– Не напоминай мне, – я прожег его гневным взглядом, – скажи лучше, это у тебя совковая лопата, или ею тоже можно копать?
– Ею можно копать. Хочешь поменяться со мной? Твоя вроде не сломана.
Я изогнул бровь:
– А ты не собираешься помочь?
– Я уже накопался, пока хоронил эту дверь, так что теперь твоя очередь, – он хихикнул. – Давай, не ленись, она неглубоко. Так вот, возвращаясь к предмету нашего разговора. Когда в своих условных письмах ко мне ты перестал упоминать трудности в делах романтических, я сделал вывод, что ты кого-то нашел. Оставалось только навести справки.
– И тебя не разочаровал мой выбор?
– Разочаровал? С какой стати?
– Она же дочка Бустера Террика.
Дед подошел ко мне и положил правую руку мне на шею.
– Корран, если она сумела завоевать твое сердце и удержать его, она должна быть прекрасной девушкой. Я рад за тебя, честное слово. Когда-нибудь ты приведешь ее ко мне в дом, чтобы я смог с ней познакомиться.
– Обязательно, как только отменят ордер на мой арест по обвинению в убийстве.
Он нахмурился:
– О да, работа Гила Бастры. Я об этом позабочусь. Возможно, тот самый имперец должен быть признан виновным.
– Лоор? Он мертв.
– Тем лучше, – дед посмотрел на яму, которую я выкопал, потому что лопата звякнула о металл. – Давай, лезь туда.
Я расчистил люк.
– Старое бомбоубежище?
– Оно было здесь, когда я купил дом, – дед нагнулся и помог мне открыть люк. – Там, внизу, довольно уютно. Ты можешь спуститься туда первым, – он достал из кармана фонарик, включил его и протянул его мне.
Я спустился по ржавой лестнице, вмурованной в стену дюракритового колодца, ведущего вниз. Спустившись, я увидел, что за помещение скрывалось под навозной кучей. Квадратная комната, в которой не было ничего, кроме покрытого толстым слоем пыли старинного фиберпластового кофра. Он сразу же воскресил в моей памяти тару, которую использовали для перевозки грузов контрабандисты – дешевые коробки еще доимперского производства.
Я услышал, как дед спускается следом за мной.
– Что это за кофр? – спросил я у него.
– Когда Империя решила покончить с джедаями, я предпринял некоторые шаги. Среди них были, например, изменения в файлах базы данных, которые скрыли от охотников Империи настоящее прошлое твоего деда и отца. Это было верное решение. Я ни в коей мере не жалею об этом.
Я обернулся и посмотрел на деда:
– А были еще семьи кореллианских джедаев, которые ты скрыл?
– Тебе это не надо знать, Корран. А если таковые и есть, и их нужно будет найти, то они найдутся, – он положил руки мне на плечи. – Остальные шаги были очень рискованными. Я предпочел, что было довольно дурацким шагом с моей стороны, поставить под удар себя и свою семью, спрятав это здесь. Раскройся это, и нас всех могли убить. Лучше было бы уничтожить все эти предметы – твой дед с отцом думали, что так и сделано, потому что я соврал даже им, однако не сохранить этого я не мог.
Он сжал мои плечи:
– Здесь, в этой коробке, находятся те веши, которые Йиеник Ит'Клиа принес сюда после смерти Нейаа.
Я медленно кивнул, глядя на то, как лучи света пляшут по поверхности кофра.
– Как умер Нейаа?
– Я не знаю подробностей. Каамаси попросил, чтобы я не задавал ему лишних вопросов. Он только сказал мне, что великий человек, герой Войны клонов, избрал его для выполнения этой особой почетной миссии. Они втроем всегда были вместе и одолели всех врагов, но Нейаа был смертельно ранен. Даже джедайская техника целительства не могла спасти его от смерти.
– Затем ты женился на его жене и усыновил его ребенка.
Дед ответил мне каким-то отвлеченным голосом:
– Я знал Сцерру всю свою жизнь. Мы всегда были хорошими друзьями, и оба потеряли самых близких друзей в одно и то же время. Та скорбь, которую мы разделили друг с другом, сблизила нас, и наша совместная жизнь имела прочные корни. Мне всегда казалось, что Нейаа имел представление о том, какая судьба ему уготована и что произойдет с нами после его ухода из жизни. Мне хотелось бы думать, что та любовь, которую его друзья вынесли из скорби по его кончине, сделала его смерть хоть чуточку легче.
Дед похлопал меня по плечу.
– На этой пыли остались следы моих слез. Мне пора обратно. Мы можем поднять сундук наверх, или ты можешь открыть его сам и посмотреть, что находится внутри него? Выбор за тобой. Ты – последний из Халкионов, так что все это принадлежит тебе.
– Спасибо, – я сделал шаг по направлению к коробке, затем обернулся и заглянул в глаза моему деду:
– Знаешь, в одном ты не прав.
В полумраке блеснули слезы:
– В чем же?
– Я не считаю себя последним Халкионом. Я – последний из Хорнов. Я искренне надеюсь, что в этом сундуке и в саду наверху есть все, чтобы я смог продолжить обе эти линии.
* * *
Когда я остался один в темноте, я открыл кофр. Пыль осыпалась с его крышки и облаком повисла в воздухе. Я ожидал ощутить заплесневелый запах давно истлевшей старой одежды, но вместо этого я обнаружил, что сундук плотно упакован аккуратно уложенными в пластиковые мешки вещами. Я осторожно доставал пакеты один за другим, но не стал их распечатывать. Судя по тому, что мне удалось рассмотреть при тусклом освещении фонаря, все вещи были постираны и выглажены, из чего я сделал вывод, что джедай-каамаси со всей ответственностью подошел к вопросу сохранения вещей своего погибшего друга.
Уже добравшись до самого дна кофра, я нашел упакованные в пластик башмаки и также запечатанные плащ и накидку. Внизу оказалось еще одно отделение, и я поднял его крышку. Под ней был толстый слой пенопластина с углублениями для различных предметов. Я сразу же узнал отделение, предназначенное для лазерного меча Нейаа. Небольшая аптечка первой помощи, бритвенные принадлежности и набор столовых приборов занимали положенные им места в пластике. В других углублениях находились старинные монеты, энергетические батареи для различных приборов и безнадежно устаревший древний комлинк.
Но мое внимание привлекли не эти вещи, а квадратный отсек, в котором лежали статичные голограммы. Я извлек их из коробки и поднес к тому месту, куда сквозь длинный тоннель проникал солнечный свет. Я поднимал и рассматривал их одну за другой, и вдруг словил себя на том, что улыбаюсь, хотя я никого не узнавал.
Просмотрев несколько снимков, я догадался, где Нейаа. Судя по остальным запечатленным на голограмме предметам вроде лазерного меча, я понял, что он был немного выше меня, но примерно одного роста с моим отцом. Мы не были похожи, разве что только глазами и подбородками. Я долго смотрел на один снимок – Нейаа стоял в расслабленной и открытой позе, расставив ноги на ширину плеч, свободно свесив руки по бокам, с улыбкой на лице и живыми глазами. Его манера держать себя сразу же напомнила то, как любил стоять мой отец. Я тоже унаследовал эту привычку.
