Когда Лешка закончил свой рассказ, последние остатки ужина были съедены, и чая в чайнике осталось на самом донышке. Ники, которая поначалу непрерывно перебивала его, издевательски хихикая, угомонилась и слушала как загипнотизированная. Глядя в ее глаза, похожие на два маленьких обсидиановых зеркальца, Лешка думал, что, может, она и вправду дочь бога. Таких завораживающих глаз он не видел никогда в жизни.
— Ты мне хоть веришь? — с надеждой спросил он, заканчивая рассказ о встрече с матерью.
— Верю, — кивнула Ники. — Знаешь, когда я тебе окончательно поверила? Когда ты передал мамино предупреждение о том, что надо опасаться бабушки. Эх, мне бы получить его сегодня утром!
— И как ты себя ощущаешь? — не удержался Лешка. — В роли дочки бога?
Ники пожала плечами и неопределенно улыбнулась.
— Нормально. Я уже давно что-то такое подозревала. Когда с детства чувствуешь себя какой-то инопланетянкой… Иногда вообще казалось, что все вокруг ненастоящее. И не понимаешь, кто ты и что здесь делаешь. Или мама строит какие-нибудь планы на мою карьеру, а мне кажется, что я примериваю на себя чью-то чужую жизнь. Как я себя ощущаю?
Ники на мгновение задумалась, прислушиваясь к себе.
— Хорошо. Как будто все встало на свои места.
Внезапно она тихо засмеялась.
— Наконец-то все выяснилось!
Лешка глядел на умиротворенное, счастливое лицо Ники, и ему тоже стало весело, непонятно почему. Ники взглянула на него и улыбнулась в ответ.
— А я хотела тебя убить, — смущенно сказала она. — Извини, пожалуйста.
Лешка беспечно махнул рукой — дескать, «проехали».
— Тебя Алеша зовут? — уточнила она. — А то я все по фамилии, как-то невежливо.
— Да меня по-всякому зовут. Друзья — Леха…
— А меня зови Ники, ладно?
В двенадцатом часу, когда репетиции были в разгаре, и Леннаучфильм звучал и пел на тысячи ладов, из-за соседних крыш вынырнула луна и заглянула в окно студии. Ники стояла у окна, глядя на луну, как смотрят в лицо смутно знакомого человека, пытаясь поймать его взгляд.
«Интересно, я смогу с ней заговорить? — думала она. — И если смогу, то на каком языке? Есть ли свой язык у богов? У всех народов есть богиня луны, так что мы с луной в некотором роде коллеги. Кто знает, вдруг в прошлом мы были знакомы? Может, я даже вспомню тот самый древний и смертоносный для простых людей язык, на котором со мной заговорило когда-то солнце…»
— Тебя случайно родители разыскивать не будут? — спросила она Лешку. — Ведь поздно уже.
— Да ну их к черту, этих родителей, — буркнул Лешка. — Я к ним не поеду. Вчера орали на меня, орали — типа, звони, предупреждай если задерживаешься! Я сегодня им позвонил из метро как пай-мальчик предупредить, что не знаю, когда приду, так отец мне сказал — да хоть вообще не приходи, мерзавец! Представляешь?
Ники мрачно ухмыльнулась, возвращаясь к реальности.
— А у меня больше вообще нет дома, — сказала она. — Сегодня ночью мама убила Толика — одного прихвостня Эрлина, который выдавал себя за моего отца, — и убежала. И квартиру опечатали.
— Ни фига себе… — пробормотал Лешка. — Да, она что-то говорила… типа, «одного предателя я уже покарала».
Ники кивнула.
— Бабка хотела, чтобы я переехала к ней. Но я от нее сегодня сбежала. Знаешь почему? После проруби я попала в больницу и там подслушала ее разговор с Толиком. Они обсуждали, как меня заточить или искалечить, чтобы я никуда не делась. Представляешь?
Лешка, не находя слов, промолчал.
— От нее-то я и прячусь, — продолжала Ники. — Есть у меня предчувствие — если она меня отыщет, мне точно крышка. Да она мне и не бабушка никакая.
Ники отвернулась от окна и принялась бродить по студии, размышляя вслух:
— Теперь-то я знаю, с кем я разговаривала в подвале Леннаучфильма! Это был мой отец! Я думала, он меня пугает. А он хотел меня предупредить о близкой опасности…
— Мертвый бог?
— Не зови его так. Настоящий Мертвый бог — это тот, кто его заточил. Эрлин.
Последнее слово Ники произнесла с глубокой ненавистью.
— Как же они мне врали! Говорили, что он продюсер, что звезду из меня сделает! А сами в это время строили свои гадские планы!
Ники произнесла это с таким жаром, что Лешка невольно задумался, что ее возмущает больше: то, что Эрлин сделал с ее отцом, или то, что он обломал ее музыкальную карьеру.
— Ничего, я до него еще доберусь!
— Как бы он тебя раньше не нашел.
— Пусть находит. Избавит меня от лишних трудов.
— Это все пустая болтовня. Сянь говорил, что Эрлин — могущественный демон. Если даже твой отец не сумел с ним справиться…
— Мама сказала, что я рождена для мести! — самоуверенно заявила Ники. — Кроме того, я знаю о нем гораздо больше, чем ты! Например, где его офис.
— Но у него есть слуги.
— Ага. Я с ними тоже хорошо знакома. — Ники принялась загибать пальцы. — Толик убит. Арсан… ты сказал, что сянь его покалечил. Остается только Гумусов.
— Самый опасный, — добавил Лешка. — И еще не забудь о холодном демоне.
— Холодный демон… — задумчиво повторила Ники. — Я его никогда не видела. Но, наверно, знаю, где Эрлин его прячет.
Она в нескольких словах рассказала Лешке историю несчастного финансового директора Гаврилова, которого погубила холодная плетенка с глиняной куклой.
— Я брала ее в руки, и со мной ничего не случилось, — закончила она. — Главное — успеть перехватить плетенку, пока Эрлин не выпустил демона наружу.
— Или уничтожить ее, — подхватил Лешка. — Разломать, а лучше — сжечь!
— Решено! — с жестокой радостью подвела итог Ники. — Завтра с утреца сходим в гости к Эрлину! И поговорим…
— Вот так прямо вломиться нахрапом? — усомнился Лешка.
— Почему бы и нет? — возразила Ники. — Ты забыл, что у нас есть горлянка? Давай-ка распотрошим ее и глянем, что там за супер-оружие!
— Имей в виду, это опасно, — слабо возразил Лешка, вставая за рюкзаком. Но Ники не желала его слушать. Она чувствовала себя бесстрашной, всесильной и неуязвимой дочкой Мертвого бога, рожденной для мести.
Лешка достал горлянку и неохотно передал ее девочке. В горлянке шуршало и постукивало.
— Дай мне что-нибудь тяжелое, — попросила Ники, встряхивая тыкву. — Топор, ломик…
Лешка окинул взглядом студию.
— Молоток подойдет?
— Годится. Подержи-ка эту тыкву за горлышко, сейчас я ее долбану…
— Подожди! Что, если там внутри что-то хрупкое? Еще сломаем!
