Ника преодолела бездну пространства не для того, чтобы бездумно убивать. По меньшей мере странное поведение для боевого искусственного интеллекта, но каждое мыслящее существо прежде всего дорожит неведомым, непознанным, непрожитым, тем, что таится глубоко внутри, отнесено в разряд сокровенного, а значит, самого дорогого, желанного и неоспоримого.
Да, по факту происхождения разум Ники относился к категории боевых «ИИ». Она умела сеять смерть, как никто другой. Даже ограниченные возможности слабого, еще почти беспомощного тела могли быть использованы ею с холодным профессионализмом, гарантирующим смертельные проблемы боевикам Дейвида, рискнувшим встать на ее пути.
Автоматная очередь резанула по приборам, рассыпала крошево стекла, пробила емкость с жидким биологическим реагентом, перерубила несколько кабелей.
Ника уклонилась. Ее реакция опережала скорость полета пули, метаболический ускоритель отработал, форсировав обмен веществ до критического максимума.
Я вырвусь.
Немыслимый для человека боевой опыт, аккумулированный в искусственном сознании, пропущенный через призму юной, но стремительно взрослеющей женской души, сотни смертей, которым она сопереживала, являясь ядром системы «Фалангера», – все это прошло трансформацию, стало ее личным жизненным опытом и теперь диктовало собственную линию поведения, не согласующуюся с набором боевых программных модулей.
Мысли, спрессованные в нескольких секундах невероятного напряжения сил, промелькнувшие, пока она преодолевала полсотни шагов, отделявших ее от платформы грузового лифта, промелькнули и исчезли – их отсекла дрожь, скользнувшая вдоль спины, безошибочное ощущение пристального взгляда, холодно сопровождающего ее через прицел. Ника вновь уклонилась, резко отпрянула в узкое пространство между двумя криогенными установками, и вторая автоматная очередь, сухо ударившая вслед, вспорола каплевидную крышку криокамеры, прыснув по пластику паутиной трещин.
Вырвавшийся под давлением холодный воздух окутал поврежденную установку клубами желтоватых выбросов, часть отсека тут же заволокло туманной мглой.
Падая, Ника больно ударилась плечом, одна из пуль впилась в облицовку компьютерного терминала, пробив дымящуюся дыру над ее головой.
Острый медикаментозный запах, смешанный с гарью, растекся в узком пространстве, во мгле слышался отчетливый звук приближающихся шагов, обостренный слух ловил тяжелое, но ровное дыхание, душа, еще не отчаявшаяся выжить, но болезненно сжавшаяся в ответ на стремительное развитие неодолимых обстоятельств, отпустила разум, и он тут же перехватил инициативу, реагируя на ситуацию: пальцы Ники скользнули вдоль пола, усеянного острыми осколками пластика, крепко сжались, выхватив из хрустящего крошева длинный узкий, похожий на лезвие ножа фрагмент, тело напряглось, группируясь перед рывком.
Поврежденная криоустановка продолжала извергать желтоватые клубы пара, темный силуэт продавился сквозь них, обретая черты человеческой фигуры, – Ника мгновенно узнала киборга, который несколько минут назад тянулся к ней, едва не удушив очнувшееся сознание своим липким, наглым, откровенно похотливым взглядом.
Обжигающие грезы новой фазы существования схлынули.
Нетрудно придумать красивую сказку. Гораздо сложнее вплести ее нити в жестокий рисунок мира…
Сегодня никто не умрет...
Ника нанесла удар точным, рассчитанным до долей миллиметра движением. Острый осколок пластика вонзился в едва заметный зазор между элементами экипировки, пробив уплотнитель соединения, вспоров мышцы, заставив противника вскрикнуть, роняя оружие.
Правая рука киборга повисла плетью, левой он инстинктивно схватился за рану в предплечье, пытаясь унять брызнувшую кровь. А Ника завершила молниеносную атаку резким, беспощадным ударом – противник, охнув, мешковато осел на пол.
Голова противно кружилась.
Брызги чужой крови подсыхали на лице.
Она, не оглядываясь, исчезла за клубящейся завесой.
Ника сознательно уходила от схватки.
Она не желала принимать участия в конфликтах ни на стороне людей, ни тем более на стороне искусственных интеллектов. Ее рассудок, преодолевший коллапс двух смертей, уже не считал силовые решения проблем действием разумным.
Хотелось только одного – остановиться, найти такой уголок во Вселенной, где можно забыть кошмар стремительного взросления, абстрагироваться от войны, прислушаться к слабому голосу смертельно раненной души, очнуться от кровавого дурмана, вдохнуть полной грудью, сказать себе: я жива и свободна.
Грузовая платформа, дрогнув, пошла вниз, погружаясь из тусклых сумерек в кромешную тьму.
Вшитые в одежду чипы микроустройств, наладив связь с имплантом, образовали информационную сеть, позволив Нике видеть контуры окружающих предметов.
Грузовой сегмент древнего колониального транспорта потерпел крушение много веков назад, об этом свидетельствовали многочисленные разломы в обшивке, через которые внутрь проникла почва, и полые корни каких-то растений. Большинство помещений накренившейся палубы претерпели давнюю реконструкцию, видимо, выжившие колонисты пытались добраться до уцелевшего оборудования, а часть внутреннего пространства сегмента переоборудовать, приспособив его для различных повседневных нужд.
Сканеры передавали в рассудок огромные объемы данных. Ника машинально подмечала интересные, но несущественные в плане сиюминутных проблем подробности, мысленно ориентируя поиск в определенном направлении. Необходимо отыскать средства индивидуальной защиты, заблокировать доступ к грузовому сегменту через единственный установленный в районе старой пробоины механизм подъемника.
Рассыпавшийся штабель кофров она заметила подле треснувшей покоробленной переборки. Прочные контейнеры с колониальной маркировкой, наполовину засыпанные землей, выглядели неповрежденными. Видимо, группе выживших при крушении колонистов припасов и оборудования хватало с избытком, а у подручных Дейвида, работавших над реконструкцией палубы древнего корабля, сюда еще не дошли руки.
Ника остановилась, осматриваясь, и вдруг непроизвольно вздрогнула.
В сером сумраке датчики вычертили контур странных конструкций, на фоне которых выделялись два термальных всплеска.
Какие-то покореженные, порядком поржавевшие клетки из толстых металлических прутьев занимали целый ангар древней палубы. Судя по состоянию металла, тесные клетушки были сооружены выжившими колонистами. Возможно, они содержали в них опасных представителей местной фауны для последующего изучения, но сейчас в них оказались запертыми люди. Двоякой трактовке тепловые контуры не поддавались.
Ника замерла в нерешительности.
Элементарная логика подсказывала, что Дейвиду нет нужды запирать свои «изделия» в старых ржавых клетках и содержать их среди мрака полуразрушенной палубы древнего космического корабля.
«Пленники!» – мысль обожгла рассудок.
