Книга Тибо, или Потерянный Крест, страница 103. Автор книги Жюльетта Бенцони

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Тибо, или Потерянный Крест»

Cтраница 103

У источников Рас-аль-Айна с огромными древними цистернами, созданными Соломоном для того, чтобы отблагодарить Хирама Тирского, царя-строителя, который возвел для него иерусалимский храм, мусульманский эскорт расстался с теми, кто направлялся в Тир, чтобы продолжить сопровождать ищущих убежище в Триполи или Антиохии. Удивительное плодородие всего края объяснялось наличием этих источников воды; оттуда же брал воду и город. Надо отдать должное разумности Саладина: он не стал превращать эту прекрасную местность в пустыню только для того, чтобы заставить город сдаться из-за жажды.

Беженцы, поглощенные разнообразными мыслями, по большей части — сходными с теми, с какими евреи шли к земле обетованной, тянулись вдоль старой римской дороги, тенистой и обрамленной древними могилами. Путь с ночевками где придется был трудным. Все устали и хотели отдохнуть в городе, казавшемся им последним надежным убежищем. Некоторые считали, что эта передышка может оказаться последней перед катастрофой, большинство все же надеялось, что Господь сжалится над ними, дарует чудо и уврачует их раны. Чудо и в самом деле произошло, но в том, кто его воплотил, не было ни малейшего сходства с ангелом.

Странники, дойдя до конца дороги, остановились у барбакана, защищавшего подступ к воротам. Отныне это был единственный вход в Тир, отрезанный от перешейка рвом с соленой морской водой и переброшенным через него новеньким подъемным мостом. Неожиданно на укреплениях показалась фигура сеньора в сверкающих доспехах, поверх которых была наброшена расшитая золотом шуба из чернобурки. Прохладным осенним днем в ней большой необходимости не было — должно быть, мужчина озяб.

Над воротом — высокомерное лицо, обрамленное жесткими черными волосами, суровая складка рта, орлиный взор. И громовой голос:

— Я — Конрад, маркиз де Монферра и хозяин этого города. А вы кто такие?

— Откуда же вы прибыли, если не узнаете этого креста и священных знаков на моем облачении? — выкрикнул Гераклий, наряду с прочими отсутствующими добродетелями не обладавший и терпением. — Мое имя — Гераклий, я — патриарх Гроба Господня и Святой Иерусалимской Церкви. Если вы — богобоязненный христианин, вы откроете перед нами ворота этого города, который не может принадлежать вам, поскольку по-прежнему остается владением нашего короля Ги!

— Вашего короля? И где же он? Если Тир все еще остается христианским городом, то лишь потому, что я здесь обосновался и взял на себя командование, по просьбе нотаблей и всего населения. А кто эти люди?

Балиан выехал вперед и остановил своего коня рядом с Гераклием.

— Знать Иерусалима, последним прево которого был я — Балиан II д'Ибелин, и я собирался здесь править. Но, если город стал вашим по воле его жителей, я не буду этого оспаривать. Разве что вы откажетесь открыть эти ворота перед теми, кого Господь вам вверяет?

Монферра небрежно кивнул со стены, но не успел он и рта раскрыть, как рядом с ним появилась стройная молодая женщина в голубом платье и под голубым же покрывалом такого нежного оттенка, что казалось, в серых тучах, к вечеру собравшихся над городом, появился просвет: Изабелла! Она в ярости набросилась на маркиза:

— Это наши, мессир! Моя семья, мои друзья и все мое окружение. Почему вы стоите здесь и рассуждаете вместо того, чтобы распахнуть перед ними ворота этого города, все еще принадлежащего мне?

Монферра почти силой взял руку этой юной фурии и поднес к своим губам:

— Мы сейчас им откроем, милостивая госпожа! Я только хотел удостовериться, что эти люди действительно те, за кого себя выдают... а не переодетые сарацины! В наши дни всего следует остерегаться!

В следующее мгновение подъемный мост с грохотом опустился, и путники смогли наконец войти в город.

— Сарацины, говорите? — проворчал Гераклий, оказавшись перед Монферра. — Неужели мы и впрямь на них похожи? Неужели меня можно принять за какого-нибудь султана, путешествующего со своими женами и детьми? Пока что хочу вам напомнить, что я — патриарх, а стало быть, облечен самым высоким саном в этом королевстве и стою выше даже самого короля, потому что я — представитель Христа! И жду от вас знаков почитания! — добавил он, чуть приподняв руку в пурпурной перчатке, на которой блестел перстень.

В это мгновение от него исходила такая властная уверенность в себе, что маркизу ничего другого не оставалось, кроме как покориться. Опустившись на одно колено, он взял руку, которую патриарх соблаговолил поднять к его губам, и поцеловал перстень.

— Добро пожаловать всем! — воскликнул он наконец. — Место найдется для каждого! Завтра, когда вы отдохнете, я жду тех, кто еще способен сражаться, в цитадели — я там живу! Вы довольны, моя госпожа? — добавил он, отыскивая глазами Изабеллу.

Но та, расцеловавшись с Балианом, уже протянула руку Тибо, который, преклонив колени, прильнул к ней губами. Когда маркиз увидел, как они улыбаются друг другу, он насупился, и, поднимаясь, Тибо натолкнулся на его враждебный взгляд. И сразу понял, что Монферра никогда не будет ему другом. Это ничуть его не огорчило: Монферра не понравился ему с первого взгляда, едва Тибо увидел его на стене, теперь же он чувствовал, что начинает его ненавидеть. Особенно после того, как тот взял за руку Изабеллу, чтобы «отвести ее домой»...

— Мне это не очень нравится, — обратившись к Тибо, произнес Балиан. — Онфруа де Торон, пусть даже он занимает при Саладине не самую почетную должность, по-прежнему остается мужем моей падчерицы, а этот Монферра, как мне кажется, слишком близко наклоняется над цветами ее сада...

— До тех пор, пока она была под защитой королевы Марии... но теперь вы здесь, мессир Балиан, и она в безопасности, — ответил Тибо.

Бастард выглядел бесстрастным, но на самом деле на душе у него было тревожно, хотя он и старался успокаивать себя тем, что отныне входит в ближайшее окружение бывшего правителя Иерусалима, с которым его связывает уже давняя дружба, и потому всегда будет находиться поблизости от молодой женщины и вовремя заметит опасность, угрожающую ей. А пока ему и Балиану надо было заняться размещением беженцев, особенно женщин и детей, чьи отцы, мужья и братья были убиты или попали в плен. Слава Богу, места для всех было достаточно.

Тир, ценой титанического труда выстроенный некогда Хирамом на двух соединенных островах, был одним из самых красивых городов королевства франков. Крупный порт, через который шли товары из местности на редкость плодородной, обеспечивал не менее крупную торговлю. Генуэзцы, пизанцы и венецианцы давно освоились в Тире, открытом для торговли с европейцами и служившем преддверием Востока, и держали там богатые владения. Это служило одной из причин — если не главной — того, что Конрада де Монферра, который был, как и они, уроженцем итальянского «сапога», так радостно встретили обитатели города и мгновенно признали его сеньором. Кроме того, Тир был мощно укреплен и неприступен как с суши, так и с моря. Для того чтобы его одолеть, потребовался бы огромный флот... и маленькое предательство.

Этот прекрасный город обладал и долгой историей. Считалось, что он был основан в 2750 году до Рождества Христова [83] , в те времена, когда евреи возвращались из Египта, и был богатой морской столицей финикийцев, чьи суда умножали свои владения на Сицилии и по всему северу Африки. Его богами в то время были Ваал и Астарта, а его женщины нередко играли первостепенные роли в жизни города-государства: некоторые из них становились женами фараонов; Иезавель, дочь первосвященника Ефваала, стала царицей Иудеи; еще более известна Дидона, когда-то покинувшая Тир, чтобы основать Карфаген. Через этот славный город пролегал путь всех народов восточного Средиземноморья, христианским же он стал лишь в IV веке, когда в нем была возведена первая базилика, но впоследствии подвергся арабской оккупации, которая закончилась в 1124 году. Именно тогда, благодаря могущественному венецианскому флоту, Тир перешел в руки королей Иерусалима, в данном случае — Бодуэна I.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация