Я оглянулся вокруг, ища, к кому могут относиться ее слова, но рядом никого не оказалось.
– Не понимаю, о чем вы говорите! Ничьих сердец я не разбивал.
– Неужели? – она хитро прищурилась. – Вы еще не поняли?
– Чего не понял? Это что, какая-то геракская шуточка?
– По-моему, даже наивному парнишке из Харика должно быть ясно, – жалостливо вздохнула Мария. – Госпожа Ивадна весьма состоятельная дама, а ее сыновья, прежде чем сгинуть в Хаосе, успели завоевать себе громкую славу. Ее внуки, по крайней мере те двое, с которыми я знакома, хороши собой и представляют сладкую приманку для небогатых благородных семейств Империи. Так что каждая девушка будет счастлива получить от вас приглашение на танец.
Я оглянулся на танцующих или стоящих вдоль стен. Действительно, мне представляли молодых дам, но я начисто забыл их имена, как только они отошли от меня. Хотя тут было немало хорошеньких девушек, да и дивные платья подчеркивали их красоту, но мне в них чего-то не хватало.
Ни одна из них, кроме Марии, не смеялась так, как смеялись у нас на праздниках. В их улыбках не было настоящего веселья. И одежда их, и манеры казались мне искусственными, словно они прятали под масками рожи ха'демонов.
Я поежился:
– Боюсь, что это не для меня. У нас дома…
В глазах Марии мелькнуло удивление:
– У вас в Харике осталась девушка? – в ее голосе мне послышалась ирония. – О, разбитые сердца безутешных столичных красоток и тщетные надежды их родителей!
– Ничего подобного, – сердито буркнул я. – Кроме того, у меня два старших брата, а здесь есть Кит. Пусть он и склеивает разбитые сердца и надежды.
Мария весело подмигнула мне:
– Все ясно, мастер Лахлан. Этим бедным аристократкам хватит и Кита с твоими братцами. Тебе же предстоит очаровать на балу у императора одну из его сестер! Которую же – Нассию или Эриат?
– Твое остроумие превосходит даже твою красоту, – я сложил руки на груди и гордо вздернул подбородок. – Разумеется, мне подавайте принцессу!
Мария невинно стрельнула в меня глазками и вмиг оценила позу:
– Жаль, для вдовствующей императрицы ты еще слишком юн…
Тут уж я просто не нашел слов и заткнулся было, но быстро понял, что молчание работает против меня, и попытался перейти на серьезный тон:
– Понимаешь, я не умею танцевать…
На этот раз мне действительно удалось ее удивить.
– Не умеешь танцевать?! Но так не бывает! Даже в Харике должны же танцевать хотя бы на Медвежьем празднике. Это традиция!
– Ну да, я и танцевал, но совсем не так, как здесь, – я кивнул на музыкантов. – Здесь звучит настоящая музыка, а не скрипки Феррана Туга с его братом Бартоном из Лощины. И танцы… движения вроде знакомые, но музыка совсем другая. Я буду выглядеть лягушкой на паркете!
Она хотела что-то возразить, но вдруг замолчала, и ее лицо стало замкнутым. Я проследил за направлением ее взгляда и увидел, что к нам, сужая круги, направляется Кит. Он протянул руки к Марии:
– А, вот где ты прячешься! Идем со мной, Гадкий Утенок, в танце я превращу тебя в лебедя!
– Если я стану лебедем, вы мне будете не пара, – усмехнулась Мария. – Я бы с удовольствием, мастер Кристофорос, но… – она сжала мою руку, – ваш кузен уже пригласил меня.
Мое удивление не ускользнуло от его пристального взгляда, но он покорно склонил голову, признав себя побежденным. Впрочем, он тут же подхватил другую девушку и умчал ее к танцующим. Мария устремилась за ним, не выпуская моей руки, но я держался твердо:
– Я же сказал, не хочу выглядеть лягушкой.
Она шагнула ко мне и легко поцеловала меня в губы.
– Я не принцесса и не сумею превратить тебя в принца, но сделать из лягушонка танцора, пожалуй, смогу. Следуй за мной, смотри на Кита и слушай музыку. Да расслабься – в конце концов нынче праздник!
Мария оказалась хорошей учительницей, и под ее руководством я скоро освоился в кругу танцующих. Конечно, по сравнению с безупречной грацией Кита, мои усилия напоминали движения пугала на шесте, но я был доволен собой. Протанцевав со мной несколько танцев, Мария наконец смягчилась и позволила Киту увлечь ее в кружащуюся толпу. Они составляли безупречную пару, но, судя по выражению лиц, даже танцуя, продолжали свою привычную пикировку.
Я бы с удовольствием постоял, глядя на них, но на меня, шурша юбками, налетела Ксоя и потребовала исполнить обещание потанцевать с ней. Загнанный в угол – и не слишком о том сожалея, – я покорно повел ее танцевать. Музыканты заиграли медленную мелодию, требовавшую от партнеров полного согласия, и Ксоя гибко и точно следовала каждому моему движению.
Прижимая ее к себе, обняв ладонями ее талию, я, как и следовало ожидать, узнал о ней нечто новое и неожиданное для меня. В ее хрупком теле таилась немалая сила. Она двигалась точно в такт музыке и безупречно предвидела каждый поворот. Последнее обстоятельство могло объясняться ее ясновидением, но, танцуя, она казалась не такой рассеянной, как обычно.
Она чуть удивленно улыбалась:
– Люблю танцевать! Музыка просто наполняет меня и уносит куда-то.
Я кивнул:
– Ты сейчас совсем другая.
Радость в ее глазах на миг угасла:
– Когда меня заполняет музыка, видения отступают.
– Не совсем понимаю…
Мы, кружась, пронеслись мимо Кита с Марией, и только потом она ответила:
– В Городе Магов меня пытались научить очищать разум, чтобы впустить туда видения, но мне нужно совсем не это. Они приходят сами, что бы я ни делала, и особенно во сне, когда мой ум ничем не занят.
Я бросил ей короткую улыбку:
– Это понятно. В шуме голосов не услышать шепота.
– Да, но я все время слышу шепот. Я владею собственным разумом, только когда слушаю музыку, – она храбро пыталась улыбаться, но в ее улыбке проступала усталость. – Я тебя обидела тогда, в дороге?
Я откинул голову, заглядывая ей в лицо:
– Обидела? Нет. Может быть, ошеломила, но не обидела.
– Это хорошо. Я не хочу обижать людей, а иногда обижаю. Я так привыкла, что все делается по-моему, что порой забываю думать о других.
– И к тому же, должно быть, нелегко хранить в себе обрывки чужих жизней.
– Да, это сбивает с толку. А иногда и страшно делается.
Танец кончился. Я отступил назад и поклонился, собираясь отойти. Но она крепко вцепилась в мою.
– Пожалуйста, Лок, еще один танец! Помоги мне еще немного побыть собой!
– Я с удовольствием, Ксоя, но танец со мной не единственное средство.
