Демон тоже увидел противника, но тот его ничуть не обеспокоил. Демон знал, что теперь начнется обычный дележ охотничьих угодий, и привычно ушел из сознания волка. Выяснять отношения с сородичами бес предоставлял звериной части своей личности. Этого-то Чумон и хотел.
Черные волки застыли на тропе, принюхиваясь друг к другу. Потом из пасти более молодого донеслось едва слышное рычание.
«Я первый сюда пришел!» – сообщил он, как бы невзначай показывая клыки.
«Правда, что ли?» – старший волк ответил молчанием и прямым взглядом в глаза.
«Проваливай, старик, – шерсть на загривке молодого волка не опускалась, рычание стало чуть громче. – Смотри, пожалеешь».
Угрозы молодого волка не несли в себе настоящей ярости и желания немедленно решить вопрос главенства поединком. Они были ритуальными. Волк не столько угрожал, сколько показывал свои боевые качества, в то же время незаметно оценивая противника.
«Похоже, этот волк родился в лесу и знаком с правилами стаи, – с удовольствием отметил Чумон. – Очень хорошо. Если бы он был воспитан колдуном со щенячьего возраста, было бы гораздо хуже. Молодой волк вполне, – и не без оснований, – уверен в своих силах, но сейчас явно растерян. Старшие волки его наверняка не раз били, он привык их уважать…»
Несколько мгновений они неподвижно стояли друг напротив друга. Чумон видел, что напряжение молодого волка растет, и решил не перегибать палку. Он прикрыл клыки и опустил шерсть на загривке.
«Можешь остаться, – говорила его поза. – Здесь достаточно места для охоты на двоих. Разойдемся миром».
Молодой волк заколебался. Чумон видел, что тот готов отступить, поскольку так подсказывали его инстинкты, а иного приказа от демона не поступало. Но в планы скитника это не входило.
«Эй, кто у тебя внутри? – он издал тихое, недовольное ворчание. – Еще один? Второй пусть уйдет».
«Не твое дело!»
Старый волк оскалился.
«Он враг! Выгони его! Тебя я не трону».
Черный волк ответил не сразу. Он опустил хвост и морду, и через мгновение Чумон услышал неуверенное:
«Я не могу».
«Можешь! – подбодрил его Чумон. – Ты ведь, волчок, сам его в себя пустил. У тебя есть своя воля, как у любого живого существа».
Ямайна вдруг зарычал.
«Не лезь ко мне!»
«Это говоришь не ты, а он. Ты чувствуешь, что ты и он – не одно? Ведь так?»
«Он должен быть там. Это правильно. Я привык».
«К такому не привыкнуть».
Седой волк уселся, почесал лапой ухо.
«Право же, я удивляюсь. Ты – сильный молодой волк. Ты не хочешь делить охотничьи угодья даже со мной, с твоим старшим родичем. Как же ты столько лет терпишь адского подсельника?»
Рычание ямайны не умолкало. Чумон спокойно продолжал уговоры.
«Ты ведь не первый попавшийся волк. Киримский чернокнижник, твой хозяин, наверняка долго подыскивал для своего демона подходящее вместилище. Давай я тебе помогу от него избавиться! Ты помнишь, как бес поселился в тебе?»
Рычание утихло. Волк сел, а затем и лег, глядя на него исподлобья. Чумон мысленно поздравил себя с успехом.
«Вспомни, как ты был свободным. То время, когда беса еще не было.
Вспомни горы северного Кирима, откуда ты родом…»
Легчайшим усилием Чумон соединил свое сознание с сознанием ямайны, и в его разум тут же хлынули картины прошлого. Он видел непроходимые дебри, покрывающие безлюдные отроги хребта Комасон, видел волчицу и черных щенят, добивающих свою первую добычу – принесенного матерью полудохлого зайца…
«Это твоя волчица и щенки?»
«Нет, у меня не было своей волчицы».
«Да ты сам еще щенок!» – поразился Чумон.
Теперь он видел перед собой того ямайну, каким он был прежде, до появления демона – не ужасающее порождение ада, а годовалый волк– переярок, необычно крупный и задиристый, предпочитавший сну и отдыху хорошую драку, а драке – возможность побегать по горам и увидеть то, что до него никто не видел. Волчок знал, что когда вырастет и войдет в полную силу – точнее, если ему дадут вырасти, – то будет вожаком, потому что никто не сможет одолеть его. Потому его и прогнали – за дерзость и неуступчивость. Но он ничего не забыл и собирался вернуться и вернуть свое.
«Наш вожак был сильный, но я вырасту и стану сильнее. Я знаю – придет время, когда я стану главным, а он – просто скулящим стариком, недостойным даже того, чтобы перегрызть ему глотку!»
«Ах, какой молодец, какой умник! – подбодрил его Чумон. – И что случилось потом – когда ты бегал один по горам? Ты кого-то встретил?»
Снова сознание скитника наполнилось образами и видениями. Он видел черного волчонка – как тот, голодный, пытался поймать белку. Белка дразнилась, взлетала по стволу, стрекотала, махала перед носом пушистым хвостиком, но он знал, что поймает ее. Он выбрал место, где она умрет, и потихоньку гнал ее туда… и вдруг увидел под деревьями яркую звезду. Ветви сплетались над ней в шатер, в листьях прятались мелкие прозрачные твари, лесные ками. Огонь, пожирающий сухие сучья и шишки, притягивал их, зачаровывая, словно мотыльков. У огня сидело несуразное, ни на что не похожее существо, которое волчок никогда прежде не видел. Человек.
«Так! – подхватил Чумон. – И что было дальше?»
Первым желанием волка было удрать в лес, но потом его разобрало любопытство. Он подполз поближе и принялся следить за странным зверем. Опасен ли он? Или это новая пища? Беспечная, непуганая добыча или хищник, уверенный в своих силах? Стоит ли на него напасть сейчас, или выждать, когда он уснет? Неожиданно волк увидел, что человек смотрит в его сторону, и понял, что как-то себя выдал. Он приподнялся, высунулся из-за корней, за которыми прятался, и угрожающе зарычал. Но не почувствовал запаха страха. Человек рассмеялся.
– Иди сюда! – приказал он.
Волчок рявкнул в ответ, пятясь в заросли.
– Иди, не пожалеешь, – повторил человек, и послал волку видение: мясо. Свежее парное мясо, на котором еще не запеклась кровь, и они едят его вместе…
Волк-демон невольно облизнулся, вспоминая сладостное зрелище.
«А потом?»– поторопил его Чумон.
Потом человек лег спать. А волчок лежал поодаль и смотрел на него до самого утра, раздумывая – не стоит ли наброситься и загрызть? – а в душе уже знал, что не тронет его. Утром они вместе пошли дальше вместе. Первые дни ямайна крался следом. Человек звал его к костру и предлагал пищу – волк отказывался. Однажды он пришел сам и принес белку – ту самую, дерзкую, – и положил возле спящего. Когда человек проснулся, они ее разорвали пополам и съели вместе.
Следующую ночь они спали бок о бок…
Ямайна зевнул. Чумон, вместо того, чтобы радоваться успеху, почувствовал смутное беспокойство. Всё шло гладко. Слишком гладко…
