— Нет, меня интересует один-единственный вопрос…
— Догадываюсь, — профессор необидно засмеялся. — Конечно же, загадочные «вспышки Рокотова»… Роман, не надо так дуться. В Ученом мире принято называть новооткрытое явление именем открывателя…
— Не я их открывал, — угрюмо бросил Рокотов. — Вы сами.
— Но именно ты, Роман, дал им, так сказать, научную трактовку… — в его голосе звучала легкая насмешка.
Рокотов смотрел на него мрачно. Чтобы разрядить обстановку, Савельев сказал непринужденно:
— Господа, быть может, перейдем к делу? Насколько я понял, вы, господин профессор, должны мне что-то показать…
— Разумеется, — столь же непринужденно кивнул Витковский. — Быть может, присядем, господа? — показывая пример, он первым прошел к своему креслу. — История проста… и одновременно загадочна. С некоторых пор в Замоскворечье, в том самом месте, на которое столь заинтересованно смотрел Роман Степанович, начали появляться странные вспышки — так я для простоты назову сие явление. Кратковременные, не долее пяти секунд, выбросы энергии совершенно непонятного, упрощенно говоря, состава. Ни с чем подобным мы прежде не сталкивались ни в Москве, ни в других местах, откровенно говоря, Аркадий Петрович, мы просто-напросто не понимаем пока, что это такое и о чем свидетельствует. Сие не является следствием нашей научной некомпетентности, никоим образом. В Природе еще масса необъяснимых явлений, и открыты, надо полагать, далеко не все… Ты что-то хочешь добавить, Роман?
— Скорее уж, уточнить, — насупясь, промолвил Рокотов. — Вспышки эти стали отмечаться после того, как там обосновался Аболин, ведь верно?
— Отчасти, — спокойно ответил профессор. — Главное их количество. Но первую мы отметили восемь месяцев и одиннадцать дней назад, причем вовсе не в Замоскворечье, а в районе Бутырской заставы…
— То есть примерно в то самое время, когда в Москве объявился Аболин! — воскликнул Рокотов, обернувшись к Савельеву.
— Примерно, — кивнул профессор. — Поскольку точная дата появления Аболина неизвестна, ты же не станешь этого отрицать? Неделю спустя и двенадцать дней спустя мы вновь отметили вспышки, практически в том же самом месте. Потом это прекратилось надолго…
Рокотов вмешался:
— То есть, обстоит так… Сначала произошли эти три вспышки, а потом, когда Аболин обосновался в Замоскворечье, и пошло косяком их главное, как ты выражаешься, количество… Я прав?
— Абсолютно, — хладнокровнейше произнес профессор. — Все так и обстояло… и что же? Ах да… Я полагаю, Аркадий Петрович, вы уже знакомы с гипотезой Романа? Гласящей, что означенный Аболин пропутешествовал к нам из восемнадцатого столетия? Которое с тех пор не раз посещал вновь и возвращался? Знакомы? Я так и подумал…
— Покажи список, пожалуйста.
— Да Бога ради. Изволь.
Рокотов буквально выхватил у него лист, развернул перед Савельевым и принялся тыкать в те или иные даты концом бесцеремонно ухваченного со стола профессора карандаша:
— Вот, посмотрите, Аркадий Петрович… Здесь, здесь и здесь… Всякий раз, как Липунов с Ниной Юрьевной приезжали к Аболину, происходили вспышки. Промежуток в три дня, в два, снова в два… Как будто…
Витковский подхватил, не скрывая насмешки:
— Как будто Аболин всякий раз возил своих дорогих гостей, так сказать, к себе домой. Полюбоваться Москвой времен Елизаветы Петровны, мушкателя отведать, на далеких предков поглазеть, развлечься, одним словом так, как мало кому доступно…
— Но это все прекрасно укладывается в систему… — сказал Рокотов.
— Роман, прости великодушно… — поморщился профессор. — Но, если рассуждать с позиций холодной логики, ничего никуда не укладывается. Я ученый. Я обязан учитывать факты, а не фантазии и иные домыслы. Совпадения можно усмотреть в чем угодно, если желаешь, могу тебя снабдить парой-тройкой серьезных трудов по этому именно вопросу.
— Ничего я в них не разберу, — угрюмо отозвался Рокотов. — Там же наверняка одна математика да формулы…
— Формула — это как раз и есть факт… Да, существует Аболин, личность, судя по составленному на него делу, и в самом деле странноватая. Да, существуют вспышки. Но можешь ты мне доказать связь меж тем и другим? Конкретными, серьезными, неопровержимыми фактами? Боже упаси, я от тебя не требую формул и расчетов… но покажи ты мне хотя бы донесение агента, который наблюдал своими глазами, как Аболин загадочным образом возникал, или наоборот, пропадал, словно в воздухе растворяясь… Есть такие донесения? Вообще, есть очевидцы?
— Нету, — глядя в пол, сознался Рокотов.
— Вот видишь… — голос профессора приобрел официальный тон. — Аркадий Петрович, вы, насколько мне известно, посланы сюда, называя вещи своими именами, посмотреть своими глазами, что у нас тут творится? Как несомненный специалист в путешествиях по времени?
— Да, пожалуй, именно так это можно охарактеризовать, — кивнул Савельев. — Никакого официального расследования не ведется, хотя, я, конечно, здесь нахожусь по приказу начальства…
— И следовательно, вас интересует мое мнение?
— Крайне, — сказал Савельев.
— Меня никак нельзя назвать специалистом по физике Времени, — сказал Витковский. — Моя научая специализация лежит в другой области, — он показал взглядом на карту. — Однако, учитывая круг моих служебных обязанностей, пришлось пройти и факультативный курс по означенной физике. Выражаясь просто, меня обучили неким основам. Чтобы я мог, возникни такая надобность, определить, с чем имею дело. Наша аппаратура предназначена для качественно иных задач, нежели ваша, но все до единого перемещения по времени она тоже отмечает регулярно и бесперебойно, — он улыбнулся. — Так что всякий раз, когда кто-то у вас отправляется в путешествие или возвращается из оного, у нас это становится моментально известно… ну, разумеется, строго ограниченному кругу лиц. Большинство наблюдателей и знать не знают, с чем имеют дело, они просто старательно выполняют инструкцию: при появлении такого-то явления внести его в ежедневную сводку… К чему я веду? Да к тому, что я прекрасно осведомлен, как выглядит сигнал, свидетельствующий, что произошло путешествие по времени. Я не знаю, что такое «вспышки Рокотова». И никто пока не знает. Но в одном можно быть уверенным твердо: они не имеют ни малейшего отношения к «сигналу о путешествии». Ни малейшего. Схожести ни на йоту. — он покопался в бумагах на столе и извлек небольшой лист, испещренный цифирью. — Когда я узнал, что к нам едет представитель батальона, попросил сделать лишний экземпляр… Это — наше официальное заключение о природе «вспышек». Точное их описание, из которого следует, что они не имеют ни малейшего сходства с «сигналом о путешествии». Экземпляр для вас. Я сейчас же распоряжусь должным образом зарегистрировать его в секретном делопроизводстве, и вы увезете его с собой. Покажете вашим физикам, и они, вне всякого сомнения, моментально подтвердят вам, что я прав… Я думаю, этого довольно? Впрочем, если вам нужно от меня что-то еще, говорите без стеснения. Мне поручено оказывать вам любое содействие.
