Кафе «Колобок» оказалось убогой прокуренной закусочной, пропитанной столовскими ароматами кислых щей и бочкового кофе. Немногочисленные посетители соответствовали интерьеру — пара-тройка одиноких алкашей плюс полупьяная компания чумазых автослесарей. Но Лешке «Колобок» показался просто раем. Там было божественно тепло! Лешка купил стакан чая и минут десять расслабленно сидел за столиком, чувствуя, как постепенно оттаивают руки и ноги. Вместе с кровообращением восстанавливался и оптимизм. Казалось бы, чему тут радоваться, иронически подумал Лешка: вот он сидит один, неизвестно где, по пятам идут демоны, в рюкзаке горлянка со свитком, который, если верить сяню, супероружие, но как с ним обращаться?
«Чего я не понял? — размышлял Лешка. — Если холодного демона так заинтересовала горлянка, значит, это не просто так…»
Лешка нагнулся, поднял с пола рюкзак, расстегнул его и, не вынимая горлянку наружу, открутил у нее крышку. Он решил еще раз рассмотреть фигурку старика на свитке. Свитка в горлянке не было!
Лешка на миг опешил, но потом вспомнил, что сам же сунул свиток в карман куртки, как раз перед тем, как к нему подкрался демон.
«А демон-то хотел именно горлянку, — сообразил вдруг Лешка. — Хотя перед этим долго следил за мной и наверняка видел, как я клал свиток в карман…»
Лешка заглянул в темное горлышко тыквы, но ничего не смог разглядеть — оно было слишком узкое. Тогда он достал горлянку из рюкзака и потряс. Так и есть — изнутри донеслось отчетливое постукивание и шорох. Лешку бросило в жар. Он быстро закрыл тыкву, сунул ее обратно в рюкзак, прижал рюкзак к себе и несколько секунд сидел, успокаивая дыхание. «Идиот! — обругал он себя. — Тормоз! Как же до меня не дошло сразу! В горлянке, кроме свитка, было что-то еще!»
Он застегнул рюкзак, встал и оглянулся. Не заметив ничего подозрительного, он прошел через зал к двери туалета.
«Там мне никто не помешает распотрошить эту тыкву…» — с азартом думал он, проходя внутрь. Но закрыть дверь ему не позволили.
Кто-то перехватил дверную ручку. Прямо над ухом приглушенный женский голос сказал:
— Не советую это делать.
Лешка резко обернулся и увидел незнакомую женщину. Самую обычную тетку средних лет в светло-сером турецком пуховике, с приятным, но каким-то замученным лицом и глубокими, жутковатыми темными глазами. Эти глаза ему кого-то напомнили.
— Не надо взламывать горлянку, — тихо сказала женщина. — Особенно здесь. Это может быть опасно. И наверняка тут же привлечет внимание тех, кто тебя преследует.
— Вы кто? — изумленно спросил Лешка, застыв в дверях туалета.
— Я мама твоей одноклассницы, Вероники Покрышкиной. О тебе я слышала от Тиля. Ты — мальчик-жертва.
— Мама Покрышкиной?! Но откуда вы знаете про…
В голове у Лешки сразу возникло столько вопросов, что он только раскрывал рот, не в силах вымолвить ни слова. Людмила ободряюще ему улыбнулась:
— Что, удивлен? Пошли-ка выпьем кофе, и я тебе кое-что расскажу. Только быстро, времени у нас в обрез.
История, которую рассказывала Лешке мама Вероники Покрышкиной, совершенно не сочеталась с ее будничным тоном и заурядным лицом. А также с обстановкой кафешки, музыкой от «Радио шансон» и вообще со здравым смыслом.
Впрочем, Лешка не был особенно шокирован. От сяня он слышал истории и похлеще. Единственное отличие — говоря о богах, сянь никогда не говорил «мы».
— …Мы родились в этих местах триста лет назад, вместе с городом. Не гляди, что я так плохо выгляжу, по меркам богов мы просто дети. Нас породил город. Вернее, населяющие его люди. Чем больше становилось людей, тем мы становились сильнее.
Мы — это я и мой покойный супруг, бог-хранитель Петербурга.
— Погодите, — перебил ее Леша. — А его случайно зовут не святой Петр?
— Нет, — улыбнулась Людмила. — Святой Петр — тоже хранитель, но он служит Доброму Богу. Наши сферы действия не пересекаются. Он оберегает души жителей города, а мы — сам город и землю, на которой он стоит. Не перебивай, пожалуйста, у нас и так мало времени.
Все началось, когда в городе появился Эрлин. Ничего необычного в этом не было — здесь много приезжих, в том числе и нелюдей. Сказал, что его изгнали, попросился пожить и несколько лет вел себя очень тихо, о нем даже забыли. Но оказалось, что все это время Эрлин готовил переворот. Что тогда случилось, никто не понял. Время было смутное, тяжелое, и моему мужу было совершенно не до чужих богов… Ясно одно — произошло предательство. В одночасье власть поменялась. Бог-хранитель был низвергнут, убит и заточен в Нижнем мире, где, как это принято среди богов, по праву сильнейшего принял верховную власть. Но вернуться в наш мир он не может. Он царь, но в то же время узник.
— Это Мертвый бог, что ли? — догадался Лешка.
— Бог смерти, который прежде был богом жизни, — подтвердила Людмила. — Для города очень плохо, что он ушел. Он был истинным правителем, сильным и милосердным…
Загадочно взглянув на Лешку, она добавила:
— Ты понимаешь, что такое милосердие? Правитель может быть жесток с врагами, но при этом не должен обижать беззащитных. Только и всего. Карая врагов, не давить заодно и тех, кто слаб. Если сильный человек милосерден, он станет великим правителем. Но такое сочетание — большая редкость. Обычно человек все свое милосердие утрачивает, пока обретает силу. Запомни эти слова, мальчик. Они сейчас прозвучали не случайно.
Лешка растерянно кивнул.
— Чужеземный демон, занявший место бога-хранителя, — узурпатор, обманщик и тиран. Но его ждет возмездие, и оно уже близится. Когда моего мужа-царя убили, а мне было сказано — отныне и навсегда ты служанка Эрлина, я пробралась к мертвому телу мужа, волшебством пробудила в нем глубоко скрытые жизненные силы и зачала ребенка, которому суждено было стать мстителем. Это произошло четырнадцать лет назад. Так появилась свет Ники.
— То есть Покрышкина, получается…
— Вероника — дочь Мертвого бога. Много лет тех пор как муж был убит, я прожила в плену у Эрлина, ежечасно опасаясь за жизнь дочери. Я была вынуждена лицемерить и скрывать от нее все, что можно, потому что знала: Эрлин властен причинить ей любое зло. Ничего, он еще получит свое! — Людмила вздохнула и добавила с мрачным удовлетворением. — С одним предателем, неверным слугой, я уже разделалась!
— Только вот я не понял, — проговорил Лешка, — зачем вы мне все это говорите?
Людмила поглядела ему в глаза взглядом пророчицы.
— Я хочу, чтобы ты защитил мою дочь.
Чего-чего, а такого Лешка не ожидал.
— Защитить Покрыш… то есть Веронику? От кого?
— От Эрлина и его демонов.
— Но почему я?!
— Больше некому, — исчерпывающе объяснила Людмила.
— Да она же меня ненавидит! Я ее худший враг! И вообще — она же сама на стороне Эрлина!
