– Сурово. Вот только с чего он на меня озлобился?
– Именно вы, Александр, ему ничем не мешаете. Просто он против того, чтобы воины уходили за море, да ещё и на помощь треклятым христианам. Я его пытался убедить, что это необходимо для королевства, без буянов и самых непокорных ярлов в государстве спокойней будет, и он обещал не мешать моим планам. Однако слово жрец не сдержал, решил действовать не напрямую, а хитростью. Понимает Вольфганг, что даже если бы он выступил против похода, то его никто не стал бы слушать. Поэтому он вас на поединок вынудил, мол, Мечникова убьют, и всё дело само расстроится. Не прощу ему этого, ведь он не просто так на честный бой Охотника подговорил, а ещё и опоил его. Вы ведь заметили, что Карл после смертельных ударов вставал?
– Конечно. И будь он хоть немного опытней или быстрее, на поле лежал бы я, а не он, – потирая большую шишку на затылке, сказал я. – Наверное, у жреца не было времени другого воина искать?
– Скорее всего.
Так, обсуждая сегодняшний день и происшествие в священной роще, мы добрались в Охус и расстались. Все дела будут завтра, а сегодня мне необходимо сбить стресс и успокоиться. Схватку-то выиграл и снова живой остался, но как вспомню бешеные глаза моего противника, так колотить начинает, хотя нервы вроде бы крепкие. Блин! Ведь за малым не погиб. Причём там, где был уверен в своей безопасности. Сколько раз говорил себе – будь осторожней и не встревай в неприятности. Однако они сами меня находят. Наверное, это судьба.
Глава 23
Британия. Кингстон-апон-Халл. 28.04.2067
Все свои дела на Балтике мы уладили достаточно быстро. В Шведском королевстве был набран батальон вспомогательных войск, а в Гатчине и Балтийске удачно прошла торговля. Дипломатические представители ККФ распродали всё, что привёз конвой, ну и мои офицеры тоже не зевали, сделали нам хорошую прибыль. Надолго задерживаться в русских анклавах после этого Скоков не стал и при первой же возможности старался поскорее выйти в море. Переход к Охусу прошёл спокойно. На БДК были погружены четыре сотни викингов, и эскадра направилась в набег на земли герцога Бирмингемского.
До прихода чумы в древнем городе Кингстон, расположенном в тридцати девяти километрах от моря на реке Халл, проживало четверть миллиона человек. После неё долгое время ни одного, хотя набеги мародёров и местных поисковиков происходили постоянно. Теперь же здесь находилось около тысячи бирмингемцев, половина которых являлась солдатами из нерегулярных подразделений герцога Магомеда, а другая половина была рабами из коренных англосаксов. Место здесь тихое, спокойное. Вооружённые негры несли охрану ценного имущества, обнаруженного в этом месте год назад бирмингемскими поисковыми партиями, и охраняли мастеров. А рабы, строители и техники, по мере своих сил приводили в порядок портовую инфраструктуру и ремонтировали корабли. Так всё было до того момента, пока сюда не наведались мы.
Позавчера, как только вся наша эскадра легла в дрейф на траверзе Бридлингтона, на берег были высажены две разведывательные группы, которые излазили все окрестности вокруг Кингстона. А когда была получена интересующая меня и других командиров отряда информация, пришёл черёд наёмного батальона викингов и остальных разведгрупп из роты Серого. Воины высадились на побережье в районе Бифорда, городка к северу по побережью от устья реки Халл. Ночной марш-бросок, сосредоточение, подход, и идёт непосредственно сама работа. Разведка вырезала часовых, и почти полтысячи бойцов моего отряда, пройдя через развалины города, в полдень обрушились на порт.
Бой был серьёзный, мавры быстро пришли в себя, и, только лишь раздался первый случайный выстрел, они стали оказывать ожесточённое сопротивление. Однако профессионализм разведки и ярость викингов, половина из которых до сих пор была вооружена холодным оружием и гранатами, сломили их. Порт оказался в наших руках. Немногочисленные выжившие бирмингемские бойцы давали показания Серому. Рабы сидели в своих жилых бараках. Наши боевые дозоры перекрыли дороги на Лидс и Йорк. А корабли, ради которых и проводилась вся эта операция, стояли у причалов военно-морской базы, которая некогда принадлежала ВМС Великобритании, или находились в сухих доках местного судоремонтного завода.
В сражении за Кингстон-апон-Халл я непосредственного участия не принимал, был занят руководством всеми действиями воинов с крыши семиэтажного полузавалившегося дома невдалеке от порта. Как только причалы оказались под нашим контролем, а местность зачищена от вооружённых вражеских солдат, незамедлительно отправился осматривать захваченные суда. Вместе со мной – Скоков, ради такого дела на время покинувший свой фрегат, Игнач, Кум и Серый. Мы прошлись по трофейным кораблям, убедились, что сведения, полученные нами ранее, верны, осмотрели электроподстанцию, опросили техников, занимавшихся ремонтом судов, получили доклады от своих подчинённых, обшаривающих город и порт, и собрались на совет.
Расположились прямо на причале, напротив одного из малых танко-десантных транспортов. Я посмотрел на улыбающиеся лица офицеров, которые были довольны тем, как прошла операция. Вроде у всех настроение хорошее, но в то же время шапкозакидательством никто не страдает. Соратники понимают, что на грабёж Кингстона у нас имеется максимум трое суток, а после этого, если мы не хотим дальше драться с вояками герцога Магомеда, необходимо сваливать отсюда в море. А значит, пора начинать. Однако перед этим необходимо определиться с основными вопросами по трофеям: что берём, а что нет. Поэтому первый вопрос, который я поставил перед товарищами, был прост, предсказуем и незатейлив:
– Что мы захватили?
Главный интерес – конечно же, к кораблям, поэтому начал Скоков, который, прищурив глаза, посмотрел на ласковое весеннее солнышко, обтёр платком свою гладкую, словно бильярдный шар, загорелую лысину, кивнул за спину, в сторону ближайшего судна, и доложился:
– В порту стоят два танко-десантных корабля. Оба в хорошем состоянии, ничего подобного давно уже не видел. Но на них разобраны двигатели и по корпусу разварены некоторые надводные швы. Собирать их и проверять – дело долгое, наличными силами дней пять в авральном режиме возиться придётся, а нас время поджимает, ведь в Йорке и Лидсе мавры с артиллерией сидят. Значит, нам на них смотреть нечего. – Командир «Ветрогона» посмотрел на меня, дождался моего одобрительного кивка и продолжил: – Помимо этого, имеется три сухогруза, один на четыре тысячи тонн, называется «Альтаир», а два других – однотипные, по пять с половиной тысяч, «Святая Елена» и «Святая Мария». Взять сможем только «Альтаир» и «Святую Елену», эти грузовозы в относительно неплохом состоянии, и, если их заправить, до Передового они с трудом, но дойдут. «Святую Марию» придётся кинуть, корпус неухожен, и в нём дырок словно в решете. Далее есть два танкера, от одного только надстройка осталась, а другой хоть и выглядит ржавым и битым, но все механизмы провёрнуты местными мастерами, и вроде находятся в рабочем состоянии. Называется судно «Морской дракон», водоизмещение – семь тысяч тонн. И ещё имеется рейсовый паром Кингстон-апон-Халл – Роттердам, который здесь с самой чумы завис. Неплохое судёнышко на восемь тысяч тонн, но машина разбита, а так хорошо бы его было в «Гибралтар» на буксире БДК дотянуть. И напоследок: в сухих доках семь катеров самого разного назначения. Толка с них нет, все сильно битые, и мореходные качества плохие. У двух ракетных катеров винты отсутствуют, у сторожевиков шпангоуты не держат и так далее.
