Кроме того, это доставит ему удовольствие.
Но если он будет действовать необдуманно и поспешно, то никогда не получит от ведьм средств для исцеления. Доктор Сук сказал, что науке не известны средства лечения, что возможность излечиться целиком и полностью находится в руках Преподобных Матерей Бене Гессерит. Община Сестер сделала из барона развалину, и только она может вернуть ему прежнее великолепное тело.
Будь они прокляты!
Ему придется притворяться, влезать в их дьявольский ум, чтобы понять, что там находится. Надо будет найти способ шантажировать их. Он сдерет с них (фигурально, конечно же, фигурально!) черные похоронные накидки и заставит голышом дожидаться его суда.
Он швырнул измятое зеркало на плиты пола, угодив в тренажер. В руках у барона не было трости, поэтому он не смог сохранить равновесие и грохнулся спиной на мат.
Нет, это просто невыносимо…
Взяв себя в руки, барон проковылял в свой захламленный кабинет и вызвал Питера де Фриза. Громовой голос Владимира Харконнена разнесся по коридору, и слуги со всех ног кинулись искать ментата.
Целый месяц де Фриз выздоравливал после глупейшей выходки с передозировкой пряности. Идиот заявил, что видел падение Дома Харконненов, но не смог предложить никакого средства, с помощью которого барон сумел бы избежать такого печального будущего.
Сейчас ментату предоставлялась возможность искупить свой промах и предложить план удара по Бене Гессерит. Каждый раз, когда де Фриз своей очередной глупостью доводил барона до белого каления и рисковал быть казненным, он находил какое-то очень удачное решение и вновь доказывал свою незаменимость.
Как мне причинить вред Бене Гессерит? Как скрутить их в бараний рог и заставить корчиться?
Ожидая ментата, барон выглянул в окно и посмотрел на промышленный пейзаж Харко-Сити, с его маслянисто блестящими закопченными зданиями, вокруг которых не было и намека на зелень. Обычно вид успокаивал барона, но на этот раз он лишь еще больше упал духом. Прикусив от досады губу, барон почувствовал, как из его глаз потекли слезы жалости к себе.
Я сокрушу Общину Сестер!
Эти женщины не глупы. Далеко не глупы. Для своих селекционных программ и политических махинаций они сами выращивали интеллектуалов для пополнения своей элиты. Для того чтобы усовершенствовать программу и усилить Орден, им потребовались гены высшей пробы — гены барона Харконнена. Как же он ненавидел их!
Надо разработать очень тонкий план… Поможет только хитрость, помноженная на хитрость…
— Милорд барон, — произнес Питер де Фриз, открывая дверь. Голос выползал из его глотки, как ядовитая змея из гнезда.
Из коридора до слуха барона донеслись крики, шум и лязг металла. Что-то грохнуло в стену, посыпались осколки мебели. Барон отвернулся от окна и увидел входящего в кабинет похожего на медведя племянника, пришедшего вслед за ментатом. Раббан нисколько не напрягался, но каждый его шаг громом отдавался под сводами кабинета.
— Это я, дядя.
— Вижу. А теперь оставь нас. Я звал Питера, а не тебя.
6-4 Обычно Раббан проводил все свое время на Арракисе, выполняя приказы барона, но, возвращаясь на Гьеди, он всегда горел желанием принять участие в обсуждении важных дел.
Барон вздохнул и задумался.
— Я передумал, Раббан. Ты можешь остаться, если хочешь. Так или иначе, но я все равно буду вынужден тебе об этом рассказать.
В конце концов, это чудовище — его наследник, единственная надежда Дома Харконненов, Этот парень все равно лучше, чем его отец, размазня Абульурд. Какие они разные, хотя у обоих есть серьезные недостатки.
Племянник расплылся в счастливой кукольной улыбке, гордый от сознания того, что и его посвятят в какое-то важное дело.
— Рассказать о чем, дядя?
— О том, что я собираюсь предать тебя смерти. Взгляд Раббана на мгновение потускнел, но потом снова прояснился.
— Этого не может быть.
— Почему ты так уверен? — Глаза барона сверкнули. Мен-тат переводил взгляд с дяди на племянника, наблюдая за пикировкой.
Раббан быстро нашелся:
— Потому что если бы ты действительно собирался предать меня смерти, то не стал бы меня об этом предупреждать. На оплывшем лице барона появилась мимолетная улыбка.
— Да, кажется, ты не такой уж полный кретин, как я думал.
Приняв эти слова как комплимент, Раббан уселся в кресло-собаку, которое, изогнувшись под его тяжестью, постепенно приняло форму тела племянника.
Барон рассказал подробности того, как Мохиам заразила его, и потребовал составить план мести Ордену Бене Гессерит.
— Нам надо найти способ поквитаться с ними. Мне нужен план, умный и хитрый план, который приведет нас к выигрышу.
Женственные черты ментата расслабились, лицо обмякло, глаза потеряли выражение. В режиме ментата он прокручивал в мозгу все вероятные возможности с невероятной скоростью. Язык поминутно высовывался изо рта, де Фриз облизывал губы, вымазанные ярко-красным соком сафо.
Раббан пнул пяткой кресло, чтобы оно приняло иную конфигурацию.
— А почему бы нам не организовать полномасштабное нападение на Баллах IX? Мы же можем попросту стереть их города с лица планеты.
Де Фриз вздрогнул и в какую-то долю секунды взглянул на Раббана. Движение было столь быстрым, что барон не смог бы сказать, действительно ли ментат оглянулся на племянника барона. Владимиру Харконнену была невыносима сама мысль о том, что примитивные измышления Раббана могут повлиять на тонкое рафинированное мышление ценного ментата.
— Ты хочешь сказать, что мы должны действовать, как салусанский бык, попавший на торжественный обед? — спросил барон. — Нет, нам нужно больше изящества. Посмотри в словаре определение этого слова, если оно тебе не известно.
Однако Раббан не обиделся. Он подался вперед и прищурил глаза.
— У нас есть корабль-невидимка.
Барон ошеломленно воззрился на племянника. Как только барон начинал думать, что этот оковалок не способен даже служить рядовым в гвардии, Раббан вдруг поражал его неожиданной способностью проникать в суть вещей.
Они осмелились применить невидимку только однажды, уничтожив тлейлаксианские корабли, чтобы подставить герцога Атрейдеса под удар. Раббан убил эксцентричного ришезианского изобретателя, и технология изготовления невидимок оказалась навсегда утраченной. Но, как бы то ни было, в распоряжении Харконненов имелось оружие, о существовании которого никто не подозревал, даже ведьмы Бене Гессерит.
— Что ж, это возможно… если только у Питера нет других идей.
— Они есть, мой барон. — Веки де Фриза дрогнули, глаза обрели ясность выражения. — Суммация ментата. — Тон стал высокопарным. — Я нашел удобную лазейку в законах империи. Это очень интригующе, мой барон.
