Она вернулась в свою комнату, надела бледно‑голубое платье, чулки и туфли, скрутила волосы в пучок и вколола в него с десяток шпилек. После этого она поспешила в его спальню. Его дверь была открыта, но Бланш все же постучала.
Сэр Рекс лежал на постели и оттуда следил за девушкой взглядом. Он сдвинул в сторону одеяло и был неподвижен, как идеальная статуя мужчины. Но его глаза были уже, чем обычно, — от размышлений и еще от чего‑то. Взгляд сэра Рекса был очень похож на взгляд льва из ее снов.
— Можно войти?
Он кивнул.
Она быстро вошла в комнату.
— Я должна извиниться перед вами за то, что поступила грубо, когда.
— Принимаю ваше извинение, — сказал он, не дав ей договорить.
Она пристально посмотрела на него и спросила:
— Говорил ли мистер Гамильтон, что вы в полной безопасности?
— Он сказал, что, если не было признаков заражения до сих пор, вряд ли оно начнется теперь. Доктор Линней согласился с ним.
— Велел ли он вам соблюдать постельный режим?
Бланш знала, что велел. Дожидаясь ответа, она налила сэру Рексу стакан воды.
Больной не ответил на ее вопрос. Он принял у нее стакан, выпил глоток воды и спросил сам:
— Часто ли вам снятся кошмары?
— Никогда, — ответила Бланш резче, чем хотела.
Но сэр Рекс опять твердо решил влезть в чужие дела.
Он вопросительно посмотрел на Бланш.
— Мне никогда не снятся кошмары. Я сплю очень крепко, — сказала она, уже лучше управляя своим голосом, беспомощно развела руками и договорила: — Эта ночь была бесконечной. Я все еще чувствую себя усталой. И я очень волновалась. — Она заставила себя улыбнуться. — Вероятно, это был сон о вас, сэр Рекс, и о том, что мне пришлось зашивать вашу рану. Вряд ли я когда‑нибудь оправлюсь от этого потрясения! — шутливо закончила она.
— Я не хочу, чтобы вы когда‑нибудь волновались обо мне, — твердо и без улыбки сказал он. — Мне больно, что вам пришлось ухаживать за мной. Мне больно, что вам было нужно стать моей сиделкой. И я совершенно не хочу быть причиной ваших кошмаров.
— Не вы их причина, — сурово сказала она. Но чем больше она думала о своем сне, тем сильнее убеждалась, что лев, с которого он начался, был символом сэра Рекса, и для этого были основания. Почему он превратился в чудовище, которого она так испугалась, она совершенно не могла понять. — Я не могла допустить, чтобы какой‑нибудь крестьянин зашил вам рану.
— Я добавляю к списку ваших достоинств упорство, — тихо и ласково сказал он.
Их взгляды встретились.
Она смягчилась.
— Я согласна признать, что во мне есть упорство. Если я считаю что‑то правильным, меня невозможно разубедить.
Он улыбнулся.
— Вы и упрямы тоже?
— Нет. — Ей пришлось улыбнуться ему в ответ. — У меня открытый и рассудительный ум.
— Тогда мы с вами дополняем друг друга, — сказал сэр Рекс и взял ее за руку.
Бланш вздрогнула, а потом почувствовала, что желает его, и очень сильно.
— Разве вы упрямы? — спросила она. — Я всегда видела вас очень рассудительным и разумным.
— В самом деле? — Он окинул взглядом комнату. — Где этот рассудительный сэр Рекс? Я бы очень хотел с ним познакомиться.
Бланш сдалась. Она засмеялась и сказала:
— Очень хорошо, можете быть непреклонным в своих решениях. Я не возражаю против этого.
— Почему? Все остальные возражают.
Она пристально посмотрела на него, и он ответил таким же пристальным взглядом.
— Почему вы не возражаете? — очень тихо повторил он.
Она вынула свою ладонь из его ладони и ответила:
— Потому что я понимаю больше, чем вы можете знать. А теперь вот что… — Она оживилась и стала взбивать его подушки. — Вы хотите есть?
Он только посмотрел на нее своим темным взглядом из‑под тяжелых век.
Она почувствовала в теле дрожь и ответила:
— Я сейчас принесу вам поднос с едой.
Уверенность в его взгляде потрясла ее. Когда они были вдвоем среди ночи в большом зале, она думала, что он желал ее потому, что был разгорячен спиртным. Так же она думала и на следующее утро. Теперь его желание нельзя было объяснить ничем — разве что он действительно восхищается ею и как леди, и как женщиной.
— Пусть принесут два подноса, мы поедим вместе, — тихо сказал он.
Бланш быстро спустилась по лестнице, хотя ее тело словно отяжелело, и она чувствовала, как по нему проходят горячие волны. Она была очень рада, что сэр Рекс быстро выздоравливает.
Подходя к кухне, она услышала мужской голос и решила, что это голос Фенвика. Но, оказавшись перед открытой кухонной дверью, она увидела у другой, задней двери Анну и высокого светловолосого молодого мужчину, одетого как рабочий. Анна спокойно беседовала с ним. И это явно был не Фенвик. Рабочий был примерно одного возраста с Анной и очень хорош собой. Эти двое разговаривали, понизив голос.
Бланш застыла на месте. Она почти не сомневалась, что этот молодой мужчина — любовник Анны. Горничная положила ладонь на его руку, и разговор у них шел серьезный. Бланш попыталась убедить себя, что рабочий мог быть братом, родственником или просто приятелем Анны. Но он смотрел на горничную слишком по‑мужски, и молодой леди поневоле пришлось признать, что у Анны с ним любовная связь. Как ни странно, это опечалило Бланш: ей было горько, что Анна предала сэра Рекса. Он не заслуживает того, чтобы его предавали, даже если для него мало значит то, что он спит — или спал — с Анной.
Вдруг светловолосый увидел Бланш. Его глаза широко раскрылись, и это подтвердило ее подозрения. Затем он резко повернулся и ушел. Анна метнула на него взгляд. В первую секунду у нее был очень сердитый вид. Потом она опустила глаза, сделала реверанс и произнесла:
— Здравствуйте, миледи.
Может быть, сэр Рекс позволяет своей любовнице любить кроме него еще и другого мужчину? Бланш почему‑то чувствовала, что это не так и что поступать так, как делает Анна, нечестно. Она знала, что не должна никого осуждать, но была в ужасе. По крайней мере, теперь ей стал известен подлинный характер Анны. Эта девушка явно не имеет никакого понятия о честности.
Бланш вошла в просторную кухню и, подойдя к Анне, холодно спросила ее:
— Кто это был?
Горничная посмотрела на нее ничего не выражающим взглядом.
— Кузнец. Он приходил подковать нескольких лошадей сэра Рекса.
Бланш почувствовала в этом ответе ложь, пристально посмотрела на Анну и спросила:
— Он твой родственник?
