— А жесты, мимика, другие особенности? — Стоял на своем Энтони.
— Успокойся Хоук. Светлов не мог меня узнать. Двадцать лет прошло.
— Ему сканировали память, если твой бывший командир не врет, конечно.
— Тем более. В последний раз он видел меня изуродованным, и вообще он не знает что все-таки остался жив… Травматические воспоминания и мой сегодняшний облик никак не свяжутся в его сознании.
Их диалог был прерван коротким, нервным сигналом датчика.
Оба замерли, следя за показаниями приборов.
У подъезда дома резко притормозил невесть откуда взявшийся фургон. Спецномера и внезапное появление ясно свидетельствовали, что он двигался в недрах уровня, проскочив на поверхность у самого дома, наверное, его водитель воспользовался одним из съездов, предназначенных для транспорта коммунальных служб.
Боковая дверь плавно отъехала в сторону, и в дождливую хмарь попарно выскользнули восемь существ.
Данные сканирования с точки зрения Хоука оказались более чем странными. Внешне незнакомцы выглядели как люди, их экипировка с головой выдавала бойцов спецподразделений правопорядка, а вот внутреннее строение никак не подходило под человеческие критерии.
Даже не киборги, — из фургона высадилось восемь человекоподобных кибермеханизмов.
Клаус тихо выругался. Ничего подобного ему еще не приходилось видеть.
— Чистые машины — шепотом произнес он, одной рукой машинально приподняв часть облицовки пола, рядом с пассажирским сиденьем. Пальцы на ощупь нашли ИПК. Оружие, закрепленное в скрытом от посторонних глаз, экранированном от сканеров углублении представляло собой древнюю модель, использующую патрон с химическим зарядом, — не чета нынешним импульсным «штормам», чьи иглы хоть и пробивали стандартный бронежилет, но не годились для серьезного противостояния с машинами.
— Я же тебе говорил, что когда-то это случиться… — сипло произнес Клаус, активируя оружие. Сухой щелчок электромагнитного затвора прозвучал в тишине салона будто выстрел. — СКАД уже давно не доверяет людям. У него свои взгляды на идеального исполнителя.
— Клаус, сдурел? — Энтони все еще не мог принять однозначного решения. — Это группа захвата. Дернемся — засветим себя.
— Мне все равно, Хоук. Там Светлов. Он спас мне жизнь, выволок с того света. Тебе не понять этого, я знаю.
— Боевое братство? Подставишь себя и других.
Фриенбагер холодно посмотрел на Энтони, а потом, задавив внутренний порыв, произнес, тихо, но твердо:
— Я не буду сидеть и наблюдать. Система начинает разменивать людей на машины. Это неправильно. Буду признателен, если дождешься меня или Антона. Отключи автопилот, ему уже нельзя доверять.
— Ты спятил, Клаус.
Энтони обернулся, но Фриенбагер уже выскользнул из салона «Пумы». Еще секунда и фигура Клауса будто материализовалась из мглы, когда он пересек границу маскирующего поля, которое поддерживали генераторы машины.
— Ну все… — Хоук достал АПС и приоткрыл водительскую дверь, с таким расчетом, чтобы иметь возможность в любой момент открыть огонь. — Это была дурацкая затея, Энтони.
Он разговаривал сам с собой, чтобы хоть как-то унять неведомую ранее дрожь, что волнами гуляла по телу.
Машины… Кибермеханизмы… Почему СКАД не послал агентов?
Ответ лежал на поверхности, но Энтони еще не принять его однозначную трактовку — Система, созданная людьми, более не доверяла собственным творцам. Она находила действия последних недостаточно разумными и решительными, потому и создала альтернативу.
* * *
Перешагнув порог кабинета, Антон наклонился, шаря рукой под столом, — он запомнил, в какую сторону отшвырнуло ИПАМ роковым выстрелом.
Так и есть. Пальцы нашли сферический предмет; осязать тупой, ноющий холод металлокерамики оказалось неприятно, словно сознание расширило понятие «смерть», включив в него новый образ.
Нервы.
Антон достал ИПАМ, не глядя на аппарат, аккуратно положил его в один из карманов своей куртки, и вернулся в гостиную, где в нише стенного шкафа стоял его последний гравиборд, собранный на основе нескольких извлеченных из рагдов генераторов.
«Грав» получился на удивление мощным, хотя и не таким маневренным, как прежние «деки» Светлова. Впрочем, он опробовал его всего пару раз, потом как-то стало не до экстремальных видов спорта, — спустя две недели после неудачной вылазки на город обрушилась вторая по счету атака чуждых созданий, а дальше жизнь вдруг стремительно начала терять краски, превращаясь в серые, безликие будни непрекращающегося противостояния.
Все поломала, стерла в порошок внезапно начавшаяся война, Светлов сейчас даже не смог бы толком вспомнить, как строилась Цитадель, — он постоянно находился где-то на переднем крае обороны города, изматывающие схватки сменялись провальным беспамятством сна, и снова бесконечные боевые дежурства…
Единственной вехой прошлого стало включение в «параллельность», где отупевший от монотонной безвыходности рассудок внезапно получил возможность вспомнить, что существует иная жизнь, где нет узости боевых постов, где можно было творить, а не разрушать…
Впрочем «параллельность», как он уже успел убедиться, не являлась панацеей, скорее она гримировала безысходность существования в обреченном городе, не давая людям окончательно сойти с ума, или хуже того — всерьез задуматься над данностью…
Он стоял у распахнутого окна, собираясь активировать «грав», в который только что вставил заряженный энергоблок, когда до его сознания долетел слабый, похожий на слуховую галлюцинацию стон.
Светлов вздрогнул, резко обернувшись. Вязкая тишина покинутой, обесточенной квартиры, казалось, обступает его со всех сторон, даже шелест дождя за окном стал глуше…
Он положил «деку» на подоконник, достав АПС.
Звук повторился.
Он шел со стороны бытового помещения, — в стандартных квартирах не предусматривалось наличие «кухни», но обязательно имелась небольшая комнатка, с панелью бытового автомата, через которую можно был сделать заказ из ближайшего ресторана.
Вжавшись в простенок, Светлов поднял правую руку, ощущая привычный, успокаивающий вес оружия, а левой слегка сдвинул дверь по направляющим.
Рассеянный свет, падающий из окна гостиной, разогнал плотный мрак небольшого помещения, и Антон увидел скорчившуюся на полу человеческую фигуру.
Подросток?
Его обмануло хрупкое телосложение, — перешагнув порог и склонившись над телом, Антон едва не отшатнулся от неожиданности, — он мгновенно узнал черты смертельно-бледного, исхудавшего лица: на полу лежала Дана, — именно ее повзрослевшее лицо он видел на информационном дисплее камеры поддержания жизни, два десятилетия назад…
Мысль оборвалась.
