Больной неокимек Беовульф плохо рассчитал посадку и потерпел крушение, он снес скалу и рухнул в расщелину льда, где и застрял без всякой надежды самостоятельно выбраться оттуда. Когда неокимеки доложили Агамемнону об этом несчастье, генерал подумал было просто оставить Беовульфа там, где он находился, чтобы он замерз и постепенно покрылся километровой коркой медленно ползущего ледника.
Но когда-то Беовульф оказался ценным союзником, куда более талантливым и надежным, чем идиот Ксеркс, за которым числилось куда меньше заслуг. Поколебавшись, генерал неохотно приказал вытащить из трещины емкость с мозгом Беовульфа и переместить ее в ходильный корпус неокимека. Я, кажется, совсем теряю голову, находя поводы для того, чтобы сохранить жизнь Беовульфу. От поврежденного на голову неокимека не было уже никакого толка, и он быстро становился тяжкой обузой.
В замерзшей крепости когиторов неокимеки обнаружили больше дюжины одетых в желтое посредников и помощников и расправились с ними. Двоих Агамемнон убил лично, воспользовавшись древним оружием, которое взял у Йорека Турра на Валлахе IX. Ружье сработало безотказно.
Шедшие впереди генерала неокимеки обнаружили библиотеки и кабинеты, где посредники занимались копированием и переписыванием. Похоже, монахи были очарованы древними рунами муадру, которые то и дело находили на самых разных удаленных друг от друга планетах.
Дополнительные помещения были заняты оборудованием, на котором изготовляли и модифицировали электрожидкость. Находившиеся здесь монахи в шафранно-желтых накидках попытались скрыться, когда в помещение вломились неокимеки. Монахи прервали свое пение и ритуалы, с помощью которых они превращали простую воду в питательный раствор для мозгов древних философов.
Агамемнон отдал ясный приказ и отправил Данте выполнять его.
— Выясни, как работают эти мастерские, а потом убей их, но не всех. Некоторых из рабочих оставь. Они понадобятся нам живыми.
Другие посредники бежали в центральный зал, где находились когиторы на своих пьедесталах. Когда генерал Агамемнон наконец ворвался в эту святая святых древней обители, он был немало разочарован, увидев только пять емкостей с мозгами когиторов, плававших в голубоватой мерцающей жидкости. Шестой емкости не было.
— Битва за Коррин
— Генерал Агамемнон, твой визит сюда деструктивен, излишен и порождает хаос, — произнес один из философов через свою громкоговорящую систему, вмонтированную в пьедестал. — Чем мы можем быть тебе полезны? Ты явился сюда получить дополнительную электрожидкость?
— И за ней тоже. Кроме того, я намерен оккупировать Хессру и уничтожить всех когиторов. Кого из вас здесь нет? — Он поднял свою механическую руку и указал на пустующий пьедестал.
Когиторы посовещались и простодушно дали честный ответ:
— Видад избрал Салусу Секундус своей временной резиденцией, чтобы консультировать Лигу Благородных и изучать местные архивы. Нам нужны дополнительные данные для обсуждения, чтобы продолжить наш интеллектуальный рост.
— С сегодняшнего дня этот рост отменяется, — сказала Юнона, внося в зал свой устрашающий боевой ходильный корпус. Она встала рядом с Агамемноном. Юнона никогда не любила этих сующих нос в чужие дела когиторов, в особенности одного, по имени Экло, который вместе с Иблисом Гинджо подготовил восстание на Земле. И этот мятеж послужил началом для ужасного, разрушительного Джихада.
Хотя поход Лиги против машин позволил кимекам поднять собственный мятеж и освободиться из-под гнета всемирного разума, Агамемнон все равно питал глубокую неприязнь к когиторам.
— Не хотите ли вы высказать какие-нибудь блестящие откровения до того, как мы казним вас?
Один из когиторов, говоривший женским голосом, произнес со странным спокойствием:
— Есть много областей, в которых тебя следовало бы просветить, генерал Агамемнон.
— К несчастью для вас, я не имею ни малейшего намерения просвещаться, как вы изволили это назвать.
Приказав неокимекам продолжить обыск коридоров и помещений зданий Хессры, Агамемнон и Юнона бросились на когиторов. Они желали сделать все собственными руками. Так эти два титана хотели выразить свою любовь друг к другу.
Своими мощными механическими руками они опрокидывали пьедесталы, разбивали прозрачные емкости, в которых сохранялись мозги когиторов, и хватали их железными пальцами, получая огромное удовольствие от созерцания того, как нежный мозг превращается в сочащуюся кровью массу. Они раздавили когиторов одного за другим. Жаль, что все закончилось слишком скоро.
Стоя в луже электрожидкости среди осколков емкостей и пьедесталов, Агамемнон объявил, что отныне Хессра принадлежит титанам. В этом действительно не могло быть никаких сомнений.
Наука — это создание проблем в попытке разгадать тайну.
Доктор Мохандас Сук. Речь перед выпускниками
В иное время Ракелла, конечно, совершенно по-другому отреагировала бы на встречу с дедом, она задала бы ему тысячу вопросов, рассказала бы о себе. Подумать только, сам верховный главнокомандующий Вориан Атрейдес!
Мать, конечно, была бы заинтригована гораздо больше таким откровением командующего, но Хельмина была, к несчастью, мертва, также как и первый муж самой Ракеллы. Она думала, что и таинственный солдат, возлюбленный бабушки, сгинул на войне и никогда не вернется. Джихад разрушил много жизней и надежд.
Она могла бы провести больше времени с Ворианом Атрейдесом — как, впрочем, она могла бы много что делать, — но Ракелла никогда бы не покинула тех людей, которые отчаянно нуждались сейчас в ее помощи. Слишком много человеческих жизней надо было спасти им с Мохандасом от Божьего Бича, страшной эпидемии, бушевавшей на Пармантье. Надо было отыскать метод лечения.
Но пока это решение ускользало от них. Они могли лечить симптомы — восстанавливать водный баланс, снижать температуру тела, помогать большой части больных выжить, но при таком масштабе распространения заболевания этого было явно недостаточно. Умирало много, очень много людей.
Вориан обещал сделать все, что было в его силах, чтобы помочь. Он обязался сообщить Лиге об эпидемии. Если даже он не сможет оказать помощь Пармантье, то по крайней мере успеет предупредить правительства других планет о новой ужасной тактике мыслящих машин. Если это будет ему по силам, Вориан выполнит данное ей обещание. Она была в этом уверена, хотя прошло всего несколько часов с того момента, когда он улетел.
Госпиталь неизлечимых болезней. По злой иронии судьбы сейчас это название как нельзя лучше отвечало сути учреждения. Она не представляла себе, что будет делать, если заболеет Мохандас. Ракелле даже казалось, что будет лучше, если первой заразится она сама… Из двадцати двух врачей, которых удалось найти в Ниуббе, трое уже умерли от заразы, четверо выздоравливали, но были пока полными инвалидами, неспособными работать, а у двоих появились первые ранние, но несомненные признаки болезни. Скоро придется лечить и их.
