Книга Герои умирают, страница 112. Автор книги Мэтью Стовер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Герои умирают»

Cтраница 112

– И не узнаешь – это бессмысленно, – заявила она. – Все равно ты не успеешь им воспользоваться. Не доживешь.

– Ну, тогда давай, – подзадорил Берн. – Когда бы…

Она рванулась к нему, так быстро взмахнув мечом у горла, что граф едва заметил движение. Он не стал парировать удар – просто собрал Силу там, где она защитила бы плечо и шею. Меч Микли зазвенел, словно столкнувшись с металлом. Глаза у дикой девки округлились.

Берн сконцентрировал Силу в руке и схватил ее клинок. Она попыталась вырвать его, отсечь Берну пальцы, но магия сделала его хватку каменной. Он рассмеялся и взмахнул Косаллом. Она отпустила клинок, чтобы уберечь руку, и откатилась назад. Потом встала на ноги и из распахнутых глаз мало-помалу стала исчезать уверенность.

Берн подбросил ее меч в воздух и рассек его пополам ударом Косалла. Обломки зазвенели и запрыгали по камню.

– Скажи-ка, – масляным голосом спросил Берн, – тебе не кажется, что ты сделала ошибку?

11

Пэллес была в состоянии мыслезрения. С четкостью и бесстрастностью компьютера она отрабатывала различные варианты действий. Не прошло и нескольких секунд, как она уже знала: ни одно из ее умений не может спасти токали и экипаж баржи, за который она также несла ответственность, из этой ловушки.

Ни заклинание, ни какой-либо трюк, ни Сила, которой она владела, не могли спасти ее. Между тем это открытие не вызвало в ней разочарования, страха или грусти. Нет, эффект был прямо противоположный.

Теперь она чувствовала себя спокойной и свободной – такое ощущение свободы человек испытывает только на краю смерти.

Парализующий страх мог появиться лишь в том случае, когда оставался всего один шанс, одна-единственная возможность скрыться, если бы все шло правильно. Выбор между двумя возможностями, одинаково малыми, был еще хуже – Пэллес испугалась бы совершить крошечную ошибку, которая стоила бы жизни людям, коих она обещала спасти. А вот отсутствие выхода давало абсолютную свободу действовать спонтанно, не боясь последствий.

Если все пути ведут к смерти, что мешает тебе следовать собственной прихоти искать окольные пути?

На ум почему-то пришла детская присказка: кошка мокнуть не желает. На ней Пэллес и построила свои дальнейшие действия.

Отыскивая способ вывести баржу из доков и уплыть, она вытянула из своей Оболочки щупальце и послала его на разведку вниз по течению. Вскоре она почувствовала жизнь, бившуюся об Оболочку: крошечные мерцающие ауры речных раков, ленивых речных котов, толстых блестящих карпов. Было там и едва уловимое эхо воспоминаний – оно как бы связывало Оболочки подводных жителей вместе.

Пэллес глубже погрузилась в мысленное зрение, чтобы добраться до сути удивительного явления; она больше не видела свою Оболочку, а просто оставалась в ней. Это чувство свободы, независимости от собственного тела возникло легко и мгновенно; она вышла за пределы физической природы, стала чистым разумом, настроенным на биение потока Силы.

Все, что она видела ниже по реке, было потоком.

Сила проистекает из жизни, а здесь, в реке, все было живым. Влекомая эхом, Пэллес чувствовала, как ее разум все глубже погружается под воду. Глубже Оболочек карпа и рака, глубже темно-зеленой ауры донных водорослей…

Здесь проходил другой Поток Силы.

О такой Силе Пэллес не смела и мечтать. Она неуверенно настроила свою Оболочку на этот пульс, окунувшись в ритм живой реки.

Здесь Пэллес нашла Оболочку самого Великого Шамбайгена, создававшую ауру всей реки, тянувшуюся от ее истоков в Божьих Зубах до дельты на западе, в Теране, Эта Оболочка включала в себя не только тех, кто жил в реке, но и все окрест: луга, сквозь которые она протекала, леса и всю экосистему, которую питала река, а экосистема, в свою очередь, поддерживала саму реку.

Мощная сила жизни заставила Пэллес расслабиться и покориться. Ее сознание идеально вошло в свою нишу, ибо она нашла большую драгоценность, чем жизнь.

Здесь был Разум.

И еще здесь была Песнь.

Она рассказывала обо всем – от шума горного ручья до мягкого похрустывания растущей ночью кукурузы, от падения дерева, чьи корни подмыла вода, до рева потока, затапливающего весеннюю долину, шепота камышей и шелеста тростника в заводях. В Песни были птичьи трели, крики уток и гусей, цапель, зимородков и журавлей, плеск рыбы, свечение мускулистого тела форели и мечущего икру лосося, терпение и мудрость сидящей в грязи черепахи.

Река пела о людях, ведущих свои корабли вдоль берегов; о перворожденных, много веков назад говоривших с ней на ее языке; о гномах, которые строили запруды и заставляли воды реки вертеть мельницы.

И еще она пела об Анхане – огромном котле, кипевшем посреди реки и отравлявшем воду ниже по течению.

Чародейка внимала чистым трелям старого барда, внезапно обнаружившего, что у него появился слушатель.

В Песни не было слов, но Пэллес они не были нужны, ибо в самой мелодии заключался смысл.

– Я знаю тебя, Пэллес Рил. Добро пожаловать в мою песнь! У Пэллес сама собой нашлась мелодия ответа:

– Шамбарайя…

– Так зовут меня люди. Представь себе, они меня знают, Пой со мной, дитя.

Теперь Пэллес отдавала реке свою песнь. В ней не было лицемерия, она не пыталась скрыть правду; все, что составляло существо Пэллес, стало известно реке. Шамбарайя вобрала в себя всю ее силу и слабость, мелочную зависть и чистоту отваги.

Здесь не было суда, да и не могло быть: все стало единым потоком, протянувшимся от гор до моря,

В песни Пэллес звучала мелодия ее отчаяния, которое заставило ее нырнуть так глубоко и искать в таких далях. Река не поняла, почему люди хотели причинить ей боль и почему она боялась их; жизнь и смерть были для нее одним бесконечным колесом. Там зачем же противиться возвращению в землю, из которой вышел?

Но Пэллес все равно попросила:

– Пожалуйста, Шамбарайя, спаси нас. Покажи свою силу.

– Не могу. Совет младших богов, остановивший Джерета Богоборца, не позволяет мне этого.

«Что за младшие боги?» – подумала Пэллес и услышала в ответ:

– Ваши боги, те, к тому требует от людей служения, те, кто занимается делами смертных, те, кто достаточно мал, чтобы думать, и развлекается, манипулируя своей властью.

Пэллес прекрасно поняла: Шамбарайю не волновали жизни отдельных людей. Для реки человеческая жизнь значила не больше жизни самого маленького пескаря – не больше, но и не меньше. Для реки любая жизнь была жизнью. Что же могла предложить ей чародейка, дабы убедить ее? У реки было все необходимое, Пэллес этого вполне хватало. И она взмолилась;

– Сделай меня своей служительницей. Дай мне малую толику своей власти, и я стану твоим голосом. Я научу людей почитать тебя.

– Мне не нужен голос. Людское почитание – пустой звук. Твоя просьба бессмысленна. Песнь не может просить саму себя о власти.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация