Алевтина выпростала из-под одеяла ноги, села на кровати и сунула ступни в теплые ботинки. Поежилась, взглянула на Игоря, который тихо спал на узкой кровати, перевела взгляд на старуху шаманку. Та лежала на топчане, с головой накрывшись покрывалом из шкур.
Сильный запах спиртного перегара, витавший в комнате, заставил Алевтину поморщиться. Она посмотрела на часы. Было уже восемь утра. А ведь собирались подняться в семь. Алевтина встала с кровати и подошла к старой Элинэ. Осторожно тронула ее через одеяло за острое, торчащее плечо.
– Бабушка Элинэ, – позвала Алевтина. – Бабушка Элинэ.
Она легонько тряхнула плечо старухи, но та продолжала спать. Алевтина усмехнулась: а говорят, что старики спят чутко и поднимаются в пять утра. Это сказано явно не про Элинэ.
Алевтина снова ее тряхнула, а затем осторожно стянула меховое покрывало с ее головы. Из горла Алевтины вырвался хриплый вскрик, она попятилась от кровати.
– Что? – сонным голосом спросил у нее за спиной Игорь.
– Вставайте! – крикнула Алевтина. – Все вставайте!
Мишутин и Виктор открыли глаза и, осоловело моргая, сели на полу.
– Да что случилось-то? – спросил Игорь, который уже опустил ноги с кровати и торопливо обувался.
– Старуха! – взволнованно ответила Алевтина и показала на Элинэ. – Она мертва!
– Не может быть. – Игорь поднялся и быстро подошел к старухе. Глаза шаманки были открыты, лицо овосковело.
– Твою мать! – выругался Игорь и прижал пальцы к шее Элинэ. – Пульса нет, – мрачно констатировал он.
– Боже! – вырвалось у Алевтины. – Что же теперь делать?
– Так она что, и правда умерла? – тупо спросил Виктор.
Мишутин поднялся на ноги, достал из кармана свои затемненные очки и водрузил их на нос. Затем подошел к кровати старухи и тоже пощупал шею шаманки.
– Кончилась, – констатировал он.
Убрал руку, опустил взгляд на пол и поддел носком ботинка валявшуюся на полу пустую бутылку.
– Стоит ли удивляться, – мрачным голосом изрек Мишутин. – Литр водки за раз, и это в ее-то возрасте. Смертельная доза.
– Черт! – страдальчески проговорил Виктор. – Получается, что мы ее убили?
– Глупости, – сухо произнес Игорь. – Мы не вливали ей водку в рот насильно. Кто знал, что старуха не умеет пить?
– Ты знал, – сказала напряженным голосом Алевтина, глядя Игорю в глаза. – Ты сам говорил, что югорцы любят водку. И ты наверняка знал, что тормозов у них нет!
Игорь криво ухмыльнулся и холодно проговорил:
– Ну расстреляй меня теперь, раз я виноват.
– Думаю, нам не стоит ссориться, – сказал Мишутин. – Лучше давайте подумаем, что мы теперь будем делать с телом старушки? Не можем же мы оставить ее здесь и идти дальше.
Несколько секунд все молчали.
– У них тут где-то рядом должно быть родовое кладбище, – вспомнил Игорь. – Мы ее похороним, а потом двинемся дальше.
– Не уверен, что так можно делать, – с сомнением произнес Мишутин.
– Тогда что ты предлагаешь? Вернуться в поселок и рассказать все властям?
– Хорошая идея, – сказал Мишутин.
– Но на дорогу и выполнение всех формальностей может уйти пара дней, если не больше, – с досадой проговорила Алевтина.
– К тому же менты, скорее всего, проведут расследование, – предположил Виктор, нахмурившись. – Начнут нас допрашивать и все такое.
Вся группа снова в растерянности замолчала.
– Предлагаю выход, – произнес наконец Игорь. – Даже два. Мы можем уйти отсюда, сделав вид, что ничего не случилось. Когда-нибудь старушку найдут, и все оформят без нас.
– Зверский какой-то способ, – проворчал Мишутин, протирая рукавом свитера свои темные очки.
– Есть и другой, – сказал Игорь. – Здесь во дворе, под землей, есть что-то вроде погреба-ледника. Мы отнесем туда старуху и оставим. А уже когда вернемся, все расскажем властям. Звери до погреба не доберутся. – Увидев сомнение в глазах своих товарищей, Игорь развел руками: – Хорошо, тогда решайте сами.
– У нее на голове ссадина, – проговорил вдруг Виктор. – Вон там, над ухом.
Все посмотрели на мертвую старуху.
– Упала, наверное, – предположил Мишутин. – По пьяной лавочке. Потом доползла до кровати, допила водку и уснула.
– Вечным сном, – цинично договорил Игорь. – Так что будем делать, коллеги?
* * *
На то, чтобы спустить старую Элинэ, замотанную в выдубленные шкуры, в черный зев ледника и уложить ее там, ушло не больше получаса. В этой нелегкой работе принимали участие все. Работали молча, сознавая, что все это неправильно, некрасиво и по большому счету чудовищно. Наконец Игорь задвинул ледник тяжелой дубовой крышкой.
– Ну, все, – сказал он устало. – Теперь передохнем и можем отправляться дальше по маршруту. Хотя… – Он посмотрел на Алевтину. – Есть ли теперь смысл снимать этот фильм? Ведь старуха рассказала нам, как все было.
– Ты что! – вскинулась Алевтина. – Наоборот! Теперь фильм станет еще интереснее. Ведь у нас появилась еще одна версия гибели группы Пичугина. И не факт, что она соответствует истине. Наш фильм превратится в настоящее документальное расследование.
– Ну-ну, – хмыкнул Игорь. – Вить, а ты куда потопал? – окликнул он удаляющегося оператора.
– Через минуту вернусь, – огрызнулся тот. И громко проворчал: – Отлить уже спокойно не дадут.
– Можешь не торопиться, – с усмешкой сказал ему вслед Игорь. – Я пока расчехлю ружье и подстрелю чего-нибудь к обеду. После вчерашнего дня колбаса и консервы уже в рот не лезут.
Виктор пошел дальше, пролез сквозь кусты и двинулся вперед по сосняку. Отойдя метров на пятьдесят от своих товарищей, он сунул руку в карман и достал скрученный в узелок целлофановый пакетик с чем-то серовато-белым. Развязал узелок и достал щепотку белого порошка. Огляделся, нет ли кого поблизости, а потом запихал порошок в рот и быстро втер его в десны. Поморщился от горечи. Потом, сжав в руке целлофановую скрутку, привалился спиной к толстому стволу сосны и облегченно прикрыл глаза.
– Наконец-то… – сипло прошептал он, когда наркотик начал действовать.
– Какого хрена ты тут делаешь? – рявкнул у Виктора над ухом недовольный голос Мишутина.
Виктор вздрогнул от неожиданности и выронил на землю пакетик.
– Это у тебя что? – подозрительно спросил Мишутин.
Виктор нагнулся, чтобы поднять пакет с наркотиком, но Мишутин сделал шаг вперед и наступил на пакетик ботинком.
– Убери ногу! – яростно проговорил Виктор. – Ну!
Мишутин стоял перед ним и пристально смотрел ему в глаза сквозь стекла затемненных очков.
