Один из гвардейцев извлек из кармана украшенный свиток пергамента и бросил его на пол к ногам Абульурда. Тому оставалось только тупо смотреть на исполненный по старинному образцу документ.
— Барон официально и законно усыновляет мальчика и получает право опеки над ним.
Видя выражение ужаса на лицах своих родителей, Раббан ухмыльнулся.
— Точно так же когда-то он усыновил меня. Я — его наследник, я — новый барон. Я Харконнен, такой же чистокровный и настоящий, как и барон Владимир. — Он вытянул вперед свою толстую руку. Солдаты подняли ружья, но Эмми только крепче прижала к себе ребенка и отступила еще ближе к камину. — Вы же видите, что вам нечего бояться.
Дернув головой, Раббан отдал приказ, и двое солдат открыли огонь по рыбачке, которая стояла в углу, все еще сжимая в руке свой злосчастный нож. Когда Раббан гостил в главной резиденции, эта крепкая женщина готовила ему еду. Но сейчас луч лазера разрезал ее едва ли не пополам, прежде чем она успела вскрикнуть. Мертвая рыбачка выронила нож и упала в таз с рассолом, который вылился на пол, распространяя кисловатый пряный запах.
— Сколько еще людей мне придется убить, прежде чем вы образумитесь, мама? — осведомился Раббан почти жалобным тоном, все еще протягивая вперед руки с растопыренными толстыми пальцами. — Ты же знаешь, я сделаю это. Отдай мне ребенка.
Эмми отвела взгляд от Раббана и посмотрела на охваченных ужасом слуг, на маленького ребенка, а потом на Абульурда, который не смел поднять глаза и встретиться взглядом с женой. Он смог лишь издать сдавленный крик отчаяния.
Мать не желала сдаваться, но Раббан, не обращая на нее внимания, вырвал малыша из ее онемевших рук, и она не стала сопротивляться — из страха, что Раббан устроит здесь такую же бойню, какую он устроил в Бифрост Эйри.
Она не могла вынести саму мысль о том, что может лишиться ребенка. Эмми едва не задохнулась, издав приглушенный стон, и пошатнулась, словно порвалась невидимая цепь, которая, как якорем, связывала ее с землей и с жизнью. Ребенок закричал, увидев широкое каменное лицо своего старшего брата.
— Ты не можешь этого сделать! — крикнул Абульурд, который так и не решился сделать попытку прорваться сквозь цепь вооруженных людей. — Я планетарный правитель и опротестую ваши действия в Ландсрааде.
— У тебя вообще нет никаких законных прав. Мы не стали опротестовывать твой титул планетарного правителя, но ты отказался от имени Харконненов и сразу и навсегда лишился вообще всех прав. — Раббан держал плачущего ребенка на вытянутых руках, не зная, что делать со своим маленьким братом. Пергаментный свиток так и остался лежать на полу. — Ты просто ничто, отец. Самое настоящее ничто.
Продолжая крепко держать ребенка, он направился к дымящимся остаткам двери. Абульурд и Эмми, обезумевшие от горя, начали что-то кричать ему вслед. Солдаты обернулись и направили на них стволы ружей.
— О нет, не надо больше никого убивать, — сказал им Раббан. — Уезжая, я хочу слышать, как они плачут.
Гвардейцы спустились на пристань и погрузились в бронированные лодки. Абульурд, обняв Эмми за плечи, качал ее из стороны в сторону, словно баюкая, и они оба поддерживали друг друга, как стволы двух рухнувших под напором урагана деревьев. Лица их покрылись слезами, глаза расширились и остекленели. Слуги стонали от бессильного гнева.
Военные суда Раббана, уходя, пересекли воды Тула-Фьорда. Абульурд испустил сдавленный стон, потеряв способность дышать. Эмми дрожала в его объятиях, а он, стараясь успокоить ее, чувствовал себя беспомощным, раздавленным и униженным. Она смотрела на свои раскрытые мозолистые ладони, словно надеясь увидеть в них свое дитя.
Издалека, понимая, что это всего лишь галлюцинация, Абульурд явственно услышал, как плачет его сын, заглушая рев моторов выходящих из фьорда судов.
~ ~ ~
Никогда не води дружбы с человеком, с которым не хочешь умереть.
Фрименская пословица
На базе контрабандистов, расположенной на южном полюсе Дюны, Лиета Кинеса, вернувшегося с Салусы Секундус, ожидал верный друг Варрик.
— Посмотри на себя! — со смехом воскликнул долговязый фримен. Откинув назад капюшон, Варрик бросился навстречу Лиету по гремящему гравию, которым было покрыто дно секретного ущелья. Он обнял друга, немилосердно хлопая его по спине.
— Ты ожирел от воды и стал… чистым. — Варрик с неудовольствием потянул носом воздух. — Не вижу следов защитного костюма. Ты смыл с себя все следы пустыни?
— Пустыня навсегда останется у меня в крови. — Лиет тоже обнял друга. — А ты… ты возмужал.
— Счастье семейной жизни, дружище. У нас с Фарулой родился сын, и мы назвали его Лиетчих, в твою честь. — Он ударил кулаком по своей раскрытой ладони. — И я продолжал воевать с Харконненами, пока ты нежился среди чужестранцев.
Сын. Лиет почувствовал укол грусти, но она быстро прошла, уступив место радости за друга и благодарности за выбор имени.
Между тем контрабандисты без лишней суеты и разговоров приступили к разгрузке. Обычного оживления как не бывало, люди вели себя тихо, лица их были мрачны и сосредоточены. Все были расстроены тем, что Доминик Верниус не прибыл с ними на Арракис. Выгрузкой материалов, доставленных с Салусы Секундус, распоряжались Иодам и Асуйо. Гурни Халлек остался руководить работами на Салусе.
Варрик жил на антарктической базе уже пять дней, ел хлеб контрабандистов и рассказывал им, как надо выживать в пустынях Дюны.
— Думаю, что они никогда этому не научатся, — фыркнув, шепнул он Лиету. — Сколько бы они здесь ни прожили, они все равно останутся пришельцами.
Пока они шли по главному туннелю, Варрик рассказывал о своих новостях. Два раза подряд он возил меланжевые подношения Рондо Туэку и всякий раз пытался выведать, когда вернется его друг. Какой долгой казалась ему разлука.
— И зачем тебя потянуло на эту Салусу Секундус?
— Мне надо было попутешествовать, — ответил Лиет. — На той планете вырос мой отец, и он часто мне о ней рассказывал. Но теперь я вернулся и собираюсь остаться на Дюне. Здесь мой дом. Салуса была лишь интересным отвлечением.
Помолчав, Варрик провел рукой по своим длинным примятым и спутанным от долгого ношения защитного костюма волосам. Несомненно, Фарула, как и подобает хорошей жене, хранила его водяные кольца. Интересно, как сейчас выглядит эта чудесная женщина?
— Так ты вернешься домой, в сиетч Красной Стены, Лиет? Фарула и я скучаем по тебе. Нам очень грустно из-за того, что ты решил покинуть нас.
Тяжко вздохнув, Лиет признался:
— Я глупо повел себя, и мне надо было остаться одному, чтобы обдумать свое будущее. В моей жизни многое изменилось, я узнал столько нового… — Он вымученно улыбнулся. — Думаю, что теперь я лучше понимаю своего отца.
Синие глаза Варрика расширились.
