Впрочем, за последние полгода приезжие в этом захолустье были не в диковинку. Поручик с капитаном, не прилагая к тому ни малейших усилий, получили подробнейший отчет от словоохотливой хозяйки гостиницы «Золотой фазан», где сняли номер. Как явствовало из ее повествования, эти полгода оказались для нее сущими «семью тучными годами библейскими»: заведение, обычно почти пустовавшее, все это время было битком набито благодаря приезжим, трудившимся на строительстве в Бэннинг-холле, — настолько, что пришлось даже обустроить кровати в распивочной и общем зале. Вот только, скорбно констатировала хозяйка, все хорошее имеет свойство заканчиваться — строительство подошло к концу, и приезжие стали понемногу разъезжаться, так что сейчас их осталось всего трое, да и те объявили, что на будущей неделе распрощаются.
Они пытались поначалу осторожненько задавать наводящие вопросы, но вскоре оставили это занятие: что именно строит в поместье седьмой граф и одиннадцатый виконт, она представления не имела, никогда не интересовалась, поскольку — «простая женщина, господа, в этаких материях не разбирается, да и нужды-то нет».
А, кроме того, «у его светлости свои заботы, а у нас свои, так уж оно исстари повелось, верно?» Одним словом, единственное, что удалось почерпнуть из слов хозяйки, — это то, что «работали там не простые поденщики, а люди, я вам так скажу, с образованием, два инженера выглядели сущими джентльменами, да и все остальные, сразу видно, будут повыше простого слесаря». Что, конечно, никакой ценности не представляло: они и сами прекрасно знали, что на подобное строительство наймут не простых жестянщиков с плотниками.
В деревне — ни малейшего следа альвов — уж в этом-то можно быть уверенным, поскольку капитан Баташов тоже оказался из видящих, так что они понимали друг друга с полуслова. Отрадная подробность, конечно, но ничуть не облегчившая их основной задачи: разузнать как можно больше. Никакое наблюдение, пусть даже долгое и тщательное, с использованием чтецов по губам, все же не заменит живых наблюдателей, отправленных в иные времена. А где в подобном месте можно, если не считать хозяйки «Золотого фазана», отыскать словоохотливых людей? В кабачке, тут и гадать нечего…
Увы, здесь не Россия. Это дома можно было без всяких церемоний подсесть к завсегдатаям, выставить угощение и уже через пять минут стать закадычным другом. В Англии такое, как пояснил капитан, совершенно не в обычае — навязчивому субъекту, конечно, в ухо на российский манер не заедут, но и приятельствовать не станут.
Оставалось потягивать пиво в уголке, чинно-благородно, краем уха прислушиваясь к разговорам, — тем более что особенно напрягать слух и не приходилось. К сожалению, пока что ничего интересного не услышали: сугубо местные темы, ссылки на неизвестные события, казусы и людей…
Продолжалось это недолго. Очень быстро всеобщим вниманием завладел рослый мужчина в расстегнутом вязаном жилете, не обремененный галстуком, краснолицый, как удалось подметить, не в результате обильных возлияний, а естественным образом. Роскошные старомодные бакенбарды обрамляли круглую морщинистую физиономию, в голосе слышались темперамент и навык опытного оратора. Судя по тому, что гомон быстренько стих, обладатель бакенбард пользовался здесь немалым авторитетом.
— Вот тут старина Дик говорил, будто всякий, мол, имеет право на чудачества, — внушительным басом изрек он, сверля взглядом щупленького старика, определенно того самого «старину Дика». — С одной стороны, нельзя не согласиться. Всякий вольный англичанин имеет право на чудачества, это одно из наших неотъемлемых прав, как раз и отличающих добрую старую Англию от континента. Однако, друзья мои! Чудачество чудачеству рознь. Не будь я Тедди Хамфри, если чудачества не делятся на вредные и полезные. И уж во вторые я, хоть и рискую оттоптать кому-то мозоль, ни за что не занесу развлечения его светлости. Да, именно так! Как истинный свободный англичанин, не посягающий на устои и традиции, все же должен заявить: по моему глубокому убеждению, эта самая железная башня — крайне вредное и опасное чудачество. Его светлость, изволите видеть, намерен посредством этой самой башни подавать известия обитателям иных миров в далеком космическом пространстве. Лично я не знаю толком, как с этими самыми обитателями обстоит, есть они там или их там нету. Наш викарий, правда, человек ученый, говорит, что они очень даже могут быть… Предположим. Допустим. Положим даже, что они умеют по космосу летать в каких-нибудь снарядах, точь-в-точь как в той книжке, про которую рассказывал молодой Каннингем… Это только отягощает ситуацию, друзья мои!
— Но почему, Тедди? — кротко возразил «старина Дик». — А что, если они возьмут да и услышат? И прилетят в этих своих снарядах? Мы ведь не просто прославимся на весь мир, слава, как ни крути, штука не осязаемая, на хлеб не намажешь и в чай не положишь… К нам, и гадать не нужно, хлынут туристы и будут оставлять денежки, а денежки у них есть, это все знают. Сколько денежек осело в Нортбридже, пока тут жили строители? То-то! А туристов будет малость побольше, и деньгами они швыряться станут еще завзятее, уж я на них насмотрелся за свою жизнь и в Бате, и в Бристоле…
— Дик, старина, ты вроде бы и не дурак, но вот тут не видишь дальше собственного носа! — возгласил мистер Хамфри, сопровождая свои слова выразительными ораторскими жестами, определенно где-то подсмотренными. — А с чего ты взял, что эти космические обитатели поголовно добрые? Ты же вроде бы ни с одним не встречался, разве что после третьей бутылки джина, но это не считается… А если они как раз злые? Как те, про кого писалось в каннингемовой книжке? Вдруг это какие-нибудь чудища, которым человека слопать — любимое занятие, все равно как нам обглодать жареного цыпленка? Ты за них за всех поручишься, Дик? А ты, Ригби? Берешься?
— Я бы поостерегся, Тедди, — рассудительно заявил помянутый. — Из знакомых не за всякого поручишься, не говоря уж о незнакомых… Тем более, когда речь идет о людях, таких же англичанах… А уж если чудища… Нет, я бы поостерегся, кто их там знает.
— Браво, Ригби! — с энтузиазмом воскликнул мистер Хамфри. — В корень смотришь, приятель! Вот если бы мы точно знали, что обитатели иных миров поголовно добрые и приятные, что будут позировать туристам для фотосъемок, покупать у старины Дика цыплят, а у меня спаржу и латук, да хорошо платить миссис Финчли за лучшие комнаты в «Золотом фазане»… А если нам попадутся те, у которых на уме ничего хорошего? Которые, быть может, людьми и не питаются, но возьмут да и решат нас завоевать? Если у них есть снаряды, чтобы летать по космосу, может найтись и оружие посильнее, чем у наших военных… Мы же не знаем наверняка, правда? Мы же не пускаем в дом ночевать первого встречного-поперечного и уж тем более не выкладываем всякому незнакомцу, где у нас лежат денежки на черный день и серебряные ложки? А ведь посылать известия во Вселенную этак вот наобум — все равно что давать случайному знакомцу ключ от дома… Можете вы это уяснить?
Поручик с капитаном переглянулись. Вот какое объяснение приготовлено для окружающих… Ну, что ж, неплохо придумано, надо признать. Скрыть стройку таких масштабов от деревенских жителей ни за что не удалось бы, обязательно следовало придумать нечто убедительное. Устройство для отправки посланий обитателям иных миров — и кто тут в состоянии это опровергнуть?!
