– Само собой. Но не только меня. Именно тогда я понял, что несмотря на хороший шанс успеха, эта попытка путча могла ударить самым страшным образом по Советскому Союзу. Ежов человек деятельный и далекий от принципиальности, поэтому, когда он ворвется на поле борьбы с троцкистским заговором, то полетят головы невинных или простых болванов, которые фрондировали из моды. А это ведь огромное количество конструкторов, инженеров, технологов и прочих. И ведь их вместо наставления на путь истинный будут расстреливать, несмотря на то, что в Советском Союзе в преддверии Большой войны каждый технически грамотный человек будет на особом счету. О том, какое положение уже сейчас на наших производствах вы и без меня знаете. Брак идет диким валом. Что будет, если начать вымывать незначительный налет технически грамотных людей, я не могу даже представить.
– Иными словами, вы испугались из-за того, что ваши соратники могут быть сурово, но справедливо наказаны? – С хитрым выражением на лице уточнил Каганович.
– Я испугался из-за того, что Троцкий заложил в подготовку путча мину замедленного действия, которая должна сработать и максимально ослабить Советский Союз в случае, если путч не удастся. Примерно через пять-шесть лет Советский Союз вступит в Мировую войну, в которой главным противником у нас станет Германия. Она сильный враг, борьба с которым потребует напряжения всех наших сил.
Каждый боец будет очень важен, не только в окопах, но и у станков с кульманами.
Это большая и тяжелая война народов и идеологий.
– Война с Германией? – Удивился Молотов. – Товарищ Тухачевский, а вы разве не в курсе, что Германия для Советского союза является ведущим торговым партнером? Да и в области военного сотрудничества у нас очень много контактов.
– Если я ничего не путаю, то с тридцать первого года объем товарооборота между нашими странами упал с миллиарда рейхсмарок до чуть более четырехсот миллионов.
Это так?
– Да. Все верно, – спокойно произнес Молотов, отслеживающий своим взглядом каждую клетку на лице Тухачевского.
– Можете мне верить или не верить, но посмотрите на то, какая общая динамика в отношениях между Советским союзом и Третьим Рейхом. Особенно после прихода к власти Адольфа Гитлера. Впрочем, это только одно из внешнего проявления предстоящего столкновения. На самом деле их много. Например, англо-германский договор о соотношении военно-морских сил, подписанный в прошлом году есть прямое нарушение Версальского договора. То есть, прецедент, позволяющей правительству Гитлера наращивать армию. Когда я посещал в тридцать втором году большие маневры в Германии, мне довелось провести ряд интересных бесед с германскими офицерами.
Завел переписку с рядом военных деятелей, которую продолжал до последнего времени, отслеживая ситуацию и узнавая о новинках. Эти ребята были увлечены армией и возрождением Германии, а потому охотно разговаривали на любые связанные темы. Именно тогда я узнал о том, что германские офицеры очень сильно желают реванша за поражение в империалистической войне.
– Но ведь реванш будет и должен быть связан со странами, унизившими Германию в Версале, – уточнил Сталин. – Почему вы решили, что война между Германией и Советским Союзом неизбежна?
– Из-за весьма популярного германского лозунга – "Drang nach Osten ", который стал в последнее время угрожающе популярным в Германии. Я имел грех ознакомиться с книгой Адольфа Гитлера "Mein Kampf" и нашел там очень неприятные для нас высказывания. Вождь германского народа убежден в том, жизненное пространство его народа находиться на востоке, которые временно заселяют неполноценные, по его мнению, народы. Какие выводы я должен делать? Великобритания запускает процедуру милитаризации Третьего Рейха, в котором пришел к власти человек, считающий, что немцам нужна наша земля для выживания?
– Кроме собственных размышлений у вас есть какие-либо доказательства? – Молотов все также невозмутимо смотрел на Тухачевского.
– Только письмо офицера Вермахта, в котором он ссылается на речь Гитлера в тридцать третьем году. Слова до него дошли через третьи руки, но это не меняет ситуации.
– Это какую именно он имеет в виду речь?
– Закрытую речь перед генералами.
– Вот как, – задумчиво произнес Каганович, – и что заставило его, поделился с вами столь опасной речью?
– До семнадцатого года он жил в Российской Империи, несмотря на то, что был этническим немцем.
– И что с того?
– Ему бы интересно со мной общаться настолько, что он предложил мне перейти на службу в германскую армию после ее возрождения. Не будем вдаваться в подробности, которые нелицеприятны. Получив такое предложение, я не стал строить недоступную девицу, а напротив, поддерживал с ним очень оживленное общение, стараясь не лишать его надежды.
– Фактически, у вас был шанс в случае неудачи военного переворота сбежать в Германию и поступить на военную службу? – Взгляд Ворошилова был полон удивления.
– Именно так. Но вместо бегства в теплое местечко я пришел сюда. А контакт в офицерской среде Третьего Рейха использовал для получения пусть искаженной, но любопытной информации, позволяющей судить о происходящих там событиях изнутри.
Эта переписка была одна из факторов, который меня все больше и больше убеждал в том, что война между Советским Союзом и Третьим Рейхом неизбежна. И даже мало того, она всячески подготавливается Лондоном с попустительства Парижа. Они хотят силами Берлина уничтожить Советский Союз. Правда, боюсь, что их "боевой хомячок", заматерев, выйдет из-под контроля и вполне сможет порвать своих хозяев. – Сталин улыбнулся одними только глазами. Ему понравилось столь образное название нового германского строя и поведения европейских столиц последние годы.
– Почему вы называете пять-шесть лет? Откуда взялся такой срок? – Решил уточнить Молотов.
– Вооруженные силы Третьего Рейха сейчас находятся в весьма плачевном состоянии, не оправившись от прессинга Версальской системы, поэтому пять-шесть лет – это минимальный срок, за который их можно привести в порядок и увеличить до приемлемого размера. Кроме того, им требуется разработать, запустить в серию и освоить в войсках новейшую технику. Без всех этих итераций они не рискнут на серьезные военные конфликты. Максимум – военно-политические операции демонстративного характера. Например, насколько мне известно, сейчас готовится прекращения демилитаризации Рейнской области.
– Хорошо, – Молотов вернул разговор в прежнее русло, – по этому вопросу нам все ясно. – Он вопросительно посмотрел на Сталина и после его кивка продолжил. – Почему вы решили, что руководство Советского Союза пойдет на поводу у товарища Ежова?
– На это и сделан расчет Троцкого, продвигающего Ежова на пост наркома всеми правдами и неправдами. Ведь если скормить Ежову крупных, но бесполезных разменных фигур вроде Ягоды, он получит массу признательных показаний ужасающего характера. Где-то искренних, где-то вынужденных. Ведь существует масса способов заставить человека писать и говорить то, что от него требуется. Что вызовет у всех вас сильнейшую ярость. Ведь как еще может реагировать честный человек на то, что его старый соратник, с которым он много лет плечо к плечу трудится на благо трудового народа, задумал такую мерзость? Само собой, Ежову будут развязаны руки и его понесет. Это будет особенно усугублено тем, что его жена расшатывает ему и без того слабые нервы. Он с головой уйдет в работу и пьянку, стараясь достигнуть самоудовлетворения хотя бы в этом и быстро превратится в обычного маньяка, стремящегося очистить мир от скверны и видящего все в черно-белых тонах.
