— Ну, и теперь переходим к главным вопросам дня. Или вернее ночи, — сказал Артем, пошевелившись на корточках, чтобы перенести тяжесть тела с одной ноги на другую, потому как они стали затекать. — Кто вы вообще такие, ты и твой дружок, кто вас послал?
— Мы оба — бывшие монахи-сохэй.
[26]
Жили в монастыре Якусидзи,
[27]
пока нас оттуда не выгнали. Стали скитаться.
— Значит, вы и в самом деле бродячие монахи, а не вырядились ими?
— Да. Мы провели в скитаниях около года…
— А за что, кстати, вас выгнали из монастыря?
Пленник усмехнулся. Улыбка вышла у него вымученной.
— Ты, всевеликий даймё, конечно, слышал о монахе по имени Бэнкэй?
[28]
Мы решили повторить его подвиг с колоколом.
С побасенками о похождениях развеселого монаха-великана, так уж вышло, Артем был ознакомлен.
— И что у вас не получилось?
— Нас поймали, когда мы срезали колокол.
— Бывает. Ну и чем вы зарабатывали в скитаниях? Впрочем, попытаюсь сам угадать. Вряд ли вас наняли для убийства только потому, что под рукой не нашлось больше никого подходящего. Полагаю, вы получили известность определенного рода и об этом стало известно вашим нанимателям. Так?
— Господин даймё не был никогда нищим, бесприютным и никому не нужным и ему не понять, что это такое, когда в брюхе пусто, а ночевать приходится, укрывшись лишь лопухом. Тогда возьмешься за все, что предложат…
Господин даймё, если бы захотел, и сам мог бы поведать монаху-убивцу о полуголодных странствиях по дорогам. Да только к чему?
— Ну да, конечно, никакого выбора вам не оставили, только в наемные убийцы. А почему бы не наняться, скажем, в батраки-поденщики?
— Мы никогда не занимались земледелием. Зато нас учили управляться с шестом, палицей, боевыми вилами и другим оружием.
— Да, чтобы научиться искусству быть батраком, нужны годы и годы упорного труда, я понимаю. Ладно… Ты не сказал, кто вас нанял?
— Нас нанял человек, который заплатил золотыми китайскими монетами.
— При нем не было никаких монет, — сказал из своего угла Такамори.
— Да зарыл, конечно, где-нибудь в лесу под корявой лиственницей, что в десяти шагах строго на восход от трухлявого кедрового пня, — сказал Артем. — Готов поспорить, что они с сообщником зарывали монеты в разных местах, хоронясь друг от друга, чтобы ни у кого не родился в голове план избавиться от товарища и забрать все монетки самому. Так?
— Господин всевеликий даймё будто подглядывал за нами, — прикрыв глаза, проговорил пленник. Артем с трудом разобрал его слова, потому что монах еле ворочал языком.
Разумеется, Артем не собирался выпытывать, под каким таким деревом зарыта золотая захоронка. Даймё не станет опускаться до подобной мелочности.
— Что за человек вас нанял? Опиши его. Где он вас нашел? Он как-то назвался вам?
— Он назвался Абэ Асахина.
— Самурай?
— Да.
Артем вопросительно взглянул на Такамори. Тот пожал плечами. Имя ему было неизвестно. Впрочем, вряд ли могло быть иначе.
— Что он еще сказал? — спросил Артем. — Кто он такой, где живет?
— Он сказал, что у его семьи родовые счеты с семьей Кумазава. И ему надо, чтобы Кумазава убили на землях даймё Ямомото, Белого Дракона. Зачем ему это — не сказал.
— Где он вас нашел?
— На постоялом дворе в Хёго.
— А-а, ну неудивительно, — протянул Артем, — где ж еще…
О Хёго он был наслышан. Портовый город на берегу Внутреннего моря, неподалеку от Осака. Большинство китайских торговых кораблей швартуется именно там, и оттуда уж китайские купцы везут свои товары в Киото (благо совсем недалеко) и в Камакура. Как и большинство портовых городов всех времени и народов, Хёго изрядно наводнен всякой шушерой сомнительного рода занятий. Где есть чем поживиться, там всегда крутится много подозрительных личностей — закон природы. Для тех, кто ищет грязных дел мастеров, прямая дорога в Хёго, именно там они в большом количестве поджидают своих заказчиков.
— Как выглядел этот Асахина, который на самом деле вряд ли Асахина? Как был одет? Приметы какие-нибудь? Скажем, шрам через щеку или родимое пятно на носу?
— Нет, ничего такого. Хотя…
— Что? — Артем склонился над пленником.
— У него дергался правый глаз.
— Как?
Пленник, как сумел, показал. Нервный тик, понял Артем. Что ж, какая-никакая, а примета.
— Больше ничего не припоминаешь?
— Нет.
Ну и все, пожалуй. Вряд ли что-то еще можно выудить из этого монаха-убийцы. Что он еще может знать?
Артем вышел на улицу. Вслед за ним вышел Такамори.
Ненависти к человеку, нанятому для убийства близких ему людей, Артем не испытывал. Вот не испытывал, и все. И вовсе дело не в том, что монах весь разговор именовал его «всемилостивым, всевеликим даймё». Вообще непонятно, в чем дело. Может быть, все дело в том, что злятся не на оружие. А этот человек всего лишь оружие, которое, кстати, можно повернуть и в другую сторону. И сейчас Артем всерьез обдумывал мысль: а не может ли этот монах как-нибудь пригодиться ему?
Он задрал голову.
— Как думаешь, Такамори, что это там наверху? — Артем вытянул палец в сторону густо усеянного звездами неба.
— Звезды, — без раздумий ответил Такамори.
— Да, но что это по-твоему такое?
Опять же времени на раздумье у Такамори не ушло вовсе.
