— Если они сдохнут, то сдохнут грузовиками.
— Так чего ждать? Хозяин сказал, одного из них пустит на кровь. У меня уже пять дней во рту не было ни капли раствора. Зачем ждать, когда эти русские захлебнутся? Они ещё не гниют, как мы, и кровь у них здоровая. Давайте его порешим сейчас. Взгляните сами — какой из него грузовик? Он же и до дна не сможет донырнуть.
— Ты знаешь, что бывает с теми, кто убивает без разрешения хозяина. Как он скажет, так и будет. А пока хозяин сказал, что отныне они грузовики.
— Да разве они похожи на нас? Посмотри на их руки!
Теперь уже не выдержал Голицын:
— Я не понимаю, о чём вы говорите, но, может, вы послушаете и нас? Предупреждаю сразу — за свою кровь мы пустим чужую. Мы не хотим войны! Санчо, ты же сказал, что мы среди равных. Если не желаете быть друзьями, то давайте хотя бы не будем убивать друг друга!
Почувствовав тревогу в интонации штурмана, Субботин занял позицию спиной к спине и приготовился к худшему. Но Женя изо всех сил старался решить спор миром. Взглянув на свои пальцы, он спросил:
— И чем вам не нравятся наши руки?
— Взгляни на наши, — вытянул вперёд кулаки Николас.
— Руки как руки.
— На них не осталось ни единого волоска! Они гладкие, как лысый череп шагомера Гаспара. Видишь эти пятна? Это ожоги. Не всегда успеваешь вовремя смыть слизь. А теперь посмотри на свои! Какой ты к дьяволу грузовик?
— Николас, хватит болтать чушь. Ты не тронешь их даже пальцем. Я не хочу, чтобы за твою глупость наказали всех нас. Мы уже давно не находили ни одной вещи. С раствором у всех действительно неважно. Я знаю, что Лопе уже без него десять дней, но, в отличие от тебя, он молчит. А вдруг этим новичкам завтра повезёт? Ведь так часто бывает, что новичкам везёт. Они бы тогда поделились с нами, ведь им он пока не нужен. А руки у них очень скоро станут такими же, как и наши. На белой коже ожоги выглядят даже страшнее. И лучший грузовик — это не тот, на котором больше пятен, а тот, кто удачливей. Ты сколько дней назад нашёл свою последнюю вещь? И что бы с тобой было, если бы Филипп не выпросил у ценителя Карлоса жменю соли и не поделился с тобой?
На этот раз Николас сдался. Отвернувшись, он взобрался на ящик, лёг и, подложив под голову кулак, недовольно проворчал:
— Делайте, что хотите. Но не думаю, что кто-то из них станет с вами делиться. Когда дураки попадают в аквасферу, они быстро умнеют.
— Обещаю, если я найду то, что вам нужно, я обязательно поделюсь! — поспешил с ответом Женя. — Но, уважаемый Санчо, не могли бы вы объяснить, что это за аквасфера? Я уже второй раз слышу это слово, но не понимаю его. Что вы так назвали?
— Аквасфера? — задумался Санчо. Казалось, простой вопрос застал его врасплох. Он выразительно обвёл руками вокруг и ответил: — Не знаю. Не мы её так назвали. Это ценитель Смит. Он был умный. Учёный-химик. У хозяина работал главным по очистке коки. А потом пытался всё это вокруг изучать. Приговаривал, что обязательно получит Нобелевскую премию. Да недолго у него тянулись эксперименты. Во время одного из них его и стащила с лодки Критура. После этого и начали поговаривать, что охотится она за самыми умными. Там была толпа гребцов и сторожей, но она опутала лишь его. А от Смита теперь только название и осталось.
— А что за вещи вы ищите?
— Вещи? — Санчо оглянулся и, поманив забившегося в угол молодого негра, сказал: — Джил, покажи.
Джил с готовностью подскочил к Жене и, порывшись под рубашкой, снял с шеи амулет с обвязанным вокруг шнурком. Чёрная, будто эбонитовая, вещь напоминала отполированный до блеска корень растения. В длину не больше ладони, она изгибалась по спирали вокруг собственной оси и сужалась от основания к концу. Джил ослабил петлю и снял верёвку. Он потёр вещь в ладонях и произнёс:
— Хозяин сказал, что она бесполезная игрушка, а для меня это самая ценная вещь в мире. Нужно хотя бы несколько капель раствора. Кто-нибудь даст для моей вещи глоток раствора?
Оглянувшись по сторонам, Джил понял бесполезность своего вопроса и, не слишком расстроившись, поплевал на чёрную поверхность и растёр слюну.
— С раствором она висела бы несколько часов. А так хватит на пару минут. В слюне тоже есть соль, так что должно получиться.
Джил зажал вещь в ладонях, затем вытянул вперёд руки и неожиданно развёл их в стороны. Лишившийся поддержки эбонитовый корень остался висеть в воздухе. Потрясённый Женя провёл под ним рукой, затем над ним, но никакой невидимой опоры не было. Вещь висела сама по себе. Загордившись, Джил хихикнул и, взявшись за тонкий конец, осторожно передвинул её по воздуху. Вещь легко поддалась, но когда он отпустил, вновь повисла, застыв в полуметре от палубы.
— Хозяин сказал тебе правду, — приподнялся со своего места Николас. — От неё толку не больше, чем от детской игрушки. Надо было тебе меняться, пока за неё хоть что-то давали.
— Нет. — Джил накинул на вещь шнурок и, затянув петлю, вновь повесил на шею. — Пусть её никто и не считает ценной вещью, но для меня она самая дорогая, потому что первая. Да и умей она что-нибудь большее, хозяин ни за что не разрешил бы мне её оставить. Я, как только её сквозь слизь нащупал, почувствовал, будто мне кто в голову бревном ударил. Сразу понял, что она будет моей. А ещё у меня возникло чувство полёта, недолго, как только я её коснулся. Вы же наверняка знаете, как это бывает? Ценитель Карлос возился с ней целую неделю — всё не мог поверить, что она на большее не способна! А разве то, что она парит в воздухе, словно облако, это не чудо?
— Дурак ты. — Николас брезгливо хмыкнул и отвернулся. — Вещь должна уметь что-то нужное. Полгода назад я нашёл вещь, которая могла залечивать на теле гнойники! Вот это была польза.
— Где же она сейчас? — криво ухмыльнулся Санчо.
— У хозяина.
— То-то и оно, что у хозяина.
Николас громко заскрипел зубами и еле слышно ответил:
— Я рисковал жизнью, а мне за неё дали глухую старуху Марию. А я её еле сменял на полбутылки раствора. Хозяин становится всё скупее и скупее. Скоро вообще за спасибо будем нырять. А его дочь с моей вещью не расстаётся ни днём, ни ночью. Всё свою красоту спасает!
Закончил свою речь Николас громким плевком и, уткнувшись лицом в локоть, дал выход накопившейся злости:
— Все здесь передохнем на радость хозяину и его стерве!
— Тише! — одёрнул его Санчо. — Наши промолчат, а соседи могут сдать.
— Да пусть слушают. Ты бы видел, как в тот день мимо меня носилась змея. Думал, хочет вещь отобрать.
— Змея не Критура. Она ещё ни на одного не напала.
— Это ты здесь такой смелый. А когда висишь у дна, а она мимо как стрела проносится, так быстро забываешь все приметы.
Голицын внимательно слушал их разговор, опасаясь лишний раз обратить на себя внимание, но тут он не сдержался:
