Как ее угораздило влюбиться в Клервуда?..
Александра не сомневалась в том, что это была именно любовь, — иного объяснения ее необузданным, насыщенным эмоциям, неотступным воспоминаниям и сильной, неугасающей поглощенности им просто не было. Впрочем, они провели вместе всего несколько часов. Выходит, Александра едва знала герцога. И несмотря на то что в прошлом у нее со Стивеном были восхитительные мгновения, эти отношения приносили ей сильную, мучительную боль. С другой стороны, любовь всегда была чувством непостижимым. Не люди выбирали любовь по своему желанию — любовь сама выбирала себе жертвы. И разве Александра не слышала, что за Клервудом через все королевство тянулся шлейф разбитых сердец? Несомненно, она была не первой глупышкой, которая бросила на герцога один‑единственный взгляд — и потеряла голову от любви.
Как же Александра хотела, чтобы ее неуместные, неправильные чувства исчезли! Но сейчас, когда она наконец‑то разобралась в них, избавиться от этого наваждения было совсем непросто.
Александра спустилась вниз, дрожа от нерешительности и предвкушения новой встречи со Стивеном. Было восемь часов утра. Она не видела герцога со времени их последнего разговора, когда он сказал, что будет уважать ее желания — но лишь пока, на какое‑то время, а потом предложил остаться в Клервуде в качестве гостьи. Обычно гости присоединялись к хозяину дома за завтраком и вежливо беседовали на отстраненные светские темы. Александра надеялась, что герцог ждет, когда же она составит ему компанию. Это казалось глупым, но Александра с нетерпением ждала этой встречи, хотя не переставала предупреждать себя о том, что Клервуд никогда не должен узнать о ее истинных чувствах к нему.
Комната для завтраков была пуста, и за столом было накрыто всего на одну персону.
Александра силилась ничем не выдать своего разочарования. Она уселась за стол, и слуги тут же принесли очередной великолепный завтрак. Ей вдруг пришло в голову, что Клервуд, возможно, и вовсе не вернулся домой вчера вечером, и она с глубокой, нарастающей тревогой подумала о Шарлотте Уитт. Александра неожиданно осознала, что не чувствует аппетита, хотя утром на нее накатила ставшая уже привычной тошнота, после которой всегда сильно хотелось есть. Она сделала вид, что увлеченно поглощает завтрак, внушая себе: чем бы ни занимался Клервуд, это не ее дело. Но уговоры не помогли. Тогда Александра напомнила себе, что сегодня днем у нее много дел. Работа над платьями двух клиенток, которые планировали забрать свои наряды завтра, в городе, еще не была окончена. Теперь ей нужно было доставить платья заказчицам. Кроме того, Александра должна была написать сестрам. Ей многое предстояло им объяснить.
Александра не осмеливалась даже думать об отце. Мысли об Эджмонте причиняли такую боль, что она старательно гнала их от себя прочь.
Александра вышла из комнаты для завтраков, теперь она собиралась пойти наверх и оборудовать место для работы, поставив гладильную доску и маленький швейный стол — если бы, конечно, последний вообще нашелся в этом доме. Но до Александры вдруг донеслись голоса, по которым она узнала Рандольфа и Клервуда. Значит, герцог все же явился домой.
После вчерашней неловкой ситуации Александра пообещала себе никогда впредь не подслушивать, но тут же невольно сменила направление и оказалась на пороге маленькой комнаты, явно предназначенной для работы: тут располагались два стола, на которых было навалено множество бумаг. Рандольф с герцогом уже вошли внутрь. Рукава рубашки Клервуда были закатаны, воротник оказался расстегнут, а галстук свободно свисал с шеи. Александра заметила и двух служащих, видимо архитекторов, которые сидели на самом длинном столе, склонив головы над бумагами. Все в комнате говорили одновременно — все, кроме Клервуда. Он стоял чуть поодаль, внимательно слушая остальных.
Даже в таком помятом виде герцог каждой частичкой существа являл собой влиятельного и богатого аристократа, коим, собственно, и был. Он высился в центре комнаты, и его присутствие было мощным, доминирующим. Клервуд казался необычайно красивым, мужественным, чувственным. Бросив взгляд на него, Александра задрожала и, прислушавшись, поняла, что присутствовавшие обсуждали окна и освещение. Как только она пришла к подобному выводу, Клервуд выпрямился и обернулся. Взгляд герцога потеплел, когда он заметил гостью.
Александра почувствовала, что покраснела. Ей так хотелось броситься вперед и поприветствовать его, но ноги отказывались повиноваться.
— Прошу прощения, надеюсь, я не помешала, — поспешила сказать она. Один‑единственный взгляд на Клервуда отозвался мощным ударом прямо в грудь — это было шокирующее ощущение не только страсти, но и недавно открытой в себе любви.
Улыбнувшись, он подошел к ней.
— Вы никогда не можете помешать.
Сердце Александры теперь колотилось с неистовой силой. Этот мужчина мог быть очаровательным — когда сам того хотел.
— Нет, я понимаю, что отвлекла вас. Вижу, вы очень заняты.
— Я всегда чем‑то занят, — отозвался он, медленно скользнув взглядом по ее чертам. — Вы хорошо спали?
— Очень хорошо.
— И вам понравился завтрак?
— Да, благодарю вас, — с трудом преодолевая волнение, ответила Александра. Она не знала, почему так нервничала. Никому в комнате, казалось, не было дела до ее присутствия. Два архитектора увлеченно спорили о расположении и размерах окон, Рандольф внимательно слушал их, потом принялся бормотать что‑то о затратах.
Клервуд бросил взгляд на поглощенное обсуждением трио и снова обернулся к Александре. У нее было такое чувство, будто его светлость не пропустил ни слова из того, что говорили его помощники.
— Я занимаюсь проектированием жилья для рабочих с использованием самых прогрессивных технологий.
Александра вздрогнула от удивления.
— Никто не должен жить без достаточного освещения, системы вентиляции, водопровода и очистных сооружений, — добавил герцог.
Она сосредоточенно смотрела на него.
— В Манчестере работает текстильная фабрика, часть которой принадлежит мне. Там я создаю образцовый объект жилищного строительства. Если этот проект будет успешным, я, надеюсь, сумею убедить других владельцев фабрик попытаться претворить в жизнь подобные планы. — Клервуд снова улыбнулся ей. — Здоровые рабочие будут трудиться более продуктивно, что принесет выгоду всем нам.
— Это звучит великолепно, — с чувством произнесла Александра. Одно дело было лишь слышать о добрых деяниях Клервуда, и совсем другое — видеть его с засученными рукавами рубашки, в компании архитекторов, смотреть в его глаза, горящие энтузиазмом и желанием воплотить все свои благотворительные проекты. — Почему вы так заботитесь о рабочей бедноте?
Это действительно казалось удивительным: несмотря на то что в высших слоях общества стало модным поддерживать подобные идеи, на деле большинство аристократов не беспокоились ни о чем, кроме их собственных кошельков.
