- Хорошо, вот вы вышли. Остановились на крыльце или
сразу спустились вниз по ступенькам?
- Я... - Алик задумался, вспоминая. - Я спустился и
достал сигареты. Да, правильно, я стоял и курил.
- Долго?
- Ну, я время не засекал...
- Когда Алена вышла, вы выбросили окурок?
- Нет, - удивленно ответил Алик, - зачем? Я продолжал
курить.
- А где вы его выбросили?
- Послушайте, я что-то не пойму, вы убийцу ищете или
мои окурки? рассердился юноша. - Что вы мне голову морочите?
Доценко успокаивающим жестом взял Алика за плечо.
- Не сердитесь, люди действительно нечасто обращают
внимание на время, но зато хорошо помнят, что и как они делали. Если точно
восстановить их действия, то можно определить и время. Так где вы выбросили
окурок?
- Вон там, - Алик показал на урну рядом с автобусной
остановкой. - Я его выбросил в урну на остановке.
- Сколько времени у вас уходит на одну сигарету?
- Не знаю, не замечал.
- А я заметил, еще в кабинете, когда мы разговаривали.
Четыре минуты. Вы часто и очень глубоко затягиваетесь. Стало быть, получается,
что Алену вы ждали около трех - трех с половиной минут. Встаньте, пожалуйста,
на то же место, где вы стояли, и закурите.
Алик послушно достал сигареты, щелкнул зажигалкой.
- И что дальше делать?
- Ничего. Стойте, курите, не обращайте на меня
внимания.
Доценко отошел на несколько шагов и стал наблюдать за
Аликом. Да, сомнительный из него свидетель, по сторонам не глядит, сразу ушел в
свои мысли. Кажется, он даже не чувствует, что идет дождь. Есть люди, которые
подсознательно стремятся черпать информацию извне, они все разглядывают, все
замечают, всем интересуются. А есть такие, и Алик, к сожалению, из их числа,
которые так и норовят уйти в себя, если окружающая действительность не требует
их внимания. Выждав нужное время, Миша подошел к нему:
- Теперь пойдемте в ту же сторону, куда вы пошли с
Аленой.
Они не торопясь двинулись по улице, возле остановки Алик
выбросил окурок.
- Кстати, на остановке были люди? - спросил Михаил.
- Не помню... Был, кажется, мужчина какой-то. Да,
правильно, был, я хотел окурок бросить на землю, но заметил мужчину и решил
вести себя правильно. Терпеть не могу, когда мне на улице замечания делают.
И так шаг за шагом. Вот киоск, он работал, когда вы шли
мимо? А покупатели были? Вот перекресток, кто-нибудь стоял в ожидании зеленого
сигнала светофора? Вот парковка, вы на ней оставили свою машину? Когда
проходили мимо, наверняка посмотрели, на месте ли она, правда? Много ли на
парковке было машин? Кто-нибудь в этот момент отъезжал? Или, наоборот, ставил
машину? Каплю за каплей Доценко выдавливал из Алика воспоминания о людях,
которые находились в тот момент в непосредственной близости от него и Алены. Но
никого похожего на Фаната. Никаких бесцельно болтающихся высоких блондинов или
просто светловолосых молодых людей.
- Ну что ж, теперь давайте пройдемся по маршруту,
которым вы возвращались во вторник, - попросил Миша.
- Так во вторник я ее на машине привез, я же вам
говорил.
- Да, я помню. Значит, в девять часов Алена закончила
работу в салоне. Так?
- Так.
- Вы подъехали к салону ровно в девять?
- Минут десять десятого.
- Она вас уже ждала?
- Нет, мне пришлось ждать. Понимаете, ей очень трудно
рассчитать время, последнего клиента записывают на восемь часов, а сколько с
ним придется возиться, угадать невозможно. Бывает, что без четверти девять она
уже свободна, а бывает, и до половины десятого приходится работать.
- То есть вы подъехали, остановились и ждали, - уточнил
Доценко.
- Ну да.
- Внутрь не заходили?
- А зачем? Что мне там делать?
- Ну не знаю, сказать ей, что вы приехали, например.
- Она меня и так видела, ее кресло как раз возле окна.
Я остановился, она мне помахала и улыбнулась. Она в это время клиента уже
досушивала.
- Понятно. Поехали к салону, на месте посмотрим.
И опять все сначала. С какой стороны подъехал, где встал,
куда смотрел, кто выходил из салона, кто проходил мимо. Какие машины стояли
рядом, не поехала ли какая-то из них следом за ними, не тронулась ли сразу,
когда Алена вышла на улицу. Ничего вразумительного Доценко не услышал.
- И куда вы поехали отсюда?
- Ужинать. А потом я отвез Алену домой.
- Остановили машину у самого подъезда?
- Нет, там все было забито машинами, подъехать
невозможно.
Доценко поднял голову и с тоской посмотрел на небо. Шестой
час. Он терзает этого мальчишку с двенадцати часов дня, насквозь промокшего,
без перерыва, без еды и питья. В облаках ни малейшего просвета, никакой надежды
на то, что дождь скоро кончится. Кажется, он не кончится вообще никогда. Так и
будет моросить, моросить, моросить... До самой пенсии.
- Алик, нам с вами остался последний рывок. Я понимаю,
вы устали, промокли, вы голодны. Но уделите мне еще час. Давайте заскочим
куда-нибудь, съедим по гамбургеру, попьем чего-нибудь горячего, и поедем снова
к дому Алены.
Алик молча кивнул и завел двигатель. Проехав метров двести,
остановил машину возле "Макдоналдса". В ресторане они взяли по
биг-маку с жареной картошкой и по стакану горячего кофе, изголодавшийся Доценко
прихватил для себя еще сладкий пирожок с вишней.
- Давайте поедим в машине, - предложил Алик и, поймав
удивленный взгляд Доценко, пояснил: - Здесь курить нельзя.
Биг-мак показался Михаилу безвкусным, пирожок - слишком сладким,
кофе холодным, но Миша знал, что к качеству самих продуктов это никакого
отношения не имеет. Дело в нем самом, в его усталости, в его злости на самого
себя за бездарно потраченный день и за то, что пришлось истязать вопросами и
таскать по городу этого мальчика, на которого только сегодня утром обрушилось
такое горе. Но откладывать разговор с ним было нельзя, вечером группа
"Би-Би-Си" опять выступает, и к этому времени нужна информация. А ее
нет как нет.
Перед домом, где жила Алена Гребнева, машин было много, и
Миша подумал, что часа через два-три, когда вернутся домой с работы все
автовладельцы, тут не только припарковаться, но и пешком пройти будет нелегко.
Дом был длинным, десятиподъездным, Алена жила в четвертом подъезде, а
остановился Алик перед седьмым.
- Вот здесь я встал, дальше было не проехать, - пояснил
он.
- Алена вышла из машины и пошла к подъезду одна?
