– Быстро, – торопила его Катерина, она ловко шла по гребню крыши, обогнула дымоход и сбежала по скату вниз, остановилась у ограждения, сваренного из хилых, несерьезных металлических планок. Прошла вдоль них, придерживаясь рукой, глянула вниз.
– Вот она.
Стас уже и сам видел черную машину у крыльца с колоннами. Вроде «эмка», она же ГАЗ-Ml, с плоской крышей, широкой подножкой и «запаской», закрепленной рядом с водительской дверью. «ГАЗ» поблескивал в темноте боками, двигатель не работал, изнутри не доносилось ни звука. Но это лишь на первый взгляд, Стас разобрал негромкий шорох и тихий звон, из окна машины вылетела крохотная багровая звездочка и сразу пропала, ветер принес запах табачного дыма. На месте водитель, почти час уже сидит и развлекается, как может. Интересно, на сколько его хватит, сколько должно времени пройти, чтобы он обеспокоился, что начальство запаздывает и подался это самое начальство искать? Или у них на этот случай инструкция имеется?..
Проверять не хотелось, тем более что обещанная лестница уже была близко. Катерина стояла рядом и прилаживала сумку на плечо, готовясь спускаться вниз. Стас подошел, взялся за торчащие над кровлей металлические пруты, тряхнул, дернул, как следует, но те не шелохнулись. Лаврушину спасибо, все порученное ему хозяйство управдом содержал в полном порядке. Стас посмотрел вниз – отсюда не разобрать, но вроде ступени заканчиваются метрах в двух над землей, дальше пустая по случаю осени клумба, за ней палисадник и ограда, через которую перешагнуть можно.
– Пошел, – приказала Катерина. – Как спрыгнешь – сразу беги к забору, я догоню. Давай.
Она стояла совсем близко и смотрела в упор, взгляд ее стал тяжелым, злым, Стас чувствовал, как та психует, но старается не подавать виду, из последних сил держит себя в руках. Хотя чего ей дергаться, в сумке, что обеими руками сжала, убойный аргумент имеется, двое уже свинцового гостинца отведали, третий пока в планах, но, по счастью, весьма отдаленных.
– Только после вас, – шутка получилась скомканной: Катерина сделала вид, что перестала понимать по-русски, да и от порыва ледяного ветра у Стаса перехватило горло. Откашливаясь, он взялся за поручни, встал на первую перекладину и начал медленно спускаться, держась за ледяные прутья. Лестницу приковали к стене едва ли не впритык, Стас успел ободрать костяшки пальцев, когда очередной ступеньки внизу не оказалось. Он глянул под ноги – все, надо прыгать, до земли, вернее, до выложенной кирпичом дорожки под домом, метра полтора или чуть больше. Стас присел, ухватился за нижнюю перекладину и спрыгнул, разжал пальцы. Приземлился благополучно, и шума при этом произвел немного, во всяком случае, в «эмке» его никто не видел и не слышал. Выждал еще пару секунд и побежал, как и было приказано, прочь от дома, к деревянной ограде, остановился у белого углового столбика.
Стас раздвинул ветки кустов, посмотрел на улицу – пусто, тихо, окна в домах напротив темны, со стороны бараков доносится что-то тоскливое, то ли плачет кто, то ли воет, но не разобрать – далеко. Жутковато постукивают под ветром ветки старых лип над головой, в траве что-то загадочно шуршит. И тут точно прожектор включили, в глаза ударил свет, раздался гул двигателя, Стас зажмурился и отшатнулся. Успел только заметить, что по дороге проскочила машина, грузовик с открытыми бортами, но был кто внутри или нет, заметить он не успел – машина свернула, умчалась в сторону реки.
– Пошли, – он и не слышал, как Катерина оказалась рядом. Такая же взвинченная, как пару минут назад на крыше, собранная, голос твердый, возражений не терпящий. Неудивительно – такой ценный источник информации заарканила и теперь надо доставить его по адресу, тут любой занервничает, мягко говоря.
– Далеко идти? – спросил Стас.
– Час или полтора, как получится, – уклончиво ответила она. – Иди рядом со мной и без глупостей. И помни – если что, стрелять я в тебя не буду, незачем, сам понимаешь. Беги на все четыре стороны до первого патруля, вот они-то с тобой церемониться не станут, никакое удостоверение не поможет, товарищ лейтенант.
И улыбнулась, впервые за все время после того, как майор и управдом вломились в ее комнату. «Знаю», – Стас промолчал. Да, патроны она тратить на него не будет, не потребуется. Расчет верен, они нужны друг другу, и еще неизвестно, кому от сделки больше пользы выйдет.
– Куда ж я от тебя денусь, – сказал Стас и приобнял Катерину. – Мы с тобой, голуба, теперь как попугайчики-неразлучники. Это птички такие, декоративные, они всегда парами живут в одной клетке. И если одна сдохнет, то сразу следом за ней и вторая туда же, не живут они поодиночке…
Катерина дернула плечом, отвернулась и, ловко подобрав юбку, перелезла через ограду. Дождалась Стаса, и, не глядя на него, направилась на другую сторону улицы, держа руки в карманах пальто и прижимая сумку локтем к боку.
Шли действительно огородами – какими-то глухими переулками мимо неприглядного вида нежилых зданий с глухими стенами, мимо бараков и старых низких домов. Необитаемых, судя по их заколоченным дверям и окнам, а кое-где, как удалось рассмотреть Стасу, и закрытых на основательные амбарные замки. Сам он давно потерялся и даже предположить не мог, где они сейчас находятся, помнил только, как перебежали Ордынку, пригибаясь, точно воры, и прошмыгнули в щель между домов. Но жилых домов, это он помнил точно, хоть стояла вокруг кромешная тьма. Зато обострившийся слух ловил все звуки – и голоса людей, и мяуканье кошки, и плач ребенка. Но Ордынка быстро осталась позади, снова пошли бараки да лабазы, кое-где перемежавшиеся вовсе уж деревенского вида домами, с печными трубами, огородиками за оградами и запахами, не оставлявшими сомнения в том, что где-то рядом держали скотину.
Катерина забирала левее, шла уверенно, смотрела только перед собой и на Стаса внимания почти не обращала, держалась на полшага позади и справа, точно конвой, отчего воспоминания нахлынули сплошь неприятные, тяжелые, и отделаться от них в тишине и мраке возможным не представлялось. Еще поворот, еще улица за ним, снова узкий кривой переулок, зато с трамвайными рельсами посреди проезжей части. Стены дома на противоположной стороне улицы выхватил из темноты свет фар, Катерина среагировала первой, толкнула Стаса в подвернувшийся проулок, в последний момент оказалась рядом. По улице пролетела «эмка», точь-в-точь как та, что осталась у подъезда сушкинской усадьбы, свет фар метнулся вверх – машина выскочила на пригорок. «Пятницкая», – успел прочесть Стас надпись на табличке, и снова стало темно. Постояли еще немного, прислушиваясь к звукам с улицы, и направились дальше.
Катерина ускорила шаг, шла очень быстро, наклоняла голову и отворачивалась от бьющего в лица ветра. Сквозняк по кривым улицам гулял отменный, пахло сыростью, воздух стал влажным – впереди была река, но путь к ней оказался отрезан двухметровым деревянным щитовым забором и остатками большого кирпичного здания за ним. На следы от бомбежки не похоже, да и здание, по виду судя, было нежилое, очень уж окна узкие и высокие, а стены метра полтора толщиной.
– Перед войной церковь сломали, теперь метро строят, – сказала Катерина. Они проскочили мимо развалин, и оказались на узкой улице, уводившей вниз. Тротуары тут отсутствовали, топать пришлось по проезжей части, что Катерину заметно нервировало. Она даже оглянулась два или три раза, и Стас ее тревогу разделял. Случись что – бежать им некуда, застройка старая, дома стоят вплотную друг к другу и тянутся с обеих сторон нескончаемой лентой, беглецам остается только под землю провалиться или взлететь. Впрочем, повезло, никто им навстречу не попался, как и до того – ни людей, ни собак, как и ни одного светлого пятна. Стоят на тротуарах мертвые темные фонари, но освещение выключено и заработает только через полгода, весной сорок второго, когда с окон снимут светомаскировку. И доносит ветром нечеткие дальние звуки – машина где-то проехала, да отчетливее стал плеск воды.
