Воздух в городе пропитался отвратительным запахом смерти и едкой гарью. Черный дым поднимался от десятков костров – то были не погребальные костры – у Мурбеллы были иные способы похорон, это сжигали одежду умерших и зараженные медицинские материалы.
В один из моментов такой слабости Мурбелла вызвала двух до предела измотанных Преподобных Матерей. Велев им принести подвесные зажимы, она приказала убрать из зала выключенного боевого робота. Несмотря на то что ненавистная машина уже много лет не двигалась, она начала раздражать Командующую Мать одним своим присутствием.
– Уберите этот хлам и уничтожьте его. Я ненавижу все, что он символизирует.
Послушные женщины, кажется, были рады выполнить этот приказ.
Издала Командующая Мать и еще один приказ:
– Откройте все склады меланжи и распределите запасы между всеми выжившими.
Каждая здоровая женщина самоотверженно ухаживала за больными, хотя это был риск, и риск абсолютно бесполезный в своей безнадежности. Уцелевшие Преподобные Матери были до крайности истощены, сутками работая без отдыха. Даже подготовка Бене Гессерит, позволявшая контролировать состояние организма, оказывалась недостаточной. Только меланжа могла вдохнуть в женщин новые силы.
Очень давно, во времена Батлерианского Джихада, меланжа была единственным эффективным средством против инфекций, распространяемых мыслящими машинами. На этот раз Мурбелла не ожидала, что пряность позволит остановить эпидемию, но зато она сможет помочь выжить Преподобным Матерям, вынужденным исполнять утомительные, изматывающие обязанности. Несмотря на то что Мурбелле требовался каждый грамм пряности, чтобы расплачиваться с Гильдией и Иксом, сейчас ее сестры нуждались в меланже больше. Если Объединенная Община Сестер на Капитуле вымрет, то кто возглавит битву за спасение человечества?
«Еще одна цена из многих, которые приходится платить. Но если мы не потратим пряность сегодня, то завтра мы не купим победу».
– Выполняйте. Распределите столько пряности, сколько окажется необходимым.
Когда женщины отправились выполнять приказ, Мурбелла произвела расчеты и к своему ужасу убедилась в том, что на Капитуле осталось слишком мало Преподобных Матерей для того, чтобы истощить имеющиеся запасы пряности.
Весь обслуживающий персонал вымер, и Мурбелла чувствовала себя в полной изоляции. Командующая Мать уже ввела строжайшие меры экономии, урезала расходы на бытовое обслуживание и отменила всю плановую деятельность. Пусть даже Преподобные Матери пережили чуму – неизвестно было, смогут ли они пережить ее последствия.
Она призвала к себе Матерей, обладавших способностями ментатов, и приказала им оценить объем необходимых работ и составить экстренный план восстановления, привлекая для этого наиболее приспособленных к такому труду людей. Где можно взять рабочую силу, необходимую для поддержания нормальной жизни на Капитуле, восстановления и продолжения битвы? Может быть, удастся убедить часть беженцев, спасавшихся с окраинных планет от наступавшего врага, прибыть на Капитул. Но это можно будет сделать только после того, как закончится эпидемия.
Мурбелла устала от попыток простого восстановления, а ведь Капитул был лишь крошечной частью общего поля гигантской галактической битвы, исполинской решающей войны. Самая страшная угроза продолжала нависать во всей своей неотвратимости, наступавший вражеский флот завоевывал одну планету за другой, заставляя беженцев, подобно стадам обезумевших животных, спасающихся от лесного пожара, в панике покидать родные миры. Битва в конце мироздания.
Крализец…
В зал вошла явившаяся с докладом Преподобная Мать. Молоденькая девушка, почти девочка, которую заставили до времени пройти испытание пряностью и которая сумела его перенести. Глаза её приобрели едва заметный синеватый оттенок, который будет становиться все темнее и темнее по мере того, как она будет принимать меланжу. У девушки был остановившийся взгляд, усталость и утомление коснулись самых сокровенных глубин ее души.
– Я доставила ежечасный доклад, Командующая Мать.
С этими словами она вручила Мурбелле стопку листов кристаллической ридулианской бумаги с напечатанными на ней колонками имен.
Вначале сестры подавали информацию в холодном деловом виде – сухие цифры и итоги, но Мурбелла потребовала составления поименных списков. Каждый человек, умерший от чумы, был личностью, каждый рабочий и каждая послушница были солдатами, павшими в войне с грозным Врагом. Их нельзя унижать, относясь к ним просто как к цифрам и итогам. Дункан Айдахо никогда не позволил бы себе такого бездушия.
– Еще четверо из них оказались лицеделами, – сказала девушка.
Мурбелла стиснула зубы.
– Кто?
Женщина назвала имена, едва знакомые Мурбелле, то были малозаметные, ничем не примечательные сестры, не привлекавшие к себе внимания, как и положено шпионам. До сих пор среди жертв чумы было обнаружено шестнадцать трупов лицеделов. Командующая Мать давно подозревала, что Община наводнена вражескими агентами, но теперь у нее в руках были и реальные доказательства. По иронии судьбы, мыслящие машины, видимо, не учли, что их шпионы окажутся подверженными распространяемой инфекции. Лицеделы умирали так же неотвратимо, как и все прочие.
– Сохранить их тела для вскрытия и исследования – вместе с остальными. Может быть, это поможет нам научиться распознавать их при жизни.
Молодая женщина ждала, когда Мурбелла закончит просмотр длинного списка. Когда она дошла до третьего столбца, по спине ее пробежал леденящий озноб и перехватило дыхание. Она пошатнулась словно от сильного удара.
«Джанна».
Ее собственная дочь, младший ребенок, которого она родила от Дункана Айдахо. Много лет девочка откладывала испытание пряностью, так и не достигнув состояния, в котором она смогла бы его перенести. Несмотря на то что девочка была не готова, ее заставили принять Воду Жизни, этот яд, ставший единственным шансом выжить.
Мурбелла была потрясена. Она должна была быть рядом с Джанной, но в творящемся хаосе никто не сказал Командующей Матери, когда ее дочь примет Воду Жизни, да к тому же большинство сестер даже не знало, что Джанна – ее дочь. Истощенные, утомленные помощницы точно этого не знали. И сама Мурбелла, по традиции Бене Гессерит, отдавала все свои силы делам ордена и не спала подряд три ночи.
«Я должна была побыть с ней рядом, пусть даже и не смогла бы ей ничем помочь и стала бы бессильной свидетельницей ее смерти».
Со всеми этими трагическими событиями, громоздившимися одно на другое, Мурбелла упустила из виду жизнь собственного ребенка. Сначала Риния, теперь Джанна – и обе погибли от рискованного испытания. В живых остались только две дочери: Джейнис, сражавшаяся где-то на переднем крае войны с мыслящими машинами, и Танидия, не знавшая своей матери и служившая теперь в Наступательной Миссии. Обе они сильно рисковали, но по крайней мере им не пришлось столкнуться со страшной заразой.
