— Вы — такой красивый, очаровательный… А я и забыла, что это такое — быть в объятиях привлекательного мужчины.
Герцог поднял на нее все такие же бесстрастные, ничего не выражавшие глаза.
— Значит, я напоминаю вам давно потерянного возлюбленного. Или, возможно, я стал ему заменой.
— Вы — совсем не такой, как Оуэн. Вы не можете его заменить.
С уст Клервуда сорвался резкий фыркающий звук, и его губы изогнулись, но в этом подобии улыбки не было ни теплоты, ни радости.
Он что, разозлился?..
— Я не хотела обижать вас.
— Разумеется, нет, — категорично отрезал герцог. — А если бы мы держались за руки при свете луны, если бы я шептал вам на ухо все эти необходимые нежности, я был бы таким, как ваш юный романтичный Оуэн?
Александра не знала, что и ответить, к тому же ей сейчас не нравились выражение лица и тон Клервуда.
Он тихо добавил:
— Вы тоскуете и по его поцелуям тоже? В лунном свете? И вы чувствовали к нему неудержимое влечение?
Александра поняла, что залилась краской.
— Я любила Оуэна. Конечно, я чувствовала влечение.
Клервуд пристально посмотрел на свою гостью, и она ответила на его взгляд. Потом очень тихо, будто угрожающе, герцог произнес:
— Но вы не любите меня, поэтому нет ни одного разумного объяснения экстазу, который вы испытали в моих объятиях. Я прав?
Слова, которые он так тщательно подбирал, заставили щеки Александры зардеться еще ярче. Почему Клервуд так себя вел? И несмотря на то что его голос по‑прежнему звучал сердито, в тоне отчетливо слышалась насмешка.
— Я не желаю обсуждать нашу любовную связь!
— Почему нет? Потому что я не держал вас за руку?
Осознав, что теперь герцог действительно злится, Александра запаниковала. Он явно был в гневе — но почему?
— Я отказываюсь разговаривать на эту тему.
Клервуд схватил ее за руку, прежде чем она смогла выскользнуть из комнаты.
— Я ведь вижу, как вас беспокоят ваши страстные желания.
— Нет никакого рационального объяснения страсти, которая нас с вами связывала, — настаивала Александра.
Он наклонился ближе:
— Страсть не рациональна, моя дорогая. Это категория физическая — чувственная.
Теперь ее сердце билось неудержимо, готовое в любой миг взорваться в груди. Каждая частичка ее существа сжалась, томясь мучительным огнем.
— Я не понимаю, почему мы до сих пор обсуждаем все это!
— Мы обсуждаем это, потому что я хочу понять, почему вы умышленно ввели меня в заблуждение.
Александра обхватила себя руками.
— Я — просто бесстыдна… Я пыталась сопротивляться… но я хотела быть с вами, — прошептала она.
Клервуд снова безрадостно улыбнулся:
— А теперь?
Александра застыла на месте. Глаза герцога по‑прежнему были мрачными, гневными, но сейчас в них медленно тлел и огонь желания.
— Пожалуйста, не стоит… — взмолилась она. — Ничего хорошего из этого не выйдет.
— Из чего? — Рука Клервуда нежно коснулась ее подбородка. — Вы, разумеется, все еще желаете забыть былую пылкую страсть с Оуэном? И определенно по‑прежнему хотите быть со мной?
Он склонился к ней еще ближе.
— Остановитесь! История с Оуэном закончилась много лет назад. Он забыт.
Клервуд рассмеялся.
— Еще совсем недавно вы говорили о нем так, будто он был вашим возлюбленным всего несколько дней назад! Вы не забыли его, ни капельки.
— Я должна уйти.
— Но вам некуда идти, — обрубил он, и во взгляде мелькнула сталь. — И вы знаете это точно так же, как и я.
Воображение тут же нарисовало Александре неприятную, внушающую ужас комнату на постоялом дворе. И она сразу вспомнила о красивой спальне, которую предоставил ей герцог.
— Я не могу оставаться здесь!
— Не можете? Почему? — Он криво улыбнулся. — Я все еще хочу вас. Вы все еще хотите меня. И что самое важное, теперь вы нуждаетесь в защитнике.
Александра побледнела.
— Кроме того… — Клервуд снова расплылся в самодовольной улыбке. — Полагаю, я смогу заставить вас забыть о вашем любимом Оуэне Сент‑Джеймсе.
Александра сидела в своей красивой спальне на стуле у окна, подогнув ноги. На ее коленях лежала вышивка, но игла была давно заброшена. Вместо того чтобы вышивать, гостья дома наблюдала за огромной черной лакированной каретой Клервуда, запряженной великолепной шестеркой вороных. Экипаж приближался к дому, стремительно летя по дорожке, засыпанной ракушечником. Сердце Александры учащенно билось.
Время шло к вечеру. После завтрака она сбежала в свою комнату, пытаясь избавиться и от герцога, и от воспоминаний об их страсти, которые он так легко, играючи, пробудил. Но отмахнуться от невероятной силы влечения было невозможно. Повсюду, куда бы Александра ни повернулась, ее преследовал мощный образ Клервуда, она явственно ощущала присутствие герцога, его силу.
Александра не верила своим глазам, но этот облик настойчиво представал перед глазами снова и снова. К смятению добавлялась тревога — а заодно и паника. Чем скорее она сбежит от Клервуда, тем лучше, мелькнуло в голове.
Между тем карета все приближалась, пролетая уже мимо фонтана из белого известняка.
Александра никогда не решилась бы вновь разжечь огонь взаимной страсти. Собственно, и возобновлять‑то было нечего. У Клервуда был шанс добиться желаемого, как и у нее, — и оба совершили серьезные, значительные ошибки. На этом с их отношениями было покончено. Александра не нуждалась в защитнике. А даже если бы и ощущала такую потребность, ни за что не собиралась принимать Стивена в этой роли — только не теперь, после всего того, что произошло, даже несмотря на то, что какая‑то потерянная, одинокая частичка ее отчаянно требовала чьей‑то защиты и заботы.
Она попыталась переключить мысли на Оуэна, но сейчас думать о ком‑то другом, кроме Клервуда, было просто невозможно.
Картины потрясающей страсти, которая связывала ее со Стивеном, продолжали неотступно возникать перед мысленным взором. Но это уже не имело значения. Александра никогда не смогла бы забыть, как жестоко поступил он после этих ярких, чувственных мгновений. Она вызывала в памяти каждую деталь его бессердечного поведения, каждое безжалостное, внушающее ужас слово. Помнится, после неистовых любовных ласк она была переполнена счастьем и радостным предвкушением новой близости, а Клервуд больно ранил ее своими несправедливыми, ошибочными обвинениями…
Он просто кипел от ненависти!
Но она ведь ему солгала…
