянул вожжи, и экипаж быстро влился в поток движения. Эммелин мысленно отругала себя за то, что ей пришлось в этот день воспользоваться наёмным экипажем. Но Седжуик взял фаэтон, а Хьюберт – карету, поэтому ей не оставалось ничего другого, как нанять коляску, чтобы сделать покупки для Мальвины. По крайней мере она не взяла с собой ни служанок, ни Томаса – она могла представить себе, к какому выводу пришли бы слуги Седжуика, узнав, что она знакома с кучером маркиза Темплтона.
Некоторое время она и Элтон ехали молча, пока он снова не заговорил:
– Как ты жила?
– Достаточно хорошо.
Хотел ли он на самом деле знать правду? В неё стреляли, не одну ночь ей пришлось спать на холоде. Эммелин выжила главным образом благодаря своей смекалке и искусству играть в карты, а он вёл разговор так, словно последний месяц она провела на отдыхе в Брайтоне.
– Я пытался разыскать тебя, – мягко произнёс Элтон. «Лжёт», – вздрогнув, решила Эммелин.
– Что ж, теперь, похоже, вы меня нашли, хотя, могу заметить, шесть лет – это слишком долго.
– Да, – признался он неохотно.
– Я не дам вам денег, – заявила Эммелин.
– Не помню, чтобы когда-либо просил хоть сколько-нибудь.
«Пока не просил», – подумала она.
– Что вы здесь делаете?
– Могу то же самое спросить у тебя – изображаешь жену какого-то франта? Называешь себя леди Седжуик?
Осуждение в его голосе снова задело Эммелин. Значит, он знал и об этом. Ей не нужно было спрашивать откуда – должно быть, видел, как она уезжала от леди Оксли. Если бы она не была так растеряна в тот вечер, она бы тоже увидела его.
Во всём виноват Седжуик, это он отвлёк её внимание, и таким способом, какого она себе и вообразить не могла. Ей необходимо было порвать эту недопустимую связь, оставить его и сосредоточиться на том, что стояло на кону.
– Что ты задумала, Кнопка? – вторгся в её размышления Элтон.
– Как вам должно быть известно, я здесь для того, чтобы сорвать банк. Так что не нужно чересчур беспокоиться, я добьюсь успеха и достаточно скоро уеду.
– Сорвёшь банк? Хм, твои мать и бабушка не одобрили бы того, как ты это делаешь.
– При том что именно Старшая Мама научила меня тонкостям игры в пикет, думаю, она одобрила бы, и с восторгом.
– Пикет? – пробормотал он. – Не хочешь же ты сказать, что собираешься на игру к Уэстли, а?
Отвернувшись, Эммелин смотрела на магазины и дома, мимо которых они проезжали, намеренно не отвечая на его вопрос.
– Уэстли жульничает…
– Это не имеет никакого значения, – оборвала она. – Я тоже так делаю, и вы всегда говорили, что в этом мне нет равных. Я полагала, что вам, как никому другому, пришлось бы по вкусу облегчить карманы богача.
– Ты лишишься своей последней рубахи и где потом окажешься? – Он сплюнул на землю.
– Как получилось, что вы остались в живых? – Вместо того чтобы продолжить обсуждение, Эммелин сменила тему. – Я слышала, вас повесили. – «И очень жаль, что они не довели дело до конца», – хотелось ей добавить.
