Лицо Надежды было безжизненного серо-голубого цвета, из-под полуопущенных век мертво выглядывали белки глаз. Лола ахнула и попыталась найти на тонком запястье пульс. Не расслышав биения, она торопливо, трясущимися руками достала из сумочки зеркальце и поднесла его к губам подруги.
Поверхность зеркала едва заметно помутнела.
Лола вытащила мобильник и набрала номер справочной службы, где ей сообщили телефон платной «Скорой». Вызывать обычную «Скорую помощь» нечего было и пытаться – приедут в лучшем случае через два часа, как раз к похоронам успеют.
В платной службе с Лолой разговаривали очень вежливо, однако, когда услышали адрес, предупредили, что возьмут за вызов двойную плату из-за криминальности района. Лола не спорила и объяснила, как найти семнадцатую квартиру.
Через десять минут в комнату вошли рослый плечистый врач и коренастая немолодая медсестра. Врач с подозрением окинул взглядом запущенную, бедно обставленную комнату и проговорил:
– Деньги есть?
Лола торопливо вытащила из кармана стодолларовую купюру. Только тогда, не тратя времени на пустые разговоры, врач наклонился над Надей, поднял ей веки, прижал палец к шее.
– Передоз, – кинул он своей помощнице, – быстро, готовь коктейль номер четыре.
Сестра быстро откупорила несколько ампул, приготовила шприц и протянула врачу. Тот быстро нашел вену, сделал укол и поднял глаза на Лолу.
– Доктор, – взволнованно проговорила девушка, – она будет жить?
– Хорошо, вовремя успели, – отозвался врач, – еще полчаса – и было бы поздно. Вы ей кто?
– Подруга, – ответила Лола, не сводя глаз с Нади. Та немного порозовела, грудь слегка приподнялась на вздохе, – что с ней было?
– Говорю же – передоз! Самое обыкновенное дело! Каждый второй вызов сейчас по этому поводу. Только странно – у подруги вашей руки совершенно не исколоты. Она что – недавно начала? Или в пупок колется?
– Не знаю, – Лола покачала головой, – я пришла, а она в таком состоянии… я думала, уже поздно…
Лола заметила еще одну несообразность: нигде, ни на тумбочке, ни на полу возле кровати, не было ни шприца, ни прочих необходимых наркоману приспособлений. Однако говорить об этом врачу она не стала, чтобы не усугублять его подозрений.
– Ну, хорошо, повезло ей, что вы вовремя появились, – врач кивнул и огляделся, – хорошо бы ее в больницу на пару деньков, а то здесь, сами видите, не очень подходящая обстановка.
– Как раз об этом я хотела вас попросить, – обрадовалась Лола, – я заплачу, сколько надо.
В этой ситуации больница была наилучшим выходом: там Надя будет в безопасности, а сюда убийца в любой момент может вернуться, чтобы закончить начатое дело.
Врач по мобильному телефону вызвал шофера, который дожидался внизу, и они вдвоем переложили Надю на носилки и вынесли из квартиры. Соседи затаились за своими дверями, только из комнаты бабки Крестовоздвиженской донеслось злобное шипение:
– Доигралась, шалава! На принудительное лечение повезли! Надо думать, теперь ее комната освободится!
Когда дверь семнадцатой квартиры уже закрывали, со стенки с жутким грохотом сорвалось допотопное оцинкованное корыто. Тут же в глубине квартиры раздался знакомый Лоле глухой удар, и страдальческий голос из-за хлипкой стенки прокричал:
– Ну дадут мне когда-нибудь выспаться? Сволочи! Мне же сегодня в ночную смену идти!
Лола схватила корыто и с непонятным самой себе злорадством со всей силы грохнула им о старухину дверь. Жуткий трезвон заглушил матерные вопли пытающегося заснуть соседа и шипенье старухи Крестовоздвиженской. Запуганный Лолой Кузьмич в коридоре не появился.
Лола села в машине рядом с носилками. Когда машина тронулась, Надя открыла глаза и проговорила:
– Где я? Что со мной?
– Не беспокойся, – Лола взяла ее за руку, – все будет хорошо. Тебя везут в больницу, полежишь несколько дней и будешь, как новенькая.
– Ко мне приходил мужчина, – прошептала Надя, – он спрашивал о тебе и об Ирине, а потом схватил за шею, и больше я ничего не помню…
– Ты его раньше не видела?
В ответ Надя покачала головой. В ее глазах появился страх.
– Не беспокойся, – повторила Лола, – в больнице он тебя не найдет. Скажи мне только одно, если можешь – где ты встретилась с Иркой? Ну, в тот раз, когда она спрашивала обо мне? Или ты не помнишь?
– Почему же не помню? Это было на Среднеохтинском проспекте, около кафе «Калитка». Я ездила к одной клиентке… ну, с этой дурацкой косметикой… – Надя несколько секунд помолчала, то ли собираясь с силами, то ли припоминая, – а она вышла из кафе, тут мы и столкнулись…
– И все? Больше ты ее в последнее время не видела? – Лола мягко положила руку на лоб подруге. – Ну, не напрягайся… тебе нужно отдохнуть. Если можешь – немного поспи…
– Ну что? – тревожным вопросом встретил Маркиз Лолу, когда она добралась домой. – Успела?
– Еще немного, и было бы уже поздно, – хмуро сказала Лола, и Леня счел за лучшее не говорить ей, что он и сам-то чуть не забыл про несчастную Надежду и вспомнил только в последний момент.
– Слушай, я ненавижу Ирку! – вскричала Лола. – Ну как можно быть такой скотиной? Сначала она хладнокровно подставляет меня, потом убивает ни в чем не повинную Надьку…
– Может быть, тебе станет легче, если ты узнаешь, что Ирина очень просила своего компаньона этого не делать, – заметил Леня, – правда, перед этим она сама и выдала подругу, то есть дала ему все ее координаты…
– Вот видишь… – заметила Лола.
– Ладно, если ты будешь меня слушаться во всем, возможно, нам и удастся твою подружку наказать.
Лола подавила застывший на губах резкий ответ и как пай-девочка села на стул, сложив ручки на коленях. Леня вкратце передал ей разговор, подслушанный в машине, и все свои дальнейшие действия, упустив только позорное отступление перед неподкупным Шариком.
Вся первая половина следующего дня прошла в хлопотах. Леня звонил своему приятелю и помощнику по кличке Ухо и имел с ним довольно долгую беседу. Ухо был классным специалистом по машинам. Он мог угнать любое транспортное средство. На этот раз Маркизу понадобился шестисотый «Мерседес», и Ухо, пренебрежительно хмыкнув, заявил, что такое ему угнать – раз плюнуть.
Без семи минут пять возле служебного подъезда Мариинского дворца остановился сверкающий черным лаком шестисотый «Мерседес». Возле этой цитадели городской законодательной власти такие машины составляют едва ли не большинство, поэтому никто не обратил на черный «мерс» внимания. За рулем сидел жизнерадостный парень в коричневой кожаной куртке, в котором с большим трудом можно было узнать Ухо. Как уже говорилось, в том, что касается машин, Ухо не имел себе равных. Он мог раздобыть любой автомобиль, от новенького «Феррари» до карьерного самосвала и от инкассаторского броневика до открытого лимузина вроде тех, на которых прежде принимали парад на Красной площади.
