Но Борис Иваныч с честью вышел из ситуации:
– Забирайте свои бумажки, не надо ничего. А вот направление. Явитесь натощак сюда, ко мне, и я провожу, и все сделаем.Вся жизнь – тощак. Молодец доктор. Карина повеселела: две мысли одновременно, значит, голова в порядке – а это главное! Заработаем кучу денег, оплатим и пилюли, и собственные терема!
Уже в машине она убеждала Володю ехать к студенту, а тот заявлял, что ей нужен отдых и он повезет ее только домой.
– Ты ничего не понимаешь! Если он сегодня не получит свой перевод, завтра ему поставят двойку – и значит, напрасно я целый вечер на этот текст угробила! Лучше было бы поужинать в приятной компании!
Кокетство помогло, они отвезли диск с переводом на злополучную «Академическую», и довольная Карина вслух мечтала, как купит Иринке платьице принцессы для новогоднего маскарада. Володю заработанная сумма удивила – он так поднял брови, будто это были совсем уж копейки, и Карина начала его просвещать, что оплата нормальная и даже побольше стандартной – за скорость, – забыв, что они не говорят о работе. Но было уже все равно, потому что второе табу – Иринка – тоже оказалось нарушено. Сегодняшний день засчитывался как фронтовой, и тот, кто вынес ее с поля боя, уже не был случайным Володей.
Они сидели в «Муму», и ожившая Карина смешила своего спасителя, пересказывая вперемежку переводческие ляпы и Иринкин детский лепет, не менее забавный и тоже записанный в рабочий блокнот. В «Муму» они попали, когда оба поняли, что пора поесть, и Володя подъехал к ресторану – но это был другой ресторан, не их обычный, и Карина, мельком оглядев своего спутника, потянула его на другую сторону улицы:
– Знаешь, не хочется сегодня ничего помпезного. Пошли вон туда, там уютно.
В зале играла негромкая музыка, а за окном хлестал дождь со снегом, и прохожие, не взявшие зонтики, пробегали под мелодию из «В мире животных», скользя, смешно вскидывая ноги и взмахивая руками, словно олени и страусы. И так хорошо было в тепле, так уютно жалеть тех, кто мерзнет и мокнет, и Карине хотелось долго-долго сидеть за дощатым столом, глядя в широкий экран окна, – как у родника, как в доме на Белой Горке. Она чувствовала, что может даже задремать, и ее спутник не поймет ее неправильно.И пусть весь белый свет считает его плохим – где был весь белый свет, когда ей было плохо?
На этот раз, отвезя ее в Карачарово, Володя поднялся до самой квартиры и помог отпереть дверь – Карина опять ощутила противную слабость и, боясь не попасть в скважину, протянула ему ключ с кенгуренком. Ну вот, кавалер прошел еще один уровень, аж до третьего этажа, вяло пошутила она про себя, слушая удаляющиеся шаги на лестнице.
ЗА ЧАЙНЫМ СТОЛОМ
– Ну что ж, рад тебя хотя бы услышать. А если в субботу не получается, в воскресенье никак нельзя?
Володя позвонил неудачно – Карина была в учительской, в которую заходить не любила, но совсем не заходить не могла, – и коллеги с любопытством прислушивались, хотя она старалась говорить ровным, бесцветным голосом: да, нет, перезвоню. А ведь он не первый раз пытается узнать о воскресенье – осторожно, но въедливо – чем это она всегда так категорически занята в этот день недели. Что он там воображает, интересно? Что у нее по расписанию – воскресные любовники, предавание тайным порокам, курсы стриптиза? Карина развеселилась, но быстро себя одернула: человеку надо просто выяснить, как планировать свои выходные.
Сам Володя, похоже, никогда не был сильно загружен работой, потому что во времени и пространстве перемещался свободно – ему ничего не стоило приехать в Москву среди недели – как тогда, во время аварии, например. Аня говорила, что в Белогорском НИИ, где работают ее родители и муж, после перестроечной научной катастрофы многие просто числятся по инерции, приходят раз в месяц получить три копейки, а настоящие деньги зарабатывают в других местах. Кто на бухгалтера переучился, у кого торговля пошла, у кого бизнес посерьезнее. А если имеешь возможность проживать наследство, это вообще, наверное, удобный вариант. И живешь, как хочется, и вроде при деле. Не очень-то достойно для мужчины, но это, наверное, стереотип – что мужчина должен быть добытчиком, самостоятельной величиной. Много ей таких попадалось? Бывший муж больше искал работу, чем работал, для Ильи вся жизнь – игра, полет фантазии. Может, она и сама бы с удовольствием жила на ренту, если бы представилась возможность, несмотря на всю любовь к профессии. А что – спала бы, сколько хотела, водила бы Иринку за ручку, ходила по салонам…
– У меня, понимаешь, по воскресеньям турецкая баня, никак нельзя пропустить, – объяснила Карина, перезвонив уже с улицы. – Ай, нет, все перепутала – не баня, а фитнес, программа на целые сутки, педали кручу. Ой, опять перепутала! На самом деле я хожу на ролевые игры, мы там играем в эльфов, гномов, рыцарей. Иногда выезжаем в лес помахать картонными мечами. Я переодеваюсь в хоббита. Поэтому ты уж ничего на воскресенья не затевай!
Конечно, по телефону реагировать труднее – не видишь ни смеющихся глаз собеседника, ни того, как он корчит рожи, – и Володя, что называется, повелся. Съел и турецкую баню, и фитнес, и лес, и только на хоббитах начал переспрашивать. Илья бы сразу ее расколол! Карине даже неловко стало: наверное, что-то не то с ее чувством юмора, хотя всегда было то… Что же ей, заранее объявлять, что смеяться надо после слова «лопата», или уж совсем не шутить? Но оно само собой получается как-то. С Плотниковым они постоянно устраивали всякие розыгрыши. А Володя такой серьезный, во все верит, пустяки его не смешат. Наверное, это тоже особенность мужчин постарше. Сейчас посмеялся, но больше над собой:
– Кариночка, я ведь потому и беру всякие билеты, чтобы тебя профессионально развлекали. А если без мероприятий, то со мной можно только уснуть… Ну, то есть… – Дальше он пытался как-то переиначить эту двусмысленность, запутался, а Карина перебила:
– Вов, на самом деле воскресенье – Иринкин день. Я ее или к себе забираю, и мы идем куда-нибудь, где детское счастье – в зоопарк там, на кукольные спектакли. Или в Белогорске остаемся, чтобы по электричкам грипп не собирать. В общем, я приходящая мама. И по воскресеньям ничего не может быть, кроме «Знайки».
– А «Знайка» – это же рядом с Белой Горкой? – оживился Володя. – Бывший санаторный садик для ослабленных детишек, да? Так это от меня в двух шагах! Хочешь, я буду тебя подвозить? Я по воскресеньям все равно ничего…
– Нет, спасибо. Мы можем увидеться в любой другой день.
Прилив благодарности за спасение прошел, и Карина поспешила восстановить все табу, особенно касающиеся малышки. Никаких подвозов, никаких знакомств с чужими дядями, никакой игры в семью. Володя – это Володя, а Иринка – это Иринка. Если все четко выстроить, не будет больше ни душевных травм, ни самообмана. Вот только резковато она меняет правила общения – Володя молчит, ищет, что сказать. Нашел:
– Тогда заходи хоть чаю выпить на обратном пути. Рядом же.
Надо смягчить предыдущую резкость.
– Зайду.
