Это открытие стало огромной научной сенсацией, и незначительная планета стала известна по всей вселенной. На Сильвангу хлынул поток археологов, историков, этнографов; затевались бесчисленные экспедиции, в Ирунгу открыли местное отделение Галактического Археологического Общества и построили роскошное здание исторического музея. Уже начала зарождаться туристическая индустрия. В общем, на затерянную в космосе планету пришла цивилизация.
Но прошло лет сорок — пятьдесят, и все тихо сошло на нет: турфирмы свернули свою деятельность и перебрались на другие планеты, здание исторического музея забрал себе под резиденцию император, секция МГАО закрылась из-за отсутствия сотрудников… Причин у краха было множество. Активно начатые раскопки пришлось остановить в самом начале, поскольку предстояло глобальное осушение болот, а на это требовались огромные деньги. Консервативные же методы почти ничего не давали: за много лет было найдено с десяток грубых каменных изваяний. Немногочисленные туристы, побывавшие на Сильванге, спешили поскорее унести оттуда ноги и второй раз приезжать желания не выражали. И неудивительно — приходилось терпеть невыносимо жаркий тропический климат, не говоря уже о повышенном радиационном фоне, свирепых магнитных бурях, хищной и прожорливой болотной флоре и фауне и разнообразных экзотических болезнях.
Отношение к исследователям со стороны местного населения тоже вызывало немало нареканий. Платон сразу вспомнил мемуары одного бывалого путешественника, специалиста по контактам, которые когда-то прочитал с большим интересом. Первое время прямо не верилось, что это раса дикарей, поклоняющихся идолам, рассказывал специалист. Они встречали пришельцев почти без удивления, без особенного страха и всячески старались высказать доброе отношение. Однако они как будто все время присматривались к ним. Сильвангцы живо интересовались, откуда взялись пришельцы, почему летают их корабли… Это была какая-то смесь благоговения и настороженности. Многие исследователи считали, что на Сильвангу и раньше прилетали корабли, и в этом причина отсутствия страха у туземцев. Но лично мне, утверждал путешественник, ситуация напоминала известный эпизод из древнейшей истории Земли: как ацтеки встретили конкистадоров Кортеса. Они никогда по видели белых людей — просто посчитали их богами.
Однако с каждым годом отношение к пришельцам становилось все хуже и хуже. Благоговение понемногу сменялось высокомерием и презрением. Это была черная неблагодарность со стороны силвангцев. Никто не вмешивался в их внутренние дела, туземцев лечили, дали им возможность получать образование, а они плевали пришельцам под ноги, воровали все, что плохо лежало, отказывались на них работать даже за хорошие деньги, а на все претензии был один ответ: «Мы вас сюда не звали. Не нравится — убирайтесь». Такие предметы, как «технический прогресс», «цивилизация» их совершенно не интересовали.
«Это раса воров, грабителей и клятвопреступников, и я не желаю больше иметь с ними дел», — вспомнил Платон последние слова путешественника и с возросшим интересом взглянул на докладчика.
Глава 2
ОБРАЗ ЗМЕЯ
Несмотря на смуглую кожу и низкий рост, Глендруид явно не соответствовал расовому типу своей планеты. Сильвангцы отличались кожей темно-серого цвета и крупными, грубыми чертами лица, свойственными гуманоидам на ранних стадиях эволюции.
«Странный парень, — подумал Платон. — Ему гораздо проще было бы сделать виртуальный доклад и не тратить уйму времени и денег на путешествие. А тема-то, тема! «Образ Радужного Змея в доирунгийской культуре». При чем тут образ змея? Здесь же конгресс археологов!»
Очевидно, недоумение Платона разделяло большинство присутствующих. По залу гулял шепоток, вертелись головы. Глендруид пронзительным голосом объявил тему доклада и немедленно приступил к ее раскрытию.
— На почитание Радужного Змея в доирунгийской и позднеирунгийской культурах впервые обратил внимание Морган Глендруид восемьдесят лет назад. Он собрал значительный материал, касающийся суеверных представлений об этом замечательном животном. Следует заметить, что представление о радуге как о животном широко распространено среди примитивных племен. Например, существует древнесильвангский миф, описывающий битву между демоном Айе и Радужным змеем. Тридцатью годами позже Арчибальд Глендруид отмечал, что символика Змея широко распространена на Сильванге с доисторических времен…
«Все это очень познавательно, но к чему он клонит?» — подумал Платон. Ему вдруг пришло в голову, что Глендруид завел разговор о змеях не просто так.
— Уважаемый коллега! Смею напомнить вам, что это не конференция по этнографии, — мягко прервал докладчика представитель оргкомитета. — Ваш интереснейший доклад, к сожалению…
— Понял, — коротко отреагировал Глендруид. — Это была вводная часть. Литературное вступление, если хотите. Итак, теперь перейдем к основной теме сообщения: результаты деятельности сильвангской экспедиции за последний год.
Сирианский свет за окнами слегка померк, вспыхнул демонстрационный экран, и на нем появилось голографическое изображение хорошо сохранившегося предмета сложной формы и непонятного предназначения.
Участники конгресса приумолкли и подались вперед.
— После долгих лет кропотливой работы участникам экспедиции удалось наконец проникнуть внутрь Большого Конуса, — драматически приглушив голос, начал рассказ Глендруид. — Напоминаю: Большой Конус — это колоссальных размеров сооружение в виде усеченного конуса, на вершине которого расположены старые кварталы города Ирунгу. Его предполагаемая высота более тысячи футов. Мы проникли в одно из верхних помещений, для чего нам пришлось прорубить штольню протяженностью около ста футов. Эта работа продолжалась три года. Притом заметьте, что мы долбили проход вслепую, можно сказать, наудачу, самыми примитивными инструментами!
Помещение — мы обозначили его как Хранилище — оказалось небольшой, наглухо замурованной комнатой, предположительно кладовой. Возможно, в нее вел потайной ход, но мы его пока не обнаружили. По всем стенам ярусами располагались полки, разделенные на ячейки. Некоторые из ячеек были пусты, в других находились разнообразные предметы. Их мы со всеми предосторожностями извлекли и поместили в сильвангский исторический музей. А сейчас вам будет предоставлена уникальная возможность раскрыть тайну древней цивилизации Сильванги…
— Демагог, — пробормотал сосед Платона, не отрывая, однако, заинтересованного взгляда от экрана. — Вечно одно и то же!
— Что, простите? — шепотом спросил Платон.
— Единственная цель этих громких заявлении вытянуть побольше денег из МГАО под свои раскопки, — сердито зашептал сосед Платону в ухо. Вы еще услышите душещипательный рассказ о том, как он три года долбил штольню киркой и пневматическим отбойным молотком! Понимаете, коллега, меня самого давно интересует история Сильванги, и мне просто больно смотреть, что этот болтун год за годом превращает ее в материал для желтой прессы. «Древняя раса космических магов», «Радужный змей существует?!», «Большой Конус — магнитный полюс планеты»… Хотя, наверно, только настоящий псих и может столько лет продержаться на Сильванге, — вздохнув, добавил он.
