«Привычку не пропьешь», — подумал я.
Потом курьер вынул из кармана телефон и куда-то позвонил. Чтобы не мешать прохожим, он отошел к рекламному щиту, держа девочку за руку. Я тут же этим воспользовался, пересек тротуар и быстро встал с другой стороны щита.
Курьеры-педофилы не говорят по телефону громко. Даже дома. Стоя за дверью, никогда не разобрать, о чем речь. А здесь, во время полуденной суеты, у самой дороги, я даже и думать не смел, что что-то расслышу, лишь изредка отстранялся от щита, чтобы заглянуть вниз. Как только ноги курьера и девочки шевельнутся в каком-то направлении, нужно тут же двигаться в обратном. Не хватало еще выйти из-за щита вместе с ними.
До меня донеслось:
— Хорошо, я поднимаюсь…
Я осторожно выглянул из-за щита. Как и следовало ожидать, курьер двигался к проезду между домами. Со двора он должен будет войти в нужный подъезд. Видимо, курьер добрался до последнего ориентира, например этого вот рекламного щита, и теперь уточнил направление финишной прямой.
Она оказалась удивительно кривой. Почти дыша в затылок курьеру, я вошел во двор и дождался, пока он закончит осмотр пространства за своей спиной. Курьер вошел в подъезд, я последовал за ним. Тут же начались кошачьи игрища. Обут он был в мокасины, и ступать шаг в шаг за ним в туфлях было мучительно неудобно. На четвертом этаже курьер остановился.
— Куда мы пришли? — услышал я вопрос девочки.
— Куда надо, — был ответ.
Конечно, больше не стоило играть роль заботливого отца или дяди.
Я уже поднял ногу над следующей ступенью, перенес вес тела вперед и понял, что сейчас придется-таки шлепнуть по ступени. Уже падая, я завалился набок и вцепился в перила. Их вид, безупречно монолитный, намекал на то, что они могли выдержать даже слона.
«Как только перестаешь следовать главному правилу жизни, происходит катастрофа», — пронеслось в моей голове, когда перила под моим весом качнулись.
Подъезд наполнился такой полифонией, что моя спина покрылась гусиной кожей.
Все не то, чем кажется. В это можно не верить. Но следовать такому принципу нужно всегда. Когда-нибудь это станет подсказкой при решении задачи, где неправильный ответ означает смерть.
Я отстранился от перил, прижался спиной к стене и опять услышал ту же самую полифонию. Нет сомнения — это в перила вцепился курьер. Сейчас он смотрел вниз.
И снова наступила тишина.
Звонок.
Я бесшумно перевел дух. Курьер не позвонил бы, если бы не убедился в своей безопасности. Дверь открылась, но разговор, всегда проходящий по одному из нескольких известных мне шаблонов, не прозвучал. Было слышно, как курьер потоптался на пороге и вошел внутрь. Замок молчал.
Я ринулся по лестнице вверх, наклонился, чтобы меня не было видно в глазок, и прижался к бетонному блоку между двух квартир.
«Курьер не может стоять на пороге вечно, — думал я. — Он войдет. Даже если его не пригласят, он обязательно все-таки войдет, чтобы проверить, что в квартире нет копов. Только потом начнется разговор».
За дверью не было слышно ни единого звука. Я приоткрыл створку. Прихожая оказалась пуста. У меня имелось мгновение, но его хватило на то, чтобы войти в квартиру. Скользнув взглядом по стене, я увидел дверь из толстого непрозрачного стекла, в эту же секунду услышал приглушенный голос и звуки приближающихся шагов.
— Простите, что вошел без приглашения, но дверь была открыта, а на звонок вы не отреагировали.
Глаза мои лихорадочно искали убежище в глухом коридоре.
— Для вас она и была открыта, — послышался ответ.
Ждать дальше было вредно для здоровья. Я открыл стеклянную дверь, ведущую в темную комнату, снова прижался спиной к стене, а ухом — к щели между косяком и дверью. В комнате тонко тянуло парфюмом. Видимо, это была спальня.
— Итак, сколько вы хотите?
— А как сильно вы хотите ее?
— Перестаньте пороть чушь. Каждый предмет имеет свою цену. Она не может колебаться от желания приобрести его.
— Мы оговаривали цену. Три тысячи евро.
— Я дам вам две, — пообещал неизвестный.
— Всего хорошего, — ответил курьер, и до меня донеслось клацанье дверной ручки.
— Подождите! — Я услышал, как по полу суетливо застучали тапочки. — Это всего лишь торг.
— Мы не на базаре.
— Но и не в магазине, да? Деловые люди всегда обсуждают цену.
— Мы обсудили ее по электронной почте два дня назад. Цена — три. Вас это устраивает?
— Хорошо. Сейчас…
Я на секунду зажмурился от света, вспыхнувшего наверху.
Кафель до потолка, ванна в углу. Шторка полукругом. Унитаз в другом углу. Шкафчик для полотенец. Раковина-стойка с золотым краном. Все это я рассмотрел за десятую долю секунды.
Твою мать!.. Ванна!
Не раздумывая и секунды, я запрыгнул в нее и остановил колыхание шторки в тот момент, когда дверь открылась. Я стоял посреди ванны и старался дышать через раз.
— Вот деньги, — донеслось до меня из коридора. — Все?
— Все. Я хочу, чтобы вы забыли обо мне.
Теперь я слышал хорошо — хозяин вошел в ванную.
Огромная рука с перстеньком на мизинце втиснулась между стеной и шторкой и раскрутила кран. С потолка на меня обрушился ледяной водопад.
— Что? — спросил хозяин, и рука с растопыренными пальцами замерла над смесителем.
— Я сказал, что теперь вы должны обо мне забыть. Это был разовый заказ.
— Вы мне не доверяете?
— А почему я должен это делать — доверять? Вы же мне не доверяете, не так ли?
Рука взялась за второй кран, и пальцы, цокая перстнем, открутили его почти до отказа.
На мою голову обрушился почти кипяток. Но хозяин закрутил кран наполовину и вовремя отдернул руку.
Теперь передо мной появилась ладонь. Мой клиент пробовал температуру воды. Убедившись в том, что не замерзнет и не ошпарится, он поправил шторку, чтобы вода не прыскала на кафель.
Сплевывая воду, стекавшую в рот, я ждал, пока курьер уйдет. Он — не моя забота. Его накроет другой человек. Не в этом городе.
Дверь хлопнула.
Клацнул замок ванной комнаты.
— Проходи, проходи, моя хорошая…
Я ковырялся языком в зубах и раздумывал, как сделать работу так, чтобы это не видела девочка.
— Какая ты красивая. И платьице у тебя нарядное. Как тебя зовут, малышка?
— Таня, — услышал я голос девочки.
— Ах, какое хорошее имя! Таня! Тебе сколько лет, Танечка?
— Скоро будет восемь.
