— Похоже, что это весьма рискованно, — промямлил вице-король, оглядывая членов Совета и ища у них поддержки. — Разве я не прав?
Квентин скрестил руки на груди, обтянутой мундиром.
— Именно поэтому я намерен отправиться на разведку лично.
Один из высокопоставленных бюрократов Совета, не веря своим ушам, вскинул брови.
— Это же смешно! Мы не можем рисковать офицером такого ранга с таким громадным военным опытом, примеро Батлер. Даже если вы уцелеете после экспедиции на спейсфолдере, она может закончиться вашим арестом и расследованием.
Квентин сердито отмел это возражение.
— Я могу сослаться в качестве прецедента на действия самого верховного главнокомандующего Атрейдеса, который часто летал на малых спейсфолдерах, выполняя важные военные миссии. Джентльмены, из моего послужного списка ясно, что я никогда не был кабинетным генералом, если воспользоваться древней метафорой. Я не командую, используя тактические карты и военные игры. Я становлюсь во главе своих людей и атакую неприятеля, лично подвергаясь опасности. В данную экспедицию я не возьму никакого экипажа. У меня будет только один сопровождающий — мой сын Фейкан.
— Битва за Коррин
Эти слова вызвали еще большее возмущение членов Совета Джихада.
— Значит, вы собираетесь рискнуть двумя ценными командирами? Но почему вы не хотите взять с собой хотя бы нескольких наемников?
Фейкан тоже удивился такому решению отца.
— Я не боюсь сопровождать вас, сэр, но разумно ли это?
— Эта разведка должна дать нам жизненно важные сведения, — ответил Квентин, обращаясь к сыну. — Поэтому такая избыточность вполне оправдана. Мы должны быть уверены, что один уцелеет, чтобы вернуться и доложить результат.
Прежде чем Фейкан смог возразить, отец заговорил с ним на сложном языке знаков, разработанном специально для солдат и офицеров на поле боя, когда вербальное общение в ряде случаев становилось невозможным. Квентин и Фейкан часто и сами пользовались этим языком, правда, не в присутствии стольких политиков. Сейчас остальные понимали, что что-то происходит, но не понимали, что именно.
Быстрыми, едва уловимыми движениями Квентин передал: «Мы — Батлеры. Двое последних Батлеров». С тех пор как этот Абульурд решил доконать нас своим наследством Харконненов! «Мы должны сделать это — ты и я».
Фейкан, сидевший за столом, не изменился в лице. Он коротко кивнул и произнес:
— Да, сэр. Конечно.
Не важно, насколько рискованной окажется эта экспедиция, он все равно последует за примере Они с отцом отлично понимали друг друга и оба знали, как высоки ставки в этой смертельной игре. Квентин Батлер никогда не доверил бы эту миссию никому другому.
Квентин обвел взглядом членов Совета Джихада.
— Лига не проводила наступательных операций против Омниуса с момента начала эпидемии. Все наши планеты поставлены на колени, и мы сейчас очень уязвимы в случае нападения извне. Миллиарды и миллиарды людей уже умерли и гниют под множеством солнц. Неужели вы думаете, что машины будут сидеть сложа руки и смотреть, как болезнь распространяется своим естественным путем, и не станут готовить вторую, завершающую фазу операции?
Великий Патриарх побледнел. До него, кажется, только теперь дошло, что главная опасность, с которой предстоит столкнуться, еще впереди. Он схватился за золотую цепь, как за нить жизни. Квентин, еще раз оглядев членов Совета, понял, что они были слишком поглощены эпидемией, чтобы думать о чем-то худшем.
Когда ропот закончился неохотным согласием с предложением Квентина, вице-король Лиги провозгласил окончательное решение:
— Летите с нашим благословением, примере Смотрите, что делает Омниус. Но спешите возвратиться в целости и сохранности.
Оба — Фейкан и Квентин — умели управлять спейсфолдерами, хотя армия Джихада редко использовала эти странные и опасные суда. Квентин решил, что они с сыном полетят на разных кораблях, чтобы увеличить шансы успешного исхода. Если один из них исчезнет во время свертывания пространства, то второй скорее всего вернется на Салусу.
Примеро отбыл на задание без всяких торжественных проводов. Перед отлетом Квентин заехал только в Город Интроспекции навестить Вандру. Кроме нее ему не с кем было прощаться. Даже Абульурд в это время находился на обратном пути к Салусе Секундус.
Два спейсфолдера рванулись в неизвестность искаженного пространства и перестали быть доступными контакту. Корабли скользили между измерениями, прорезая насквозь сложенную ткань галактики. В любой момент они могли оказаться в раскаленном ядре какого-нибудь солнца, столкнуться с планетой или ее естественным спутником, случайно оказавшимися на траектории маршрута. После того как включались двигатели Хольцмана, пилоту оставалось только ждать несколько мгновений, когда он окажется на противоположном конце маршрута… или навсегда исчезнет в непознаваемых глубинах космоса.
Если Квентину или Фейкану придется погибнуть во время выполнения миссии, то останется ли в истории Джихада хотя бы короткая справка об их гибели? Даже два героя войны не имели никакого значения по сравнению с эпидемией, насланной на человечество Омниусом. От ужасной чумы погибло больше людей, чем пало их во время титанов и за время Джихада Серены Батлер, вместе взятых. Омниус явно изменил параметры ведения войны, так же как сделала это Серена, когда зажгла священное пламя Джихада.
Этот конфликт перестал быть борьбой, которую можно было каким-то образом урегулировать. Теперь это была тотальная война за выживание, и победа означала только одно — полное истребление и уничтожение противной стороны. Потери, понесенные от Бича Омниуса, были неисчислимы. Ни один историк никогда не сможет оценить глубину и масштабы постигшей человечество катастрофы, и ни один мемориал не сможет выразить всю скорбь по ее жертвам. С этого момента ни одно — пусть даже самое страшное — оружие не сможет считаться настолько ужасным, чтобы сравниться с оружием, примененным всемирным разумом. И не было такого средства, которое нельзя было бы теперь использовать против мыслящих машин.
Род человеческий, если ему суждено выжить, никогда уже не будет прежним.
Путешествие до Коррина было настолько же коротким, насколько и пугающим. Разведчик Квентина вынырнул из свернутого пространства, и вокруг снова засияла галактика — черный бархат, усеянный сверкающими бриллиантами звезд. Покой и безмятежность. Не было никаких признаков того, что корабль находится в глубине территории, контролируемой мыслящими машинами.
Повиснув в вечной тишине пространства, Квентин сверился с координатной сеткой размеченной галактики и убедился, что видит вокруг созвездия в том виде, в каком их наблюдают в окрестностях Коррина. Спейсфолдеры были не особенно точны по своим навигационным характеристикам, степень точности составляла сотню тысяч километров или около того, но по крайней мере он находился в нужной звездной системе. Квентин вспомнил свои познания в навигационном счислении и в методах триангуляции и уточнил свое местоположение. Видимый отсюда красный гигант был, без сомнения, разбухшим солнцем Коррина.
