Гурни даже рассмеялся от неожиданного для него самого открытия. Даже если высокая концентрация меланжи повреждает органические ткани, то она ничего не сможет сделать механическим реакторам доктора Юэха. Во всяком случае, хотя бы в течение некоторого времени.
В запечатанной наглухо камере снова зашевелился навигатор. По-видимому, он был уже на грани смерти. Не видя Другого выхода, странные члены Гильдии согласились пустить Ромбура в меланжевую камеру.
Летный аудитор выкачал воздух из запечатанного узкого коридора за камерой навигатора, понимая, что при открытии люка камеры произойдет неизбежная утечка ядовитого газа. Ром-бур вполсилы, чтобы не сломать другу кости, пожал руку Гурни.
— Спасибо за веру в меня, Гурни Халлек.
Он помолчал, думая о Тессии, а потом решительно шагнул к люку.
— Когда все это кончится, мы прибавим еще несколько стихов к нашим эпическим песням. — С этими словами воин-трубадур хлопнул Ромбура по спине и вместе с членами Гильдии укрылся в безопасном коридоре. Аудитор наглухо задраил вход.
Ромбур приблизился к задней панели входа в камеру, через которую уже не смог бы пройти безобразно распухший навигатор. Прежде чем войти внутрь, Ромбур увеличил уровень фильтрации в механических легких и уменьшил потребность в кислороде и отрегулировал ячейки управления работой искусственных органов так, чтобы некоторое время вообще не дышать меланжевым газом.
Выключив блокировку замка люка, Ромбур с негромким шелестом сломал печать. Потом он рывком распахнул круглую дверь, вполз внутрь и быстро захлопнул дверь, чтобы сократить до минимума утечку меланжевого тумана. Живой глаз начало невыносимо жечь, а в ноздри с силой ударил едкий сильный запах ароматических эфиров.
Принц неуверенно шагнул вперед, не спеша переставляя тяжелые, как свинец, ноги, словно погружаясь в глубокий медикаментозный сон. Впереди, сквозь марево меланжевого облака виднелось обнаженное тело навигатора. Бесформенная масса плоти не имела никаких человеческих черт. Навигатор был похож на атавистическую ошибку, в результате которой на свет появилось создание, не предназначенное для продолжения рода.
Ромбур наклонился и коснулся мягкой кожи. Навигатор повернул к принцу свою массивную голову и открыл крошечные, глубоко посаженные глаза. Изуродованный рот дернулся и открылся, выдохнув облако оранжевого газа, не произведя при этом ни звука. Навигатор мигнул, словно он, оценивая возможности, блуждал в глубинах памяти, отыскивая нужные, такие примитивные слова, с помощью которых только и можно контактировать с людьми.
— Принц… Ромбур… Верниус…
— Ты знаешь мое имя? — удивленно спросил Ромбур, но вспомнил, что навигаторы обладают способностью к предзнанию.
— Д’мурр, — произнесло странное создание длинным тихим шепотом. — Меня звали… Д’мурр… Пилру…
— Д’мурр, я же знал тебя молодым человеком! — воскликнул Ромбур, не веря своим глазам. В навигаторе он не увидел ни одной узнаваемой черты былого Д’мурра.
— У нас… нет… времени. Угроза… внешних сил… зла… подходит… все ближе… из-за пределов… империи. — Угроза? Какая угроза? Она приближается?
— Древний враг… будущий враг… нет, не помню. Время свернуто… пространство свернуто… память отказывает.
— Ты знаешь, что с тобой произошло? — У голоса Ромбура появился странный тембр. Он пытался проталкивать воздух сквозь механическую гортань, не делая при этом дыхательных движений. — Как мы можем тебе помочь?
— Испорченный… меланжевый газ… в камере, — через силу произнес Д’мурр. — Отказало предзнание… произошла… ошибка навигатора. Надо уйти… вернуться в известный космос. Враг видел нас.
Ромбур не понял, какого врага имеет в виду Д’мурр. Может быть, у отравленного навигатора начались галлюцинации?
— Скажи мне, что делать. Я хочу тебе помочь.
— Я могу… вести судно. Но… сначала… замените газ. Удалите… яд. Впустите в… камеру свежий газ.
Ромбур отпрянул. Его испугало упоминание о неведомой, странной опасности. Он не понимал, что именно случилось с меланжевым газом, но по крайней мере знал, как справиться с проблемой. Нельзя терять ни минуты.
— Я скажу членам Гильдии, чтобы они заменили газ в твоей камере, и все будет в порядке. Где находится аварийный запас пряности?
— Его нет.
Ромбур похолодел. Если Гильдия не имеет аварийного запаса пряности на борту лайнера, то корабль-призрак обречен висеть неизвестно где до скончания века. В не обозначенной ни на каких картах части вселенной у них нет никакой надежды найти меланжу, а без нее они никогда не найдут дорогу домой.
— Аварийного… запаса на… лайнере… нет.
~ ~ ~
Как долго может человек сражаться в одиночку? Однако гораздо тяжелее полностью прекратить борьбу.
К’тэр Пилру. Личный дневник. Фрагмент.
Сидя на органической подстилке в своем снежном укрытии, Сестра Кристэйн обдумывала свое положение. Холодный голубоватый плавающий светильник висел под низким потолком. На Сестре были надеты оранжевая синтетическая куртка, липкие брюки и ботинки на толстой подошве.
Это был ее первый день на горе, вдали от места крушения лайнера, и вообще вдали от всего мирского. Это было частью ее военной подготовки — держаться на пределе своих физических и душевных способностей. Для этого она регулярно ходила в походы в непроходимую глушь, испытывая свое умение выживать наперекор стихиям.
Задолго до рассвета она начала свое одиночное восхождение на пик Лаодзинь высотой шесть тысяч метров. Ее путь пролегал по лесистым склонам, высокогорным лугам, крутым осыпям, пока наконец ей не пришлось преодолевать обрамленный скалами и усеянный острыми камнями ледник. С собой у Сестры был только скудный паек, минимальное снаряжение и разум. Таково было типичное испытание Бене Гессерит.
Неожиданное изменение погоды застало ее на открытом снежном пространстве — усеянной камнями морене, открытом склоне, покрытом остроконечными, заснеженными скалами. Крутой склон ежеминутно грозил снежной лавиной. Кристэйн выкопала в снегу нору и вползла в нее вместе со своим снаряжением. Она могла изменить свой обмен веществ, чтобы не замерзнуть даже в таких условиях.
Выдохнув густой пар и заставив себя вспотеть под неярким синим светом, она сделала глубокий успокаивающий вдох. Дважды щелкнув пальцами, она потушила огонь и оказалась в зловещей, лунно-белой мгле. Снаружи ревела снежная буря, беспощадный натиск которой грозил завалить ненадежное убежище Сестры Кристэйн.
Она собралась войти в медитационный транс, но внезапно шум бури стих, и она услышала вибрацию двигателей орнитоптера. Прошло несколько секунд, и раздались возбужденные женские голоса и скребущий звук лопат. Прибывшие принялись откапывать убежище.
Снежная крыша исчезла, подставив убежище холодному ветру. Сверху в образовавшуюся яму заглянули знакомые лица.
