Да, пожалуй, здорово провести день без этой женщины с ее естественной и простой сексуальностью, о существовании которой она, кажется, сама не догадывается.
— Ты давно их не видела? — спросил Шейд у Брайан.
— Несколько месяцев. — Она немного расслабилась, монолог наконец-то превратился в диалог. — Ли — настоящий друг. Я по ней скучаю. Роды, наверное, совпадут по времени с выходом ее книги.
Ее голос теперь звучал иначе, Шейд заметил это и внимательно посмотрел на спутницу. Она задумалась о чем-то и смягчилась.
— Еще год назад мы вместе работали в «Селебрити», а теперь… — Брайан повернулась к Шейду, но ее глаз не было видно за дымчатыми стеклами очков. — Не могу поверить, что она ушла в семью. Ли была амбициознее меня, ее всегда раздражало, что я отношусь ко всему легко.
— Правда? Ко всему?
— Ко всему, — пробормотала Брайан, — ну, кроме тебя, конечно. К тебе я не могу относиться легко. Расслабиться и просто жить легче, чем нервничать и строить планы на следующий месяц.
— Некоторым приходится нервничать, потому что они не знают, доживут ли до следующего месяца.
— Ты полагаешь, волнуясь, они смогут что-то изменить? — Брайан забыла обо всех своих планах на разговор, о желании найти компромисс. Шейд видел больше, чем она, лучше нее знал жизнь. Пришлось признать, что она не хотела бы оказаться на его месте. Интересно, что он сам по этому поводу думает?
— Волнение действительно может что-то изменить. Не всем дано посмотреть на себя со стороны и понять свою сущность.
Не всем. Брайан услышала эти два слова, но решила не акцентировать на них внимание. Если у Шейда есть какие-то шрамы, он имеет право прятать их до тех пор, пока боль немного не утихнет.
— Время от времени все волнуются, — ответила она. — У меня это просто плохо получается. Наверное, я пошла в родителей. Они… — Брайан запнулась и рассмеялась. Шейд понял, что уже много дней не слышал ее смеха, и ему этого не хватало. — Пожалуй, именно таких людей называют богемой. В нашем маленьком домике в Кармеле постоянно что-то перестраивалось. Снести стену или прорубить окно, мой отец легко на это соглашался. Но в самый разгар работы к нему приходило вдохновение, и он возвращался к своим холстам, бросив все как было.
Брайан откинулась на спинку сиденья, забыв, что теперь уже Шейд давно молчит.
— А моей маме всегда нравилось готовить. Проблема в том, что ты никогда не знал, в каком она настроении. В один день можно было получить гремучую змею на гриле, в другой — чизбургер. А когда ты этого меньше всего ждал, тебе подавали рагу из гусиных шеек.
— Рагу из гусиных шеек?
— Поэтому я часто ела у соседей. — Воспоминания пробудили аппетит, Брайан достала два шоколадных батончика и предложила один Шейду. — А какими были твои родители?
Разворачивая батончик, Шейд увидел полицейскую машину в соседнем ряду и стал сбрасывать скорость.
— Мои родители вышли на пенсию и переехали во Флориду. Отец рыбачит, мать держит небольшую ремесленную мастерскую. Боюсь, все довольно скучно.
— Вовсе нет! — Брайан на мгновение задумалась над его словами. — Пока я не уехала учиться в колледж, не знала, что почти у всех родители — обычные вменяемые взрослые. До тех пор мне и в голову не приходило, что мама и папа странные. Пожалуй, не догадывалась о том, как сильно они на меня повлияли, но Роб открыл мне глаза на некоторые вещи. Я, например, только от него узнала, что ужинать принято в шесть. Я-то привыкла перекусывать в десять вечера попкорном и арахисовым маслом.
— Роб?
Она бросила на Шейда быстрый взгляд и снова уставилась на дорогу сквозь лобовое стекло, решив, что ее спутник слушает очень внимательно. Так слишком легко рассказать о себе больше, чем рассчитываешь.
— Это мой бывший муж. — Брайан знала, что слово «бывший» не нужно рассматривать как позорное клеймо, это ведь всего лишь обозначение статуса, но для нее оно по-прежнему символизировало только одно: она не справилась с данной ею клятвой.
— Все еще переживаешь из-за развода? — выпалил Шейд, не сумев сдержаться. Ему хотелось окружить ее заботой, хотя он и пытался научить себя не вмешиваться в чужую жизнь и не связываться с чужими проблемами.
— Нет, это было много лет назад. — Передернув плечами, Брайан откусила от шоколадного батончика и спросила у себя, переживает ли она? Нет, не переживает. Просто она всегда была впечатлительнее, чем другие. — Только жаль, что ничего не получилось.
— Переживать — это даже хуже, чем нервничать.
— Может, и так. Ты ведь тоже был женат?
— Был. — Его голос звучал очень спокойно.
Брайан подарила Шейду долгий жесткий взгляд.
— Это запретная тема?
— Я просто не люблю ворошить былое.
«А рана оставила шрам», — подумала Брайан. Ей было интересно, беспокоило ли это Шейда, или он действительно подшил чувства в каталог и забыл. Впрочем, не ее дело. Да и вряд ли бы такой разговор помог наладить отношения.
— Когда ты решил стать фотографом? — Брайан полагала, что эта тема безопасна и не содержит острых углов.
— Мне было пять, и ко мне в руки попала отцовская тридцатипятимиллиметровая камера. Когда он проявил пленку, там обнаружились три кадра — наша собака крупным планом. У отца так снимать не получалось, и, как мне рассказывали, он тогда не знал, что делать, то ли хвалить меня, то ли сажать под замок.
Брайан улыбнулась.
— И как же он поступил?
— Он купил мне фотоаппарат.
— Ты меня опередил. Я не интересовалась фотосъемкой до старших классов. А потом просто влюбилась, хотя раньше хотела стать звездой.
— Актрисой?
— Не обязательно. — Брайан снова улыбнулась. — Просто звездой. Звездой чего угодно. Лишь бы был «роллс-ройс», платье из золотой парчи и огромный пошлый бриллиант.
Теперь уже расплылся в улыбке Шейд. Брайан постоянно заставляла его улыбаться, у нее был настоящий талант!
— Какой непритязательный ребенок!
— Да нет же, материалист! — Она предложила ему свой стакан, но Колби отказался. — Когда я проходила через этот период, мои родители опять взялись за старое. Так что, думаю, это был мой способ заявить о собственном протесте людям, сопротивляться которым невозможно.
Шейд посмотрел на пальца Брайн, на них не было ни одного кольца, и на ее полинявшие джинсы.
— Кажется, ты это переросла.
— Я не создана для того, чтобы стать звездой. К тому же кому-то надо снимать футбольную команду. — Брайан доела батончик и прикинула, когда они остановятся где-нибудь пообедать. — И я вызвалась на это, была по уши влюблена в одного игрока. — Она допила газировку и бросила пустой стакан к бутылке Шейда. — Но в первый же день прониклась нежными чувствами к камере, и футбольный защитник был забыт.
