— Чем я могу вам помочь, миледи? — шепотом спросила Мег.
Бланш поняла, что все смотрят на нее. Она мрачно взглянула на пятерых мужчин.
— Кто‑нибудь из вас хоть однажды зашивал такую рану?
Все покачали головами.
— Вы можете подождать хирурга, миледи. К ночи он обязательно приедет сюда.
Отчаяние Бланш стало еще сильнее. Она подошла к тазу с водой и стала старательно мыть руки щелочным мылом. Мег подошла к ней и шепнула:
— Вы очень хорошо шьете.
Бланш хмуро улыбнулась и ответила:
— Я никогда еще не зашивала человека.
Мег тоже улыбнулась, но печально.
— Я боюсь ждать хирурга. Я хорошо знаю только одно: чем дольше рана остается открытой, тем больше вероятность заражения.
Госпожа и служанка понимающе взглянули друг на друга.
— Может быть, вам тоже стоит выпить глоток виски, — прошептала Мег.
Бланш была в ужасе. Она снова подошла к сэру Рексу.
— Сейчас я начну тщательно промывать рану. Если он очнется, вы должны прижать его к кровати, — сказала она мужчинам.
Они мрачно кивнули.
— Вам бы надо напоить его виски, перед тем как накладывать швы, — сказал девушке один из них.
Бланш согласилась с ним.
— Если он не очнется, мы приведем его в себя, перед тем как я буду его зашивать, и посмотрим, сможем ли мы влить в него бутылку виски.
Она пододвинула свой стул к кровати и начала промывать рану.
Бланш в двадцать третий раз протолкнула иглу сквозь кожу сэра Рекса. Она с трудом верила, что дело сделано — что она зашила рану. Она заставила себя сохранять спокойствие еще минуту или две. Мег подала ей ножницы. Бланш аккуратно перерезала нитку и отдала горничной все свои инструменты. Сэр Рекс по‑прежнему был без сознания.
Бланш продолжала сидеть около него. Сейчас она не могла сделать даже самого малого движения. Она была в состоянии только дышать — глубоко и прерывисто.
Он был без сознания уже много часов. Но после того, как Бланш очистила рану — о господи, в ней были песок, грязь и даже гравий, — его люди привели его в чувство и влили в него полбутылки виски. Она никогда не забудет, как он смотрел на нее тогда, словно доверял ей себя и просил, чтобы она вернула ему здоровье.
Бланш задрожала как от лихорадки, слезы потекли у нее по щекам. Как она сумела очистить и зашить эту страшную рану?
А если она нечаянно оставила в ране камешек?
А если у сэра Рекса начнется заражение?
Где, черт побери, этот проклятый хирург?
— Все в порядке, миледи. Он ничего не чувствует, — ласково шепнула ей Мег.
Бланш прижала руки к щекам и постаралась овладеть собой. Но это оказалось невозможно. Слезы наполняли ее закрытые глаза и обжигали веки. Она никогда так не плакала и не могла бы уверенно объяснить, почему плачет сейчас. Самое худшее ведь уже позади, верно?
Слезы сумели вырваться из‑под век наружу. Бланш поняла, что плачет от страха. Она не могла вспомнить, чтобы когда‑нибудь чувствовала что‑то подобное. Но она с ужасом думала о том, что сэр Рекс, каким бы большим и сильным он ни был, может не выжить после всего, что перенес.
Один из мужчин шаркающей походкой прошел мимо нее.
— Он поправится, миледи, — сказал он.
— Он сильный, как мул, — добавил другой, идя вслед за своим товарищем к двери.
— Маленький удар копыта его не погубит, — подтвердил, уходя, Харди.
Когда они выходили из спальни, Бланш кивнула им и шепнула: «Спасибо». Потом она повернулась к сэру Рексу. Он был похож на смерть, немного отогревшуюся в тепле. Его кожа оставалась бледной, но теперь у нее был желтоватый оттенок. Места, где были наложены швы, распухли и грозно краснели. Бланш погладила его по щеке.
— Ты поправишься, — с усилием произнесла она, молясь, чтобы ее слова были правдой. Она сжала рукой его щеку, на которой уже появилась щетина. Ей показалось, что ресницы раненого шевельнулись.
— Теперь ваша очередь отдохнуть, миледи, — твердо сказала Мег.
Бланш на прощание провела пальцами по волевому подбородку сэра Рекса. Даже больной, он был красив, как черный ангел. На этот раз его ресницы задрожали уже сильнее, и она убрала руку, чтобы не будить его. Сэру Рексу будет плохо, когда он проснется, — и от раны, и от виски.
— Пожалуйста, миледи! — настаивала Мег.
Бланш посмотрела на нее и заметила, что возле двери стоит Анна. Обе горничные очень хорошо помогли ей — сновали, сменяя друг друга, за водой и чистыми лоскутами, как только возникала необходимость. Все помогали хорошо, и это показывало, как сильно все, кто работает у него, уважают своего хозяина.
— Не знаю, как и благодарить вас: все будет мало, — хрипло прошептала она и почувствовала, что у нее болит желудок и появилась тошнота.
— Анна и я будем сидеть возле него по очереди. Анна может побыть при нем первая, а я за это время наполню вам ванну горячей водой и принесу вам прекрасный ужин, — умоляюще сказала Мег.
Бланш наконец овладела собой — по крайней мере, внешне. Она вытерла слезы со своих щек, села прямо и стала смотреть на сэра Рекса. Хотя он и был серьезно ранен, сейчас, казалось, он спал спокойно. Простыня прикрывала его только чуть ниже пояса. Впервые за этот день Бланш спокойно смотрела на его тело. Такими изображают мужчин скульпторы: одни мышцы, ни унции жира. Ни одна женщина не может равнодушно смотреть на такой торс и такое лицо.
Бланш бросила быстрый взгляд на Анну. Та пристально, без улыбки смотрела на нее.
— Я посижу с ним, — сказала она, делая реверанс.
В ее поклоне не было искреннего почтения. Но Анна с самого приезда гостьи не проявляла к ней особого уважения. До сих пор Бланш думала, что это ей только кажется. Но теперь она была уверена: Анна не любит ее и, может быть, считает ее своей соперницей, хотя это и нелепо.
Они не соперницы: Анна служанка, а Бланш — аристократка. Но она думает о том, чтобы выйти замуж за сэра Рекса. А если он примет ее предложение, Анна будет изгнана из его постели.
Бланш почувствовала странное желание не подпускать к нему других, словно он был ее собственностью. Она осторожно натянула ему простыню настолько высоко, насколько хватило смелости, — почти до груди. И очень заботилась о том, чтобы не накрыть зашитую рану: она решила оставить швы открытыми до приезда хирурга. Она дотронулась до его лба — теплый, но не горячий. Если у сэра Рекса есть жар, то не сильный. Потом она повернулась к Мег и сказала:
— Я не голодна и не уйду от него — пока еще не уйду. Но ты можешь принести мне стакан вина и что‑нибудь поесть. И где же хирург?
Анна вышла из комнаты.
