— А если я тебе скажу, что в связи с этой кражей исчез человек?
— Тот, который украл?
— Необязательно. Может быть, он как раз хотел помешать преступлению или стал невольным свидетелем, вот его и… списали?
— Так уж сразу!.. Погоди, а ты кого имеешь в виду? — Ракитин затушил наконец окурок и подобрался.
— Ну вот, теперь я вижу, что разговариваю с сыщиком! — Я тоже загасил недокуренную сигарету. В горшке с кактусом.
Собственно, могучее колючее растение, видимо, давно мутировало, поскольку росло и питалось исключительно на отходах табачной промышленности. «Бычки» плотным слоем покрывали все пространство горшка.
— Колись, Димыч, зачтется, — добрым голосом сказал Олег.
— Ага. Так вот я имею в виду сотрудника музея Антона Урманова, который, по заявлению директора, не вышел сегодня на работу, а телефон его молчит.
— Ну и что? Уехал куда-нибудь…
— По отзыву все того же директора, Урманов очень дисциплинированный работник и не мог никуда уехать без предупреждения.
Ракитин с задумчивым видом достал новую сигарету и принялся ее разминать будто папиросу.
— А не пропустить ли нам по чашечке чайку? — громко предложил я.
— Что?.. А, согласен. — Олег спрятал измусоленную сигарету обратно в пачку. — Я бы и позавтракать не отказался.
— Тогда одного чая мало. Пошли в кафешку.
Мы вышли на улицу и сразу почувствовали, что лето вступило в свои права. Июньская жара уже полностью завладела городом. Лужи от поливальных машин исчезли, пахло разогретой травой и тополиной смолой. Публика норовила передвигаться в тени деревьев, и даже собаки попрятались под кусты боярышника и сирени.
Маленькое кафе с романтическим названием «Приют пешехода» располагалось прямо на перекрестке Тополиного бульвара и улицы Студенческой — весьма бойком месте. По случаю теплой погоды владелец кафе организовал дополнительную открытую веранду под зонтиками прямо на бульваре. Такое удобное место было немедленно облюбовано публикой, и, несмотря на ранний час, почти все столики были уже заняты.
Однако Ракитин, видимо, считался здесь завсегдатаем. Едва мы вошли на веранду, к нам подскочила миловидная шустрая девчушка в белом передничке и с двумя задорными рыжими хвостиками за ушами.
— Товарищ капитан, доброе утро! — лукаво улыбнулась она. — Что желаете?
— Привет, Аленушка, — Олег по-отечески потрепал девчушку по румяной щечке. — Нам с товарищем, — кивок в мою сторону, — надо поговорить. И позавтракать.
— Могу предложить салат «Сибирский» и окрошку по-купечески…
— Годится.
Аленка провела нас в дальний угол веранды, где столик стоял прямо под большим ильмом, и зонтика над ним не было.
— Ну-с, продолжим, Холмс! — Ракитин хотел было закурить, но передумал и взялся за дежурный стакан с минералкой.
— Хотите услышать мою версию, инспектор? — Я тоже отхлебнул из другого стакана.
— У вас уже есть версия?
— А то!
— Ладно, излагай.
Я решил опробовать на Олеге ту же, что излагал Марии. Правда, с поправкой.
— Этим ребятам, видимо, позарез нужно обуздать свое божество, вот они и решились на кражу.
— Не кражу, Димыч, ограбление, — поправил меня Ракитин, смакуя минералку.
Вода и впрямь была хороша. Холодная, почти без газа, зато с чудесным привкусом хвои и лимона одновременно. И никаких ароматизаторов, господа! Минеральная вода «Чажемто» — уникальный природный дар сибирской тайги, обнаруженный лет тридцать назад нашими геологами. Причем совершенно случайно. Так часто бывает: искали газ — нашли воду.
— А какая разница? — заинтересовался я.
— Кража — есть тайное хищение имущества, свидетелей такого преступления обычно не бывает, улик и следов очень мало. Ограбление же, напротив, действо дерзкое, сопряженное с угрозой насилия, применением технических средств, порчей имущества.
— Исчерпывающее объяснение! — честно сказал я. — Но тогда в музее была совершена именно кража…
— Нет, именно ограбление. — Олег поставил на стол пустой стакан. — Смотри: замки дверей вскрыты отмычкой, сигнализация отключена — правда, непонятно каким способом, сторож усыплен…
— Погоди, какой сторож? — напрягся я. — Петр Силантьевич, что ли?
— Ага, познакомился уже, — кивнул Ракитин.
Он замолчал, потому что появилась рыжая Аленка с полным подносом снеди. Она ловко расставила тарелки и блюдца, разложила приборы и сделала легкий книксен:
— Приятного аппетита, господа!
Олег снова широко улыбнулся девушке и даже, мне показалось, подмигнул. На всякий случай я плюнул через левое плечо: рыжая ведьмочка явно нравилась Ракитину, но потерять друга в расцвете лет…
— Так вот, — продолжил как ни в чем не бывало Олег, — вижу, что имел счастье общаться с этим скользким типом.
— Почему ты о нем говоришь в таком тоне? По-моему, милый активный старичок, радеющий за справедливость.
— Ага, милый и активный, — скривился Ракитин, принимаясь за салат. — Этот Шишкин, между прочим, имеет две ходки. И обе — за кражи ценных предметов культуры!
— Ничего себе! То-то он твоих оперов «сыскарями» в разговоре обозвал.
— Еще мягко сказал…
— А мне он про то, что его усыпили, не сообщил.
— Нам тоже. Просто эксперт у нас дотошный, все проверяет. Он и взял остатки чая на анализ из кружки этого… сторожа.
— И?..
— Опиум.
— Да ладно тебе! — Я даже есть перестал, хотя салат оказался на редкость вкусным, с грибами и куриным мясом. — Ты хоть пробовал эту дрянь на вкус?
— Нет, а что?
— Да твой Шишкин сразу бы понял, что в чай что-то подмешано! Жуткое дерьмо.
— Ну, тогда одно из двух, — невозмутимость Олега порой меня поражала, — либо дед в сговоре с похитителем, либо наркоман. Впрочем, первое не исключает второго.
— Есть еще третье. Если он пил не чай, а какой-то напиток, достаточно душистый и имеющий собственный резкий вкус.
— В яблочко, Холмс! — Ракитин отодвинул пустую салатницу и взялся за окрошку. — Чай у Петра Силантьевича был травяной. Эксперт говорит, больше двадцати компонентов. Видать, бережет здоровье, старый хрыч!
— Сложный дед, — согласился я, тоже приступая к окрошке. — Мне умолчал про снотворное, вам — что видел грабителя.
— Как это, видел?!
— Обыкновенно. Вернее, он заподозрил этого парня в причастности к ограблению. Даже описал его довольно подробно.
— Придется деда брать в оборот, — посуровел Ракитин.
— Вернемся же к моей версии…
