— О, он все еще бороздит моря и океаны? Плавает у берегов Вест-Индии и Африки, гоняясь за корсарами? Возит вино и шелк и соблазняет австрийских принцесс?
— Он соблазнил австрийскую принцессу? — Она не знала, но это так похоже на ее беспутного братца. — Его не бывает дома, он все время в море. Кажется, он баснословно богат. И совсем не изменился.
Рот Шона скривился в подобии улыбки.
— Это хорошо. Ему можно, он младший сын и может делать все, что ему вздумается.
— Как тебе когда-то? — Она вспомнила то утро, когда он покинул дом и ее.
Он не ответил и отвернулся.
Она подошла и взяла его за руку.
— Прости… Я знаю, что заставил тебя страдать.
Она замерла.
Он убрал руку, его взгляд остановился на ее губах. Потом посмотрел ей в глаза:
— Я ни за что не поступил бы так сейчас.
— Я рада, что ты вернулся. — Она уже потянулась, чтобы взять его лицо в свои ладони, но он как будто почувствовал и сразу отступил назад. И теперь внимательно следил за ней.
Она облизала губы.
— У Клиффа есть корабли. Быстрые, боевые. Один сейчас стоит в Лимерике. Мой брат может помочь нам скрыться.
Он одним прыжком очутился рядом и схватил ее за плечи.
— Что ты сказала ему?!
— Ничего! — крикнула она ему в лицо. — Но он понял, что я хочу сбежать. Что я не хочу выходить замуж — и он прав!
— Не думаю.
— Почему ты так говоришь? — Она смутилась.
— Если ты не любишь Синклера, почему позволяла себя обнимать вчера вечером?
У нее запылало лицо.
— Просто хотела узнать, — прошептала она, — что чувствуешь, когда тебя целуют.
В глазах его промелькнул огонек. Они посветлели. Как бы ей хотелось, чтобы он поцеловал ее!
— Не надо, Эль. Никогда не играй со мной, как делаешь это с Синклером.
Она не поняла и не пыталась понять его слова. Ей казалось, что сейчас он обнимет ее и прижмет к себе.
— Но я уже женщина. Надеюсь, ты заметил.
Он предупреждающим жестом поднял руку. Она задрожала.
— Почему ты не слышишь меня? Почему так смотришь на меня? Я не позволю играть с собой, Элеонора.
— Я не понимаю, о чем ты. Я ни с кем не играю. Я ужасно скучала по тебе.
— Но ты не хочешь слушать! Я не тот человек, которого ты знала!
— Никогда в это не поверю.
— Я ничего не могу предложить тебе сегодня, поэтому перестань смотреть на меня так! — в отчаянии выкрикнул он.
— Но я не могу. Я так люблю тебя. — И покраснела от вырвавшегося признания.
В его глазах промелькнуло удивление и одновременно ярость.
— Возвращайся к Синклеру, Элеонора. Твое будущее теперь в Англии. С ним.
— Нет. Мое будущее — с тобой в Америке. Или там, куда ты направишься.
Она видела, что он напряжен, его снова била крупная дрожь. И сама задрожала от жалости.
— Ты осталась такой же упрямой и своевольной! Я забыл, какой ты можешь быть. Настоящим исчадием.
— А ты зря теряешь время, пытаясь меня убедить, что ты преступник и плохой человек.
Но его слова все же задели ее за живое. Неужели он видит в ней избалованную девчонку, преследующую его по пятам?.. Она питала иллюзии, ей показалось было, что он увидел в ней женщину?
Он снова надел маску безразличия.
— Да, я преступник, я вне закона. Я убийца.
— Ну почему ты все время хочешь меня напугать! Как ты можешь так поступать со мной? — в отчаянии спрашивала она. — Почему ты не понимаешь, что я уже взрослая.
— Ты должна меня бояться, — сказал он мрачно, и вдруг она поймала на себе его голодный взгляд и поняла, что вызывает в нем раздражение именно потому, что он видит в ней женщину. И все стало на свои места. Все просто и ясно. Его взгляд выдал его. Это был взгляд мужчины, изголодавшегося по женщине, — теперь объяснялось его поведение и грубость. Он дрожит от с трудом сдерживаемого, дикого, необузданного желания, которое она пробудила в нем. Больше не раздумывая, она медленно приблизилась к нему и взяла за руку.
— Мне все равно, что солдаты умерли из-за тебя. Мне все равно, что ты был заключенным, что сбежал и теперь преступник, разыскиваемый властями. Я никогда не стала бы бояться тебя, Шон.
— Тогда ты просто глупа. — Он отбросил ее руку. — Ты не поняла? Шона нет. Но я здесь. Ты можешь называть себя Эль или Элеонорой, теперь это все равно. Я был заперт в подвале на два года. Поэтому теперь соблазнять меня — плохая идея. Ты должна меня бояться.
Она не сразу поняла значение его слов. Но, увидев блеск в его глазах и голодное выражение, поежилась.
— О боже, ты хочешь сказать, что ничего не чувствуешь ко мне, просто тебе нужна женщина, все равно кто.
— Вот именно.
Его жестокость резанула как ножом.
— Я тебе не верю. — Он не мог так измениться. — Ты никогда не стал бы меня использовать. Ты бы скорее умер, но не стал бы.
Может быть, он действительно превратился в незнакомого, опасного человека, которого стоит бояться. Может быть.
Он медленно оглядел ее всю, как будто раздевая глазами.
— Это Шон умер бы, не я.
Он больно сжал ее руку, потом прижал к своей груди. Она даже не пыталась вырваться, чувствуя бесполезность усилий.
— Ты можешь быть изменником, но только не чудовищем. Я отказываюсь принять твои слова.
Он освободил ее руку.
Она повернулась и пошла прочь, потрясенная до глубины души. Она не сможет никогда поверить, что он способен ее обидеть. Он был ее защитником, ее спасителем, ее другом. Но он изменился. Вопрос — насколько. Она прислонилась к дереву, задыхаясь. Чего ей ждать от этого Шона? Она всегда хотела, чтобы Шон О'Нил взглянул на нее как на желанную женщину. Нет, она должна победить то зло, которое поселилось в его душе.
Вдруг он очутился прямо за ее спиной.
Она испугалась, но не сдвинулась с места.
Прошло несколько напряженных минут, и она услышала у себя над ухом его голос. Он находился так близко, что его дыхание щекотало ее шею.
— Ты должна меня бояться. Уходи.
Она решила бороться.
— Я не боюсь тебя, Шон. Ты меня испытываешь, потому что сам не знаешь, как поступить, ты смущен, что вдруг увидел во мне женщину. Не лги, что тебе безразлично, кто будет на моем месте.
Она повернулась к нему лицом.
— Я не сдамся. Я люблю тебя.
Но ей понадобилось собрать всю храбрость, чтобы протянуть руку и погладить его по щеке. Надо показать ему, что он не смог ее запугать.
